Бабушка Лидия старалась не падать духом. Её только перевели из реанимации.
Из носа в желудок спускался зонд, на лице - кислородная маска.
Через одну трубочку кормили, через другую - облегчали.
Все тело страшно болело от долгого и непрерывного лежания на спине. Мысли путались, память тоже подводила.
Вместе с дедом, обоих в тяжелом состоянии, их привезли в июле в разгар пандемии, а сегодня — 25 сентября. Так ей сказали. Оба лежали на ИВЛ. Где он, жив ли? Умер уж, наверное. Он на 6 лет её старше, а ей 86. Еле выкарабкалась, говорят врачи.
Стариков не любят в больницах, хоть и стараются не подавать виду. Но людей можно понять. Молодым дорогу! Вон их сколько умирает, а она разлеглась тут, занимает чьё-то место. Да она и не держалась за койку, но кто её спрашивал. Эх, кабы знать, жив ли дед... Ладно, это потом она выяснит, а пока постарается подбодрить тех, кому хуже, чем ей.
«Доченька ты моя, доченька, ах ты, сыночек, сыночек», - ворковала она через кислородную маску, обращаясь ласково к санитарам.
«Да какая ж ты красивая! Я на тебя не налюбуюсь, - шептала она с любовью молодой соседке. - У тебя есть бабушка? Нет? Возьмёшь меня к себе?» И та с улыбкой кивала.
Соседки её полюбили. Вытирали ей лицо салфеткой, втихаря от врачей снимали маску и поили тёплым чаем, разминали ножки, открывали окно, когда она задыхалась. А одна из них вдруг спросила её домашний телефон.
Сердце забилось! Нет-нет, не ускользай из памяти!.. 3...7...8... - торопливо забормотала она. Язык не слушался с непривычки и страха, что не сможет вспомнить.
⁃ Але…
- Добрый день! С вами будет говорить сейчас Лидия. Я её соседка по палате.
- …Лидия? - выдохнул, словно боясь спугнуть видение.
- Алешенька! - вскрикнула бабушка.
- Любовь моя! - услышала в ответ.
- Ты жив! Ты жива! Моя! Мой! А я? А ты? Как? Что?
На крик души сбежались испуганные санитары и встали кучкой в дверях. А разговор напоминал все больше сводки с фронта.
- Иринка жива? А Костя жив? Наташа? Игорь? Саша? Антон? Да что ты! Все живы?! А Семён? Тоже! Все живы! Ну и я хочу жить! - растеклась бабушка блаженной улыбкой.
Соседки вытирали слезы. Санитары молчали. «Вот потому они и выживают», - проронили наконец.