Свет в вагоне начал угасать, едва поезд выехал из туннеля. Сначала это был всего лишь слабый мерцающий свет, который мог бы пройти незамеченным, если бы не окружающая тишина. Поезд мчался по пустынной железной дороге, в темноте ночи, отрезанный от внешнего мира, как будто сам воздух снаружи стал плотной стеной. Игорь был единственным пассажиром в вагоне, и он уже начинал испытывать легкое беспокойство. За окном не было видно ничего, кроме бесконечной черноты. Весь день был дождливым, и его путь был отмечен меланхоличным барабаном капель по стеклу, но теперь дождь утих, а за окнами развернулась пугающая пустота.
Мерцание света усилилось, и вот уже одна за другой лампы в вагоне начали гаснуть. Игорь поднялся с места, оглядываясь в поисках проводника, но никого не было. Ощущение тревоги переросло в страх. Вагон был старым, возможно, даже слишком старым для того, чтобы быть в эксплуатации. Древние, пропахшие пылью сиденья, тусклые шторы, которые казались выцветшими от времени. Но что-то в этом вагоне было не так, словно сам воздух становился тяжелее.
Поезд остановился с резким скрипом тормозов, хотя Игорь не заметил, чтобы они подъезжали к станции. Все затихло. Только слышался звук его собственного дыхания. За окном по-прежнему была тьма, даже плотнее прежней. Игорь медленно подошел к двери, ведущей в соседний вагон, и, осторожно открыв ее, шагнул на стыковочную платформу.
Когда он вошел в следующий вагон, его сердце замерло. Перед ним была картина, которую нельзя было объяснить рационально. Вагон был полон людей, но они не двигались. Они сидели, застывшие в своих местах, будто манекены. Их лица были искажены странными выражениями — смесь страха и удивления. Но глаза… глаза были открыты, и в них не было ни единого проблеска жизни.
Игорь стоял на месте, не в силах двинуться, когда внезапно поезд снова тронулся. Но теперь вагон, в котором он находился, медленно заполнялся жутким шепотом. Казалось, что каждый из этих «пассажиров» шептал что-то ему, но слова были неразборчивы, они сливались в хаотический, пугающий шум. Он хотел было выбежать назад в предыдущий вагон, но дверь исчезла, осталась лишь гладкая стена.
Свет снова начал мерцать, и, когда он взглянул на отражение в окне, увидел себя среди пассажиров, его собственные глаза были пустыми и мертвыми, как у тех, кто сидел рядом. Паника сковала его, он не мог дышать, сердце билось так быстро, что казалось, вот-вот остановится.
Поезд снова погрузился в темноту. Окна, которые еще недавно были зеркально гладкими, стали отражать не только его облик, но и облик чего-то другого, мрачного и пугающего. В каждом из отражений появлялось нечто нечеловеческое, его черты размывались, пока он не стал похож на одного из тех жутких пассажиров.
Когда свет включился, поезд снова ехал через туннель, но Игорь больше не был собой. Он сидел на своем месте, лицо его было застывшим в ужасе, глаза — пустыми, как и у других. За окнами мелькали огни туннеля, но это уже не имело значения. Он стал частью этого аномального поезда, который вечно катился сквозь ночь, по дороге, ведущей в никуда.
Поезд никогда не прибывал на станции. С каждой новой остановкой он забирал очередного путника, оставляя его в вечности, где нет ни начала, ни конца, только бесконечное путешествие сквозь мрак и тишину.
Свет в вагоне начал угасать, едва поезд выехал из туннеля. Сначала это был всего лишь слабый мерцающий свет, который мог бы пройти незамеченным, если бы не окружающая тишина. Поезд мчался по пустынной железной дороге, в темноте ночи, отрезанный от внешнего мира, как будто сам воздух снаружи стал плотной стеной. Игорь был единственным пассажиром в вагоне, и он уже начинал испытывать легкое беспокойство. За окном не было видно ничего, кроме бесконечной черноты. Весь день был дождливым, и его путь был отмечен меланхоличным барабаном капель по стеклу, но теперь дождь утих, а за окнами развернулась пугающая пустота.
Мерцание света усилилось, и вот уже одна за другой лампы в вагоне начали гаснуть. Игорь поднялся с места, оглядываясь в поисках проводника, но никого не было. Ощущение тревоги переросло в страх. Вагон был старым, возможно, даже слишком старым для того, чтобы быть в эксплуатации. Древние, пропахшие пылью сиденья, тусклые шторы, которые казались выцветшими от времени. Но что-то в этом вагоне было не так, словно сам воздух становился тяжелее.
Поезд остановился с резким скрипом тормозов, хотя Игорь не заметил, чтобы они подъезжали к станции. Все затихло. Только слышался звук его собственного дыхания. За окном по-прежнему была тьма, даже плотнее прежней. Игорь медленно подошел к двери, ведущей в соседний вагон, и, осторожно открыв ее, шагнул на стыковочную платформу.
Когда он вошел в следующий вагон, его сердце замерло. Перед ним была картина, которую нельзя было объяснить рационально. Вагон был полон людей, но они не двигались. Они сидели, застывшие в своих местах, будто манекены. Их лица были искажены странными выражениями — смесь страха и удивления. Но глаза… глаза были открыты, и в них не было ни единого проблеска жизни.
Игорь стоял на месте, не в силах двинуться, когда внезапно поезд снова тронулся. Но теперь вагон, в котором он находился, медленно заполнялся жутким шепотом. Казалось, что каждый из этих «пассажиров» шептал что-то ему, но слова были неразборчивы, они сливались в хаотический, пугающий шум. Он хотел было выбежать назад в предыдущий вагон, но дверь исчезла, осталась лишь гладкая стена.
Свет снова начал мерцать, и, когда он взглянул на отражение в окне, увидел себя среди пассажиров, его собственные глаза были пустыми и мертвыми, как у тех, кто сидел рядом. Паника сковала его, он не мог дышать, сердце билось так быстро, что казалось, вот-вот остановится.
Поезд снова погрузился в темноту. Окна, которые еще недавно были зеркально гладкими, стали отражать не только его облик, но и облик чего-то другого, мрачного и пугающего. В каждом из отражений появлялось нечто нечеловеческое, его черты размывались, пока он не стал похож на одного из тех жутких пассажиров.
Когда свет включился, поезд снова ехал через туннель, но Игорь больше не был собой. Он сидел на своем месте, лицо его было застывшим в ужасе, глаза — пустыми, как и у других. За окнами мелькали огни туннеля, но это уже не имело значения. Он стал частью этого аномального поезда, который вечно катился сквозь ночь, по дороге, ведущей в никуда.
Поезд никогда не прибывал на станции. С каждой новой остановкой он забирал очередного путника, оставляя его в вечности, где нет ни начала, ни конца, только бесконечное путешествие сквозь мрак и тишину.
