Сегодня мы расскажем про Мелитопольскую операцию—прорыв «Линии Вотан». Мы до этого написали про Смоленск, где немцы отошли на линию «Пантера». Примерно в тоже время Южный фронт, возвращаясь к повествованию, которое было в предыдущих статьях, советские войска прорвали линию «Schildkrötenstellung», «Черепаха», ещё несколько более мелких и хуже подготовленных линий, и отошли на серьёзный рубеж, который являлся частью «Восточного вала» и получил наименование «Вотан».
Вообще, это был пожалуй самый проблемный участок всего «Восточного вала». Конечно, он не опирался на крупные реки. Но тем не менее из сухопутных рубежей, он пожалуй представлял собой наиболее серьёзное препятствие. Если послушать, что сказал начальник штаба Южного фронта С. С. Бирюзов, он охарактеризовал этот рубеж следующим образом: «Передний край противника проходил по ряду командных высот, надёжно прикрытых рекой Молочной, с очень обрывистым западным берегом. На севере, в районе Васильевки, вражеские позиции упирались в Днепровские лиманы, на юге они примыкали к солёному озеру Молочное, которое вытянулось почти на 30 километров до самого Азовского моря. Озеро это неглубокое, но дно у него илистое, топкое, и берега заболочены».
В итоге, если посмотреть на ту местность, где можно было вести наступление, то из протяжения фронта 165 километров по переднему краю, который заняла 6-я немецкая армия после отхода с Донбасса, реально имелась местность, которая была хоть как-то доступна для прорыва, около 100 километров, то есть примерно две трети, что значительно увеличило стойкость этого рубежа. То есть, мало того, что немцы отошли на более узкий рубеж, пусть часть сил они отдали соседу в 1-ю танковую армию, но зато начинали получать дивизии из Крыма.
Собственно, свежие соединения были поставлены в центр обороны армии. И надо сказать, что при отходе, когда армия Холлидта отходила на «Линию Вотан», там уже сидели батальоны, присланные из Крыма, если быть точнее, то с Таманского полуострова, из 17-й армии, которая занимала Кубанский плацдарм, он был эвакуирован, как мы ранее писали(В списке наших статей есть подробное описание эпопеи с Таманью—Авт.).
Если посмотреть на численность соединений 6-й немецкой армии на 29 сентября 1943 года, мы увидим, что в принципе было немало дивизий с высокой численностью, например, 100-я легкопехотная дивизия—12 тысяч человек, 2500 боевая численность, то есть именно пехота; 3-я горно-егерская дивизия—12700 человек, 3500 в расчёте на пехоту; понятно, что был ещё такой немножко «раскормленный слоник» в лице 24-й румынской пехотной дивизии, у неё было рекордное количество боевой численности, но при этом общая численность была около 10 тысяч человек, рекордная боевая численность—это 4700 человек, понятно, что эти 4700 были не 4700 в расчёте на немецких пехотинцев, просто по выучке.
А так были и старые дивизии, которые получили пополнение. Например, 111-я легкопехотная дивизия, которая пережила окружение под Таганрогом, она была «накачана» до 10500 человек личного состава, соответственно, боевая численность 2800 человек. Это довольно много. Примерно при боевой численности 2500 человек немецкие пехотные дивизии наступали на южном фасе Курской дуги.
Поэтому состояние 6-й армии можно было характеризовать как достаточно крепкие позиции на командных высотах, потому что немцы имели возможность просто выбрать тот рубеж, который занять. Они откатывались по огромному пространству и могли выбрать конкретные высоты. Если смотреть на общую численность, то боевая численность дивизий 6-й армии составляла 2600 человек. Это довольно много.
По другую сторону фронта, то есть в штабе Южного фронта, предполагалось сначала, что называется, взять оборону кавалерийским наскоком. В приказе писалось: «Разъяснить всем, что успех прорыва данной полосы лишает противника выгодных рубежей обороны, вплоть до самого Херсона»,—то есть до Днепра—,«и во многом предопределяет успех наших действий, и участь крымской группировки противника».
Советские части вышли к «Линии Вотан» 22 сентября 1943 года, но попытки взять этот рубеж кавалерийским наскоком успеха не дали. После этого началась тщательная разведка обороны противника, подтягивали тылы, накапливали боеприпасы, перегруппировывались, и готовились к прорыву. Соответственно, если мы посмотрим на численный состав войск Южного фронта, примерно на ту же дату, что и у немцев, то есть это 26 сентября 1943 года, отчётный период 26 сентября 1943 года.
Имелось, соответственно, боевого состава, то есть без учёта некоторых тыловых частей, 311 тысяч человек. Просто если брать сопоставимые цифры, то мы видим, что фактически имелось примерно полуторное превосходство над противником, что, прямо скажем, не предел мечтаний. Имелось 557 танков, поскольку были переданы с центрального участка советско-германского фронта танковые корпуса. Были переданы 11-й танковый корпус, 20-й танковый корпус, через некоторое время прибудет ещё и 19-й танковый корпус. В общем имелось 557 танков и 47 самоходок. Советская 8-я воздушная армия насчитывала 921 самолёт, в том числе 684 исправных. Но надо отметить, что ударных самолётов-бомбардировщиков было не так много, 134 машины, из них 66 ночных, то есть половина ночных. Примерно 70 «пешек», 201 штурмовик, всего 12 разведчиков-корректировщиков, ну и 337 истребителей. Прямо скажем, не предел мечтаний.
Что касается бронетехники на стороне немцев, 6-я армия Холлидта по-прежнему была рекордсменом по числу подчинённых ей дивизионов штурмовых орудий—пять штук. Мало, кто даже из тех, которые использовались в наступательных операциях, располагали прям сразу пятью дивизионами штурмовых орудий. Полных данных на конец сентября 1943 года нет. То, что есть в документах 6-й армии, известно, что три из этих дивизионов насчитывали 13, 9 и 32 САУ, то есть один дивизион полного состава и два «погрызенных».
При этом у немцев имелись две танковые дивизии—13-я и 17-я, которые в принципе уже были участниками боевых действий за Донбасс. Новинкой было то, что 6-я армия стала получать 88-мм противотанковые пушки Pak.43. Соответственно, видимо при переброске «крымских» дивизий, их в первую очередь оснащали, по крайней мере наибольшее число было в 101-й легкопехотной дивизии, 6 таких пушек, были и дивизионы усиления. В открытых пространствах, потому что чем отличается ещё этот район, Мелитопольский, тем, что там огромные открытые пространства, степные пространства, как их немцы называли «Ногайские степи».
Это в общем такое, мы бы сказали, такое название пусть остаётся на их совести, у нас нигде в географических справочниках это как-то не указывается, но тем не менее характеризует саму местность. То есть такая гладкая как стол местность, практически отсутствуют лесные массивы, есть какие-то рощицы. Поскольку, как мы думаем, многие знают, окультуривание лесополосами, которые сейчас в новостях—это всё достижение товарища И. В. Сталина рубежа 40-х-50-х, то есть их тогда начали сажать, а в1943 году там действительно были открытые степи, мы к чему это пишем, то, что на огромной территории эти Pak.43 могли работать.
Но вот эта вся достаточно серьёзная масса немецкой пехоты, усиленная и бронетехникой, и дальнобойными противотанковыми пушками, она, к сожалению, не воспринималась всерьёз. Имело место «головокружение от успехов»—только что прорвали оборону противника на Донбассе, практически кавалерийским наскоком проскочили позицию «Черепаха», и ещё там пару позиций, менее подготовленных. Вечером 22 сентября 1943 года А. М. Василевский пишет: «Кроме вновь подошедшей на северном участке этого рубежа 101-й гсд»,—он назвал гсд, но она легкопехотная,—«и на юге 6-й гсд румын, оборону занимают разбитые, отошедшие с востока немецкие части». Так и хочется сказать—ага, ага, разбитые, пополненные до 2500 человек боевого состава на дивизию, прям вот разбитые-разбитые. Понятно, он проецировал то, что ему давала разведка. Пехотные дивизии армии Холлидта были вполне в боеспособном состоянии. Опять же, видимо попытались брать с ходу, не густо было с пленными, то есть, может быть взяли пленных из вот этой легкопехотной дивизии, которые там сказали, что они сильные, с остальных немецких дивизий не взяли.
Ну и А. М. Василевский докладывает в Ставку, выделяет в своём докладе не собственно прорыв рубежа, у него «планов-громадьё», любим мы наши «планы громадьё, основные задачи после прорыва рубежа, то есть кратенько пробегается, что мы его там быстро побьём: «Быстрым захватом Сиваша, Перекопа, района Джанкоя, не только изолировать, но и ворваться в Крым для его полного захвата. Быстрым манёвром главных сил Южного фронта очистить от противника южный берег нижнего течения Днепра с выходом к его устью. Главные силы вывести на фронт Каховка, Херсон, форсировать здесь Днепр, захватить плацдарм на правом берегу, предусматривая дальнейший удар во взаимодействии с Воронежским фронтом на Кировоград. То есть, практически, можно сказать до границы 1941 года остаётся «два шага».
Апофеозом всего этого, потому что если вначале почитать состояние войск, потом почитать доклад в Ставку, это выглядит, конечно, странно: «С этой же целью считал бы считал бы исключительно целесообразным числа 29-го, 30-го сентября выбросить в район Джанкоя воздушный десант в составе двух-трёх бригад». То есть за несколько дней «доскакать» до перешейка, высаживать бригады, ну понятно, что были определённые «шапкозакидательские настроения», опять же, связанные с тем, что собирались высаживать десант в Крыму, что немцы будут оставлять Крым. Напомним, доклад был написан вечером 22 сентября 1943 года. Уже через неделю собираются высаживать десант в районе Джанкоя, не где-то в Глубине «Линии Вотан», а прямо в Джанкое. То есть считалось, что оборона немцев на реке Молочная должна была рассыпаться просто как «карточный домик». При этом количество боеприпасов было не сказать, чтобы большим. Во-первых, они были использованы на других участках фронта, во-вторых—Южный фронт очень крепко поработал в августе 1943 года, ему дали хороший заряд в сентябре 1943 года, этот заряд был в основном расстрелян.
В итоге предполагалось в центре построения фронта ударить 5-й ударной, 44-й, 2-й гвардейской армиями, вспомогательный удар—28-я армия, как раз в районе Мелитополя. Ну и дальше предполагался выход на реку Днепр, в Крым, с захватом переправ, на 10-й-11-й день наступления выйти в район Каховки, в готовности с ходу форсировать Днепр, Мелитополь предполагалось взять чуть ли не за два-три дня, «к исходу восьмого части дня 28-й армии выйти в район Сивашского перешейка, к исходу двенадцатого дня Перекопского перешейка».
Соответственно, создаются подвижные группы. Подвижная группа под названием «Ураган»—20-й танковый и 5-й гвардейский кавалерийский корпуса. То есть должны были войти в прорыв и уничтожая встречающиеся части противника, выйти к Каховке. Командующий группой А. Г. Селиванов, то есть командир кавалерийского корпуса. Другая подвижная группа называлась «Буря». Честно говоря, это может быть такое предвзятое отношение, но нам кажется, когда начинаются вот эти все «красивости», то обязательно что-нибудь не получится. Это просто такое наблюдение.
Подвижная группа «Буря»—4-й гвардейский механизированный и 4-й гвардейский кавалерийский корпуса. Соответственно, они тоже должны войти в прорыв, уничтожая встречающегося противника, выйти на Армянск, перерезать железную дорогу на Херсон, овладеть районом Ишунь с последующим ударом на Джанкой. Командир группы «Буря» Н. Я. Кириченко, командир 4-го гвардейского кавалерийского корпуса. Также предполагалось в Джанкое, соответственно, «обняться с десантниками». Абсолютно кавалерийский план.
При этом, как такой «козырь в рукаве», был ещё 11-й танковый корпус, успевший поучаствовать в боях и понести некоторые потери. Предполагалось ввести его в прорыв, нестись в район Чонгара и захватить Чонгарский мост. Подготовка прорыва 4 дня, прорыв обороны 2 дня, 3-й этап развития успеха—11-12 дней. Ну и соответственно средний темп продвижения пехоты 15-16 километров в сутки, для подвижных групп—25-30 километров. На самом деле не сто километров, не будем так прям на тех, кто планировал эту операцию наговаривать лишнего.
Но тем не менее всё равно план был очень такой амбициозный и изящный. Вот чувствуется «рука» А. М. Василевского. То есть на самом деле идея сама по себе была интересная—отрезать 6-ю армию от Крыма, отрезать от переправ через Днепр и, соответственно, в этих «Ногайских степях» она должна была полностью «лечь костьми». Причём даже не предусматривался манёвр на окружение, то есть замыкать окружение не надо, надо выйти и захватить переправы, что само по себе означало гибель и перехват всех коммуникаций.
Но, конечно, сжатые сроки подготовки, всего 4 дня, они были маловаты. Войсковая разведка не вскрыла систему огня противника, причём даже не только в глубине, что было бы объяснимо, но и на переднем крае. При этом не навозили достаточного количества боеприпасов, то есть имелось примерно по одному боекомплекту больших калибров. То есть полно было снарядов для «сорокапяток», три боекомплекта, ну не уму не сердцу.
При этом, опять же, не оправдывая, но объясняя действия командования Южного фронта, надо сказать, что разведка докладывала о том, что едут соединения из Крыма. Видимо в Крыму работала агентурная разведка и считалось, что каждый день промедления оборона будет усиливаться.
Действительно, это соответствовало действительности. 25-26 сентября 1943 года на позиции севернее Мелитополя была выдвинута 79-я пехотная дивизия, как немцы оригинально пишут, они называют число людей «голов». Вот 13 тысяч голов выглядит как стадо. Но вот немцы почему-то называют «голов». Это в общем-то даже не рационов, а именно «голов».
Это был как бы такой неприятный «звоночек». Если ждать дальше, то приедет ещё кто-то и, действительно, это было так. Дивизии пополнялись, отдыхали, грузились в эшелоны, и ехали на позиции. Понятно, что если бы они там выдержали удар на «Линии Вотан», их бы может ещё куда-то отправили, в конце концов под Смоленск, о котором мы недавно писали. Резервы были и они были, можно сказать, на дистанции перевозки по железной дороге, буквально исчисляющиеся там сутки-двое-трое, одним словом, не так много.
Итак, 26 сентября 1943 года в 10 часов утра войска Южного фронта перешли в наступление. Атаковали передний край обороны. Их ожидаемо встретил ураган огня. Удалось вклиниться на 2-4 километра. Никаких быстрых рывков и взлома обороны за два дня, с самого начала стало понятно, что не получается. Хуже всего было то, что и ещё и Люфтваффе показало свою активность. Опять же, по нашим данным, в течение всего дня группы от 20 до 140 самолётов бомбили боевые порядки ближние тылы и, опять же, по нашим данным, у нас к сожалению нет данных со стороны противника, за день было 900 самолёто-пролётов. Это довольно много. Это конечно не 2500, как было в худшие дни на Миусе, но тем не менее.
Причём, ещё одной такой «фишкой» немцев стало то, что они контратаковать стали вечером, то есть практически на грани сумерек, тем самым контратаковали ослабленные за день боем части, сбивая их с позиции. Дальше приходила тёмная южная ночь, на дворе всё же был конец сентября, и было время закрепиться.
Под Мелитополем 28-я армия вообще полностью не смогла продвинуться и, опять же, в донесении было—«вела огневой бой». Что такое «вела огневой бой»? Это значит, что даже не продвинулись и на сто метров, просто перестреливались друг с другом и вели разведку.
Соответственно, 27 сентября 1943 года продолжили наступление. Ничего не получается. Более того, сбываются худшие опасения. Захватывают пленных, действительно это подтверждается данными той стороны—приезжает пехотная дивизия и ещё один дивизион штурмовых орудий. Активность авиации противника сохраняется, они делают 800 самолёто-пролётов, 8-я воздушная армия отвечает 1100 самолёто-вылетами, понятно, что превосходство в воздухе завоевать не может и, опять же, попытки 28-й армии наступать в районе Мелитополя успеха не дают.
В итоге за два дня главным достижением, которое докладывали в Ставку—только преодолели противотанковый ров, только ров был такой приличный—ширина 3,5 метра и глубина 2,5 метра. Это, конечно, не семиметровый, как попадались иной раз, но на фронте 22 километра вклинились на 2-6 километров. Но прорыва не произошло.
Никаких принципиальных изменений, когда попытались 28 сентября 1943 года, опять же, уже два дня, назначенных на прорыв, они прошли, не получилось. Продолжают таранить. Третий день тоже не приносит успеха. Но главное, Холлидт ещё делает такой рискованный ход—он поставил танковые дивизии в первую линию. В итоге у него на фронте сто километров очень плотные боевые порядки. Немцы наращивают действия авиации, третий день—тысяча самолёто-пролётов, наша авиация отвечает 800. Стало понятно, что уже не получается.
Последнюю попытку предпринимают 29 сентября 1943 года. Тоже происходит тысяча самолёто-вылетов. Решают—хорошо, у нас не получилось, группы «Буря» и «Ураган» отставляем в сторону, попытаемся ввести в танковый корпус и ударим.
30 сентября 1943 года пытаются ввести танковый и механизированный корпуса. Результата это не даёт. На самом деле немцы ещё и заметили эти перегруппировки. Продвижение только на 6 километров, ввод подвижных соединений в бой, а не в прорыв, даёт продвижение только на 6 километров. В итоге по состоянию на 30 сентября 1943 года позиция сохранила свою устойчивость. 5-я ударная армия остановилась, 44-я армия с 20-м танковым корпусом тоже могла отчитаться только о выбивании из нескольких опорных пунктов. Вот только 2-я гвардейская армия—эти самые 6 километров. Подпортило это то, что, опять же, вечеров, в 15.30, немцы контратакуют и выбивают из пары населённых пунктов, там Октоберфельд(ныне Соловьёвка—Авт.), Равное в районе Токмака. В общем немцам ещё как-то удаётся восстановить свои позиции. Под Мелитополем удаётся, опять же, захватить противотанковый ров. В общем и целом полнейшее разочарование.
Здесь интересно посмотреть мнение противника, который написал отчёт по итогам боёв. Он пишет: «Не следует однако недооценивать того факта»,—ну они понятно, сначала говорят, они там красавчики, молодцы, отбились, вот отбились, стоят как стена, бла-бла-бла, в общем Рыцарские Кресты надо раскидывать горстями по окопам, вначале идёт как бы рассказ, что молодцы, но дальше идёт поправка,—«что русские части войск Южного фронта лишь впервые продвинулись к немецким позициям, ожидая лёгких успехов, и они для этой цели предусмотрели время лишь для небрежного приведения в боевую готовность своих частей. Особенно артиллерийская подготовка бесспорно была выполнена недостаточно».
Как говорится, характеристика со стороны противника, который видел, что по нему долбит. В общем такое как бы разочарование вместо вот этих всех рывков в Крым, на Каховку и пр., тяжёлые позиционные бои, максимальное продвижение 10 километров, опять же, фронт 22 километра из сотни. То есть на фронте сто километров небольшое вклинение на 2-10 километров, в зависимости от позиций конкретного корпуса и армии. Поэтому когда немцы контратаковали, они не давали, что называется, развить даже частные успехи.
При этом высвобождающиеся в Тамани, опять же, напомним, что Тамань вывозилась сентябре 1943 года и процесс закончился в октябре 1943 года, ну и эти высвобождающиеся силы подтягивались на этот участок. Система огня не была подавлена именно из-за того, что в том числе не было накоплено достаточно боеприпасов.
Опять же, вот если смотреть конкретные вещи расход боеприпасов, такие позиции, которыми собственно с артиллерией и подавляют оборону. Гаубица-пушка МЛ-20 152-мм, в августе 1943 года расстреляли 31,7 тысяч выстрелов и 1,54 тысячи выстрелов 203-мм гаубицы Б-4. В сентябре 1943 года расход гораздо меньше, не вдвое, но 18, 6 тысяч выстрелов МЛ-20, учитывая, опять же, продвижение по Донбассу и предыдущие бои, не только конец сентября 1943 года, и всего 800 выстрелов 203-мм. То есть на самом деле в августе 1943 года настреляли сильно больше, чем в сентябре 1943 года, с учётом и продвижения, и попытки таранить Линию Вотан».
Поэтому, опять же, с учётом всех этих «сюрпризов» с контратаками, контратаковали в период где-то между 15 и 18 часами. Это позволяло частично восстановить положение и ещё закрепиться. Вот этот вот ввод одной из группировок—20-го танкового и 4-го гвардейского механизированного корпусов, привёл к большим потерям и, собственно, вскоре они числились в состоянии ноль танков. То есть в боевом численном составе были просто выведены во вторую линию с количеством танков ноль.
Не получилось. Что надо делать? Перегруппировываться. Подвижные соединения выводятся во второй эшелон. Пытаются ремонтировать то, что есть. 51-я армия, которая была во втором эшелоне, её выводят в первый эшелон. Немного переставляют войска, ведут артиллерийскую и авиационную дуэль, с 1 по 8 октября 1943 года.
При этом на самом деле немцы усиливаются. Немцам из Крыма подбрасывают 73-ю пехотную и 97-ю легкопехотную дивизии. На подходе, опять же, нам это известно точно по данным противника, но это просочилось в советские разведсводки, видимо агентура в Крыму, на подходе была горно-егерская дивизия, 4-я горная, и всякие тактические резервы.
Более того, в 6-й армии появляются 47 «Пантер» из состава 23-го танкового полка, которым безуспешно пытались остановить советское наступление на Донбассе, всего 47, боеспособных 29. Всего в армии сотня «штурмгешютцев», что в общем не так мало. 4 октября 1943 года в 6-ю армию приезжает 1-й батальон 2-го танкового полка, изначально это 16-я танковая дивизия, перевооружённая на «Пантеры», и имевшая 71 «Пантеру». То есть, в общем, батальон «Пантер» был передан 13-й танковой дивизии. На самом деле, с одной стороны грамотно, с другой стороны нельзя не признать, что Холлидт был, как говорится, «не ума палата», при всём, так сказать, своём опыте, он был пехотным генералом. Это всё стоит в первой линии. То есть, вместо того, чтобы вывести это всё в резерв, у него стоит всё вместе, у него получается, можно сказать, «железная стена», но эта «железная стена» уязвима от того, что противник найдёт, как говорится, «золотой ключик с винтом и левой резьбой».
Поэтому потом, по итогам боёв, уже был такой майор Франк, который писал все эти отчёты, они потом были прочитаны американцами, и он прямым текстом пишет: «Для армии сохранение позиции «Вотан» являлось вопросом жизни и смерти, так как эта позиция, находясь на краю степи, протягивалась через возвышенные прибрежные местности, Молочной, и ряда холмов, и давала преимущество благодаря укреплению местности противотанковым рвом». То есть на самом деле нельзя не согласиться с А. М. Василевским, что если мы это сломаем, то дальше будет степь, то будем гнать врага.
Но тем не менее пытаются сделать второй «подход к снаряду». Причём решили обмануть немцев и начать в середине дня, в 13 часов. То есть в 13 часов 13 октября 1943 года 45 минут артиллерийской подготовки, авиационной подготовки. Соответственно, наносят удар на новых участках, в том числе южнее Мелитополя, скажем так, смещение было недостаточно радикальным, то есть просто пытались расшатать оборону примерно на тех же направлениях.
Танковые и механизированные корпуса пытаются использовать для поддержки атаки пехоты. Это объяснимо в том числе тем, что бригады поддержки пехоты были «исшорканы», в них оставалось по десятку танков, поэтому ввели танковые и механизированные корпуса для поддержки пехоты. При этом, в основном, насколько можно, опять же, судить, использовали именно танковые полки мехбригад, в большей степени, то есть именно как танки непосредственной поддержки пехоты.
Нельзя сказать, что были плохо подготовлены в отношении численности пехоты. Те, кто наступал, они были пополнены, дивизии были по 7500 человек, то есть наступавшая 51-я армия имела дивизии по 7500 человек. В худшем положении находилась 2-я гвардейская армия, в которой было где-то 4500 человек на дивизию. Это, конечно, не предел мечтаний. С другой стороны, с такой численностью наступали на Зееловские высоты, и потом брали Берлин.
Вообще, в южном секторе сосредотачиваются резервы из районов, где затишье, то есть из центрального сектора вывели 19-й танковый корпус, который позднее прославится в борьбе за Крым, 9 октября 1943 года он передан в состав фронта, но пока, что называется, в резерве на всякий случай.
В итоге 9 октября 1943 года, начав в середине дня, тем не менее момент внезапности был ограничен. Продвинулись всего на 1-4 километра, овладели опорным пунктом Октоберфельд( ныне Соловьёвка—Авт.), который был отбит до этого в результате той самой вечерней контратаки. Продвижение было на участке 44-й и 28-й армий, 28-я армия—это как раз Мелитополь.
10 октября 1943 года бои продолжаются, опорные пункты переходят из рук в руки. Но, опять же, именно из-за того, что вот есть средство для контратак, эффект, прямо скажем, ограничен. Тот самый Октоберфельд(ныне Соловьёвка—Авт.), следует контратака с танками, его оставляют.
Причём, по немецким данным, у нас это в документах, как-то не можем сказать, что прям подтверждается-подтверждается, немцы говорят, что произошло танковое сражение, в котором как раз участвовала боевая группа 13-й танковой дивизии и штурмовые орудия. Но вот таково их мнение. Хотя мы допускаем, что, что они столкнулись там с парой десятков танков, и из этого сделали танковое сражение. В любом случае можно интерпретировать это так, что использовалась боевая группа для контратаки, которая сумела стабилизировать положение, возможно подбив сколько-то наших единиц.
В итоге единственный успех, который намечается—это в районе города Мелитополь. Соответственно, 11 октября 1943 года собирается «Большой Хурал», у нас же «Ногайские степи». Вот чем интересны воспоминания С. С. Бирюзова, тем, что они рассказывают обстоятельства этого: « Собрались в просторном блиндаже командующего войсками фронта. Было нас немного: А. М. Василевский, Ф. И. Толбухин, новый член Военного совета—Е. А. Щаденко, М. Я. Грязнов и я. Начальник разведки обстоятельно доложил обстановку. Я дополнил его. Все согласились с нами, что противник уже исчерпал свои основные резервы»,—ну да, ну да, исчерпал, там дивизия едет, вот такое некоторое «головокружение от успехов,—«и в ближайшее время следует ожидать перелома в ходе боевых действий на главном направлении. Но было признано целесообразным попробовать ввести 19-й танковый корпус в полосе наступления 28-й армии. Что же касается 4-го гвардейского кавкорпуса, то его решили держать пока в резерве. …обозначится явный успех южнее Мелитополя, конники последуют за 19-м танковым корпусом».
Одним словом, следует перенос усилий 51-й армии, с наиболее пополненными дивизиями по 7500 человек, в район Мелитополя. Туда же отправляют 19-й танковый и 4-й гвардейский кавалерийский корпуса. Решение было принято уже 10 октября 1943 года. Возможно вот как раз после боёв у Окторберфельда(ныне Соловьёвки—Авт.) поняли, что здесь «не светит», опять же, то, что немцы позиционировали, как танковое сражение, вот для нас это было, что мы просто упёрлись в некую «стену».
Мелькнула фамилия Е. А. Щаденко. Ефим Щаденко очень интересный персонаж. Он был из «первоконников». Он самом деле был таким «мотором» пополнений 1-й Конной Армии, у него был Упраформ, такой орган в 1-й Конной Армии. Соответственно, когда началась Великая Отечественная война, и началась она с катастрофического поражения в приграничных сражениях, было сформировано Управление, получившее наименование Главупраформ. Вскоре его возглавил Е. А. Щаденко. Собственно, Е. А. Щаденко возглавлял Главупраформ как раз до конца лета 1943 года. Но он запутался во всяких подсчётах, мы думаем, что сработал, конечно, комплекс причин, потому что та перманентная мобилизация, о которой мы писали в статьях по 1941 году, там про новые формирования, она уже не требовалась в таких количествах.
В марте 1942 года вот это вот «краник» перманентной мобилизации перекрыли и функционал стал сужаться с точки зрения именно задач, которые стояли перед Главупраформом. Ну плюс ещё эти проблемы с подсчётами сил, которые выделялись в промышленность, потому что к кому шли ходоки, как к Ленину, они шли к Е. А. Щаденко и говорили—дорогой товарищ Щаденко, дайте мне колонны военнослужащих, которые оставались и остаются, военнослужащими, они попадали на предприятия промышленности, в том числе и танковые, и пороховые, и заводы стрелкового вооружения, они использовались как рабочие у станков, находились в статусе военнослужащих, так было направлено три миллиона человек.
Вот подсчёты, куда там делись люди, у Е. А. Щаденко не очень сходились и, как опять же, говорят, нет вот прям чёткого обозначения, что товарищ И. В. Сталин сказал—учи арифметику, езжай на фронт членом Военного Совета. Но вот Е. А. Щаденко отправили членом Военного Совета на Южный фронт, вместо него был поставлен А. Г. Карпоносов, который тянул Главупраформ до конца, потом его расформировали в силу того, что функционал после войны исчез.
На самом деле, конечно, кавалерию хотели использовать, использовать разумно, никто не собирался бросать в конном строю на хорошо подготовленную оборону. Если успех обозначится, вводим танковый корпус, за ним как «нитка за иголкой кавалерия», авось получится.
Е. А. Щаденко, человек безусловно заслуженный, и хотя там про него разное говорят, что он делал во времена репрессий 1937-38 годов, мы не можем сказать, что вот прям от него отрицательное впечатление. Человек всю жизнь прослужил на кадрах. Есть, опять же, известный доклад Е. А. Щаденко по итогам 1937-38 годов, каков был реальный состав тех самых 40 тысяч, которых «вычистили» из армии, что там полно людей, которые и по части выпивки и пр. То есть в общем там не 40 тысяч командиров всех вывели и расстреляли. Это в общем, всё сказки.
Одним словом, Е. А. Щаденко действительно стоял на кадрах, и как член Военного Совета Южного фронта тоже мог используя, опять же, свои «рычаги», получать пополнение. Это как вот такой Л. Мехлис, но без фанатизма.
При этом там был А. М. Василевский именно как представитель Ставки. На самом деле А. М. Василевский, его прям строго после Прохоровки отправили, что называется, на «сельское хозяйство», на Южный и Юго-Западный фронты.
Одним словом, командующий 51-й армией Я.Г. Крейзер сдаёт участок своего корпуса 2-й гвардейской армии Г.Ф. Захарова, сосредотачивается к востоку от Мелитополя, в готовности сменить часть сил 28-й армии. Соответственно за одну ночь проходят 35-километровый марш, сосредотачиваются под Мелитополем, и уже 12 октября 1943 года, сменив части 28-й армии к югу от Мелитополя, начинает наступление, и входит уже в южную часть города Мелитополь.
Тем временем продолжается борьба и на прежнем участке наступления. Соответственно, 5-я ударная и 44-я армии ведут упорные бои по захвату отдельных опорных пунктов, то есть идёт как бы такая позиционная война, медленное продвижение вперёд. Немцы упираются. С захватом пленных, опять же, плохие новости о том, что 3 октября 1943 года с Кубани приехала 73-я пехотная дивизия. При этом это всё перед «ясными очами» А. М. Василевского. А. М. Василевский даже специально отметил в мемуарах, что «12 октября 1943 года в 28-й армии Герасименко я допрашивал пленных 186-го полка 73-й пехотной дивизии». То есть стало понятно, что ситуация немного осложняется и нужно было действительно сделать какой-то рывок, который бы позволил переломить ситуацию в свою пользу, потому что пока все эти недели трудных боёв, и никакого результата. В принципе это выглядело как тоже, что будет происходить на Западном фронте в течение всей зимней кампании.
12-13 октября 1943 года сильный буран и плохая видимость. Тем не менее авиация обеих сторон работала. Немцы правда снизили интенсивность, по крайней мере за пять дней постами ВНОС было отмечено всего 650 самолёто-пролётов, то есть видимо немцы успокоились, что всё хорошо, «Пантеры», всё нормально, танковое сражение, всё хорошо.
В этот момент такой возможной «брешью» в «Линии Вотан» становится город Мелитополь, поскольку, с одной стороны, городские бои, они вязкие и неприятные, но с другой стороны, на другой «чаше весов» орудия 88-мм, поставленные и готовые расстреливать танки с больших дистанций, и вполне возможно, что город укреплён получше, чем все эти открытые пространства и танковые контратаки.
Одновременно начинает помогать сосед, Юго-Западный фронт Р. Я. Малиновского. Он 14 октября 1943 года овладевает Запорожьем и имеет возможность, что называется, пройти по краюшку, может быть помочь соседу, и попытаться где-то там на грани плавней пробить некую «брешь». Попытка предпринимается 5-й ударной армией В. Д. Цветаева 15 октября 1943 года, продвинулись на 6-8 километров, но как-то явного успеха не обозначено. Решили не разбрасываться по двум направлениям, потому что получалось с одной стороны в упор к Днепру, и на огромном расстоянии под Мелитополем, то есть фактически на разных участках оперативно не связанные удары, танковых соединений нет, чтобы потом сделать «Канны», как бы смысла связываться с этими двумя ударами нет.
Советские войска упираются в городские бои в Мелитополе, идут достаточно жёсткие уличные бои, причём за каждую улицу и за каждый квартал, то есть в стиле Сталинграда. Части 51-й армии к 20 октября 1943 года полностью очистили центральную часть города.
При этом заранее были отданы приказы создать штурмовые блокировочные группы силами усиленной роты-батальона. Они усиливались танками, опять же, в том числе изъятыми из танкового корпуса, насколько можно судить по имеющимся данным, поскольку все те танковые бригады были уже изрядно потрёпаны и «исшорканы». Очень большую роль играет противотанковая артиллерия. Истребительно-противотанковые полки вводятся в город, стреляют вдоль улиц, буквально в упор, с пистолетной дистанции, стреляют по отдельным зданиям, по танкам и самоходным орудиям, то есть буквально с 20-30 метров, по крайней мере в отчётных документах идёт «20-30 метров», то есть стрельба идёт в упор. Идёт маневрирование по дворам. При этом понятно, что боеприпасов к «сорокапяткам» просто завались, поэтому можно совершенно не думать даже о боеприпасах, этого добра много и можно стрелять сколько хочется.
Поэтому ситуация не сказать, чтобы хорошая именно с точки зрения наличия боекомплекта. То есть если мы посмотрим на боекомплект, который был на 11 октября 1943 года, на начало боёв, подтянули к тем же МЛ-20 один боекомплект во 2-й гвардейской армии. В 51-й армии подтянули 1,6 боекомплекта, то есть не три боекомплекта. При этом фронтовые склады полупустые, там 0,28 боекомплекта. То есть, как говорится, основной рабочий инструмент—гаубица 122-мм, вообще 0,2-0,7 боекомплекта. Только в 51-й армии, опять же, её поставили на главный удар, поэтому там подтянули до 1,2 боекомплекта, при этом полностью опустошив фронтовые склады, там вообще осталось 0,05 боекомплекта, то есть фронтовые склады пустые, всё утащили в 51-ю армию, у неё вот даже на «сорокапятки» было четыре боекомплекта, то есть они могли в Мелитополе просто лупить по каждому окну по снаряду из «сорокапятки».
Фактически город стал «окном». При этом выделялись группы танков. Самоходные пушки, которые курсировали по улицам, поддерживали гарнизоны кварталов при контратаках, то есть на самом деле в городе ещё, насколько опять же можно судить, даже столкновения наших танков с штурмовыми орудиями противника, «Пантер» там не было, а вот обычные «Штуги» были в изобилии.
Тем временем Р. Я. Малиновский с «барского плеча» даёт 3-ю гвардейскую армию в составе двух стрелковых корпусов и 23-го танкового корпуса. Причём 23-й танковый корпус—74 машины, не предел мечтаний, но нормально. Корпуса 3-й гвардейской армии тоже где-то по 7 тысяч человек на дивизию, то есть в общем хороший «подарок», как говорится большое спасибо было Родиону Яковлевичу за целую гвардейскую армию. Соответственно, это позволило попытаться ещё и со стороны, то есть «План Б», со стороны плавней попытаться ещё поджать оборону.
20 октября 1943 года Южный фронт переименуется в 4-й Украинский фронт. Это на самом деле по всему фронту было переименование, то есть это всё фронты, например, Воронежский фронт стал 1-м Украинским фронтом, ну и т. д.
При этом надо сказать, что эти бои обошлись, прямо скажем, недёшево. С 11 по 20 октября 1943 года фронт потерял 12600 человек убитыми, соответственно две тысячи пропавшими без вести. Общие потери—63 тысячи человек при общей численности фронта в 300 с небольшим тысяч человек, то есть по сути 40% потерь приходится на 51-ю армию. Танков теряется мало, то есть с 10 по 20 октября 1943 года было потеряно 56 танков, из них 39 в 51-й армии. Одним словом, пытаются пробить «Линию Вотан» через город.
На самом деле идея-то оказалась достаточно богатой. К 16 часам 23 октября 1943 года Мелитополь освобождён, полностью очищен от противника.
В этот момент ещё следует удар на другом фланге—3-я гвардейская и 5-я ударная армии, восточнее железной дороги Запорожье-Мелитополь. Соответственно, по сути удалось на двух участках прорвать тактическую оборону противника. В некоторой степени помогла некоторая смена тактики. То есть ставили на прямую наводку много тяжёлых орудий, боеприпасов мало, будем опять же говорить откровенно, это не от того, что какой-то вот хитрый план, это в том числе недостаток боеприпасов, который заставлял использовать орудия, в том числе тяжёлые 152-мм пушки-гаубицы, на прямую наводку.
Поскольку у противника высоты, а за высотами в принципе глубина обороны не такая большая, то бить систему обороны на высотах прямой наводкой было не самой худшей идеей. Соответственно, наращивали темпы огня к концу, достигали предельного напряжения, потом обрывается, и идёт атака пехоты. В результате конец артиллерийской подготовки не обозначался, то есть шло-шло-шло, потом раз, и прерывается. В итоге там есть какой-то небольшой интервальчик, который позволяет доскакать до позиций противника и ворваться в них. То есть использовали свои приёмы и на нашей стороне.
В итоге, несмотря на плохую погоду в целом, авиация тоже работала достаточно активно и уже превосходила по числу вылетов противника. С 14 по 23 октября 1943 года, то есть в период активной борьбы за Мелитополь, 8-я воздушная армия выполняет почти 3600 вылетов против 750 вылетов противника. По бомбовому залпу нам наверняка напишут, что по залпу наверное эти 7500 эти 750 вылетов были равны, грубо говоря, 1500 вылетов «пешек» или штурмовиков. То есть, если, опять же, там немецкая авиация работала с большей бомбовой нагрузкой, тем не менее активность была всё же меньше, в том числе истребители. Соответственно, свобода рук была больше.
Наконец, наступает момент ввода в бой 19-го танкового корпуса, который с утра 24 октября 1943 года вводится на участке 28-й армии. Прорывается вперёд и, как было написано в одном из отчётов, «вытягивая за собой пехоту 28-й и 51-й армий». То есть получается в принципе как планировали, только не кавалеристы, а пехота—уходит танковый корпус и за ним идёт пехота.
Собственно, в этот момент немецкая сторона может сказать только полвторого, потому что резервы стоят в первой линии. То есть, как например, действовали бы в абстрактной операции «Марс» или ещё где-то.
В глубине есть танковый «кулак», где прорыв, контрудар, выстраивание «заслона», там ещё как-то. Этого ничего нет. Холлидт всё вложил, чтобы встать «железной стеной» на этом 100-километровом фронте. В итоге в отчёте 6-й армии по итогам боёв, прямо скажем, с досадой отмечалось, досада прям читается в этой фразе: «Так как Боевая группа Гаузера 13-й танковой дивизии не могла быть в достаточной степени заблаговременно освобождена во время боёв 4-го танкового корпуса, только 26 октября была переброшена на южный фланг 29-го корпуса, брешь тем временем расширилась до 25 километров».
Пехота, которая пошла за танками, она эту «брешь» расшивает. В итоге предпринятый немцами контрудар, терпит неудачу: «Атака небольшой танковой группы из Матвеевки во фланг танковых соединений у Первомайского не могла привести к сколь-нибудь значительному облегчения положения. Её силы составляли шесть танковых рот и рота мотопехоты на бронетранспортёрах». Но, единственное, говорят, что там избежали окружения.
С нашей стороны как-то не претендовали на какие-то действия на окружение. В принципе «рывок» был скорее вперёд, скорее перехват коммуникаций. Попытки закрыть пробитую «брешь» успеха не имеют. То есть вот это была роковая ошибка со стороны командования 6-й немецкой армии. В этот момент из Крыма приезжает 4-я горно-егерская дивизия. Она попадает, как говорится, «под раздачу» уже в чистом поле, и её просто гонят перед собой к Херсону.
В итоге 27 октября 1943 года наконец-то наступает тот час, которого ждали месяц назад, войска 4-го Украинского фронта переходят к преследованию, продвигаются сразу от 10 до 32 километров, занимают 140 населённых пунктов.
28-31 октября 1943 года, за четыре дня, советские войска проходят от 40 до 160 километров, то есть, можно сказать, уже «несутся на всех парах». Единственное, в чём было проблема—поскольку пробивали не там, где хотели, так-то хотели, что называется, подвижные группы «Ураган» и «Буря», раз, там захватываем Каховку, захватываем «коридор» в Крым, и в общем-то противник окружён. А так противник достаточно плотной массой откатывается к Днепру.
Наконец 29 октября 1943 года приходит момент для вот этих всех кавалерийских рейдов. 5-й гвардейский кавалерийский и 4-й гвардейский механизированный корпуса двигаются на юго-запад. Конница проходит за день 70-80 километров. 4-й гвардейский мехкорпус захватывает Каховку. В общем, действительно, наконец-то вышли к тому пункту, к которому планировали выйти месяц назад.
Тем временем вторая группа, то есть в принципе, строго говоря, вот эта группа кавкорпус и подвижные соединения, они сохранились. Совместно двигались 19-й танковый корпус и 4-й гвардейский кавалерийский корпус. Но вот корпус Н. Я. Кириченко, он не оправдал надежд. Надо сказать, потом Н. Я. Кириченко сняли.
Чтобы разобраться в причинах, почему он «не зажёг», оправляется, как опять же в мемуарах А. М. Василевский очень так, мы бы сказали, чуть-чуть ехидно написал: «Чтобы разобраться в причинах этой медлительности, туда выехал посетивший фронт, лучший знаток кавалерии в СССР Маршал Советского Союза С. М. Будённый. Выводы, сделанные Семёном Михайловичем были для комкора неутешительными. Новым командиром казаков стал И. А. Плиев».
Одним слово, «Линию Вотан» удалось взломать, то есть вот этот вот «тягучий проход» через город и дурацкое решение Холлидта с установкой резервов в первую линию, это сыграло. Действительно, 1 ноября 1943 года идёт форсирование Сиваша, идут бои на Перекопском перешейке уже южнее Турецкого вала.
Соответственно, кавалеристы в районе Днепра, что называется, мечутся и захватывают разные пункты. Но единственное, что 4-й мехкорпус был уже изрядно потрёпан, и после занятия Каховки его просто выводят в резерв. 19-й танковый корпус ввязывается в бои на Турецком валу, но это, как говорится, совсем другая история. Кавкорпус, опять же, несколько задержался севернее Перекопа, поэтому выводы были неутешительными.
В общем «зажёг» как ни странно стрелковый корпус, форсировавший Сиваш, он сумел занять плацдармы, которые потом расширились и стали, собственно, «воротами в Крым». Также хорошо действовала авиация. С 24 октября 1943 года по 1 ноября 1943 года пять тысяч самолёто-вылетов.
На самом деле дела уже шли хорошо. Захватываются Скадовск, Цюрупинск на Херсонском направлении, вышли к Днепру. Форсировать было уже, откровенно говоря, не до того, поэтому эта история была несколько отложена.
Немцы формировали плацдарм, который, собственно, должен был стать опорным пунктом для рывка в сторону Крыма. Почему Гитлер сказал удерживать Крым? У него есть плацдарм, как раз на южном берегу Днепра, то есть на левом берегу, и вот с него можно будет ударить, и без форсирования реки «спасти» Крым. Поэтому был приказ держаться, что привело к определённым событиям, связанным с Эльтигенским десантом. Это так называемый Никопольский плацдарм. Там будут и «Фердинанды», но это несколько другая история(Возможно мы и об этом напишем, а вот когда—пока неизвестно, всё зависит от времени и финансовых возможностей, интернет у нас не бесплатный—Авт.).
Надо сказать, что немалую роль сыграла артиллерия. То есть в октябре 1943 года 4-й Украинский фронт расстрелял 33 тысячи выстрелов гаубиц-пушек МЛ-20, 2,8 тысяч выстрелов 203-мм. То есть ему «отсыпали» боеприпасов и был превышен даже расход августа 1943 года. То есть это тоже сыграло свою роль в том, что успешно сумели проломить фронт, благодаря, опять же, «подарку» Родиона Яковлевича, и прорыву через город.
В целом, конечно, применение танков немцами, оно было довольно унылым. В своём докладе Гитлеру, можно сказать, упреждая всё это унылое использование, генерал-инспектор танковых войск Гейнц Гудериан говорил: «Танковые войска в ходе последних двух лет шаг за шагом отступали от тех основных положений боевого применения, которым они обязаны своими большими успехами в первые годы войны. Из инструмента решения оперативных задач танки всё больше становятся вспомогательным средством местной обороны пехоты. Характерным для боёв последних недель является то, что танковые соединения применялись не в качестве подвижного ударного резерва. Вместо использования их в составе дивизии, составлявшей основу их боевой мощи, они часто дробились и вводились в бой разрозненно». Собственно, он всё правильно сказал о том, что произойдёт через несколько дней спустя.
Действительно, имея два батальона «Пантер», и формально два соединения—13-ю и 17-ю танковые дивизии, Холлидт распорядился ими плохо. То есть, да, он нанёс потери в середине октября 1943 года, но удержать позицию не смог, и вот этот вот последующий смелый советский манёвр уже парировать-то нечем. Группа армий «А» оказывается разорванной на две части—17-я армия оказывается изолированной в Крыму, 6-я армия отходит на Никопольский плацдарм. Она, конечно, сохраняет целостность. Тот план, который был первоначально у А. М. Василевского, что называется, их просто «разметать тонким слоем» по степям и, что называется, может быть порубать шашками, ну румын точно бы шашками порубали, тем не менее этот план не реализовался. Никопольский плацдарм потом пришлось сворачивать, это была отдельная борьба, достаточно серьёзная и напряжённая.
Потери в конце октября 1943 года, когда, собственно, всё прорвали, всё сломали, всех, как говорится, побили, они были сильно ниже, чем в середине октября 1943 года, когда пытались долбиться в эту оборону с танковыми сражениями и со всеми остальными делами. Потери уже 4-го Украинского фронта 5125 человек убитыми. Причём наибольшие потери понесла 5-я ударная армия, которая как раз прорывалась на стыке с соседом у плавней. Она потеряла в сумме почти 12 тысяч человек из 25660, которые потеряны фронтом в целом. Даже не проходят по отчёту пропавшие без вести, они наверняка были, но вот в таблице их как-то нет. Есть заболевшие, 500 человек, причём в 28-й армии, видимо это было связано со всякими действиями в районе Сиваша и Чонгара, там форсировала как раз 51-я армия, в общем, возможно это было как-то связано с приморскими действиями.
Захватили довольно много пленных, то есть на самом деле потом число подросло. Там заявлялось около 13 тысячи пленных. В отчёте по горячим следам говорили меньше. Потом заявка была 22 тысячи солдат и офицеров противника. Захватили почти 700 орудий, 143 танка, 17 самоходных орудий, скорее всего «Штуги» тоже писали в танки, 33 тягача. То есть не очень много тягачей. Но была заявка сначала на 13 тысяч пленных, потом в итоговом докладе было 22 тысячи пленных. Вполне возможно, что похватали каких-то тыловиков, пока двигались к Днепру, возможно какие-то комендатуры, или ещё, что называется, какие-то подразделения, которые не проходили по отчётам самой 6-й армии.
Надо сказать, что число самолёто-вылетов нашей авиации было больше, чем у немцев. Постами ВНОС было зафиксировано 12,5 тысяч самолёто-пролётов противника против 21 тысячи самолёто-вылетов 8-й воздушной армии. Ну тут, опять же, сложно сказать, в чью пользу был вес бомбового залпа, опять же, учитывая, что у нас большое количество вылетов—это прикрытие истребителями.
Дальше действия остановились ввиду того, что от вот этих ста километрах, на которых можно было таранить, войска фронта оказались разбросанными на 600-километровом фронте на три направления, соответственно, на Никопольский плацдарм, Херсон и Крым. На какое-то время всё стабилизировалось. Пытались таранить Никопольский плацдарм, но это, как говорится, совсем другая история.
Тем не менее нельзя не признать, что «Линию Вотан», невзирая на две неудачные попытки, третья попытка после «Большого Хурала» с участием А. М. Василевского, Ф. И. Толбухина, прибывшего Е. А. Щаденко, догадались «подобрать ключик», и не произошло того, что произошло на Западном направлении, когда несколько месяцев «стучались» в прочную оборону, хотя позиция у немцев была безусловно хорошая, подпёртая, опять же, в отличие от Западного направления, на Западном направлении никаких «Пантер» не было. Здесь были даже «Пантеры», но они не помогли.
Конечно, Ф. И. Толбухин с А. М. Василевским воевать всё же умели. Несмотря на первое «головокружение от успехов», они его преодолели, нашли что делать, и в какой-то мере помог сосед, Юго-Западный фронт, который взял Запорожье и высвободил армию, которой можно было на немцев нажать и лишить их возможности чем-то ещё маневрировать. Может быть, если бы не этот нажим с фланга, то немцы могли перераспределить резервы, больше бы кинули в Мелитополь, и город бы брался с большим трудом. Но тем не менее случилось так, как случилось и город стал «ключом» ко всей «Линии Вотана».
P. S. Команда канала World War History будет благодарна за любую оказанную материальную помощь, пожертвовать на развитие канала можно на кошелёк Ю-Мани,(бывший Яндекс Деньги) 410018599238708 или по ссылку внизу.
