226,1 тыс подписчиков

Голограмма

12 августа 202412 авг 2024

260

11 мин

«Твой разум – сад за стеной. Даже смерть не тронет цветы, что цветут там».

—Знаете, – начал Джейсон и наклонился, положив руки на колени, – сегодня утром, перед тем как отправиться на нашу встречу, я разговаривал со своим котом.

—Интересно, – доктор Эбернетти поднял бровь, – на наших беседах Вы никогда не упоминали о нем. У Вас есть и другие домашние животные?

—Нет. – Джейсон покачал головой. – У меня и этого нет.

—Но ведь…

—Я сейчас объясню. – он откинулся на спинку кресла. – Наша беседа была о реальности. Точнее, мой монолог. Когда собеседник молчалив, поддерживать иллюзию беседы зачастую становится трудно. Так вот, я усомнился в реальности. Я обращался к своему питомцу, как к настоящему, как к кому-то, кто может меня выслушать. А потом я вспомнил. – Джейсон замолк, подбирая слова. – Я коснулся его, протянул руку, в надежде ощутить его шерсть… Вы знаете, что происходит с голограммой при внешнем вмешательстве? – доктор Эбернетти кивнул, не отрывая взгляда от собеседника. – Я протянул руку, и она погрузилась в шерсть. Я ничего не почувствовал, ни теплоты, ни формы. А, между тем, кот разбился на мелкие кусочки, и пытался собраться вновь, обтекая мою руку. Его шерсть замерцала, проступил скелет. Затем, когда я ввел руку глубже, стали видны внутренние органы, маленькие комочки плоти и слизи. И когда я оставил иллюзию в покое, кот встал, потянулся. Он выглядел столь реально, каждая его шерстинка и белоснежный ус, каждый коготь, вонзившийся в покрытие дивана. И все же, он был лишь иллюзией, голограммой.

—Как Вам известно, после запрета на владение домашними животными 2076 года, люди стали заменять их голограммами или роботами. Если Вы желаете гладить кота, Вы можете приобрести механическую зверушку.

—Мне это известно. Но и машина в виде кота не способна заменить его настоящего. Последнее время нас вообще окружает огромное количество иллюзий. Такое, что заставляет меня сомневаться в реальности и всего остального. Вы знаете, что я делаю по утрам, едва проснувшись?

Доктор Эбернетти покачал головой.

—Вы никогда не говорили об этом. – он встал и улыбнулся. – Я с удовольствием выслушаю Ваш рассказ, но для начала я хотел бы предложить Вам чашечку кофе.

—Буду благодарен. – согласился Джейсон. – Со сливками.

—Разумеется. – кивнул доктор Эбернетти и направился к кофе-машине. – Можете продолжать. Так, что Вы делаете по утрам?

—Я проверяю себя.

—Проверяете? На что?

—Достоверность. – машина запыхтела, в подставленную чашку полилась темная жидкость. Поднялось облако пара. – Я повторяю одни и те же фразы: кто я такой, где я живу, какой сейчас год. Я вспоминаю значимые события, произошедшие в моей жизни. И так каждое утро.

Доктор Эбернетти между тем достал молочник из холодильника и, приоткрыв крышку, наливал сливки в кофе.

—Поверьте мне, – хмыкнул он, – Вы реальны. Как и все, что Вас окружает.

—Как и все, что меня окружает… – протянул Джейсон. Ему в голову пришла идея, достаточно простая, и, вместе с тем, весьма любопытная. – Остановить моторику.

Доктор Эбернетти остался на месте, никак не отреагировав на его фразу. Сливки все так же лились в кофе, расплываясь по нему белыми линиями. Затем перелились через край, устремились на блюдце. Джейсон встал, прошел через комнату, наблюдая за светлой струйкой, теперь уже капающей на пол. Всего одна простая команда, и иллюзия реальности спала, превратив Эбернетти в безвольную машину. Поток уменьшился, затем и вовсе прекратился, а Эбернетти так и продолжал стоять, наклонив молочник над чашкой, и взгляд его внимательных глаз был прикован к ней. Джейсон протянул руку и осторожно, так, чтобы не коснуться растекшихся сливок, взял чашку с блюдца.

—Благодарю.

Он подошел к окну, встал под свет, проникавший в комнату. Окно занимало едва ли не всю стену, Джейсон чувствовал потоки тепла, сочившиеся сквозь стекло. Он отпил из чашки, сделав лишь небольшой глоток, поморщился. Сливок было слишком много, они вытесняли вкус кофе. Впрочем, это не было виной Эбернетти.

Перед ним раскинулся город, сотни его бесконечно высоких башен, впивавшихся в небо цепкими когтями прогресса. Солнце отражалось на их гранях, заполняя все вокруг водоворотом сверкающих искр. А за городом, в едва различимой дали, он видел лес, бесчисленное море деревьев, захвативших весь простор, на который хватало глаз.

Природа заметно восстановилась за последние сорок лет. Многочисленные посадки, раскинувшиеся вокруг городов на заброшенных территориях, теперь превратились в леса. Джейсон улыбнулся и сделал еще глоток. Хорошо, что хотя бы природе дали шанс, которого давно лишились люди. Шанс на процветание.

И все же, у всего была своя цена. Да, природа вставала на ноги после продолжительного воздействия на нее людьми. Но для того, чтобы это было возможно, ее изолировали от человечества. Теперь им нельзя было покинуть город. Они были заперты в пыльных и грязных каменных джунглях, и оставалось довольствоваться лишь несколькими небольшими парками.

Отойдя от окна, Джейсон поставил чашку на стол и оделся в путь. Лишь у двери он дал Эбернетти команду, освобождающую его от скованности. Джейсон покинул помещение, оставив андроида вытирать сливки.

Джейсон спустился на лифте, бесшумной металлической клетке, прошел через большое помещение у входа в здание и вышел на улицу. Его тотчас захлестнули потоки звуков, рев машин, шум разговоров, вызвавшие бессознательное желание спрятаться, уйти от этого многообразия, остаться в одиночестве. Море людей двигалось вместе с ним, когда он пошел к остановке автобуса, оно бросилось внутрь, увлекая его с собой. Лишь добравшись до дома, лишь поднявшись на свой этаж и войдя в свою квартиру, он смог остаться в долгожданном одиночестве, насладиться отсутствием людей. Здесь не было звуков кроме шума с кухни, где готовился обед. Не снимая обуви, Джейсон прошел в гостиную и сел на диван. Он заказал еду к четырем часам дня, но пришел раньше, поэтому был вынужден ждать. Вскоре появился Оуэн. Он возник в дверях с подносом, и на его лице была неизменная улыбка, столь редко с него пропадавшая.

—Добрый день, сэр! – воскликнул Оуэн, словно не подозревал о возвращении хозяина, – Как прошел день?

Его вежливая заинтересованность выглядела столь естественной. Как и седина в бороде, морщины, паутинкой наброшенные на лицо. Настолько реалистично…

—Вполне приемлемо. – отозвался Джейсон, наблюдая за тем, как слуга снимает с подноса тарелки, столовые приборы. – Ты слышал о парадоксе мастера Чжуана?

Оуэн покачал головой.

—В чем заключается парадокс? – произнес слуга, направляясь в сторону кухни с пустым подносом в руках.

Джейсон потянулся к столу, его рука ухватила бокал, уже наполненный искрящимся в неясном свете коньяком.

—"Мне приснилось, что я бабочка. – начал Джейсон. – А когда я проснулся, я больше не знаю, я – человек, которому снилось, что он – бабочка, или я бабочка, которой снится, что я – человек?" – он одним глотком осушил бокал и налил еще. – Я потерялся, Оуэн. Я уже не знаю, кто я такой, что реально, а что – нет.

—Боюсь, сэр, что вы человек. – послышался голос Оуэна, возвращавшегося из кухни.

—Это было бы справедливым замечанием, но, должен тебя разочаровать, ты не можешь бояться, ведь у тебя нет такой способности. Ты можешь делать лишь то, что прописано в твоем коде, включая имитацию эмоций. Впрочем, здесь смысл не в этом.

Оуэн, между тем, уже приблизился к столу. Он наклонился, намереваясь поставить поднос. Его руки дрогнули, замерли. Поднос упал, с металлическим звоном ударился о край стола, опрокинув кувшин, стоявший на нем, и прозрачная жидкость хлынула на стол. Послышался звук бьющейся посуды, когда поднос, как и все, что на нем было, рухнул на пол.

Руки Оуэна начали дрожать. Он словно пытался вернуть себе прежнюю подвижность, но не был способен даже пошевелить пальцами или выпрямиться.

—П-простите… – он начал заикаться.

Джейсон откинулся на спинку дивана, раскинул на ней руки.

—Я чинил тебя… сколько? Неделю назад? Меньше? – Оуэн, потерявший контроль над своим телом, конвульсивно содрогался и бормотал бесконечные извинения, неспособный убрать с пола осколки посуды и еду, и потому Джейсон прервал его: – Закрой рот, пока я говорю. – Оуэн замолк, но губы его продолжали дрожать. Он выглядел испуганным. В самом деле, в сломанном состоянии он словно испытывал страх. Очередная иллюзия. – Я трачу на починку тебя гораздо больше, чем мне хотелось бы. Пожалуй, купить нового андроида было бы и проще, и дешевле. За те двенадцать лет, что прошли с того момента, когда я купил тебя, дети, родившиеся даже многим позже, не только научились пользоваться собственными руками, но и приобрели какие-то зачатки разума. У тебя нет ни одного, ни другого. Ты с трудом можешь двигаться, у тебя нет разума, лишь алгоритмы. Ты – безвольная машина, созданная людьми. А знаешь, что хотят люди от своих творений? Покорности. Поэтому ты пуст. Ты ничего не чувствуешь, ведь это не нужно людям. Ты можешь имитировать чувства, эмоции, но лишь потому, что люди хотят быть довольными собой, как создателями такой правдоподобной игрушки. Но многие эмоции, такие как страх, печаль, гнев, ты воспроизводить неспособен. Ведь они могли бы сделать тебя живым, настоящим. К тому же, они не нужны людям. Разве они будут рады, если ты будешь грустить? Разумеется, нет. Точно так же ты не можешь любить и ненавидеть, ведь люди хотят оставаться уникальными.

Выговор завершился столь же внезапно, как и начался, и на несколько мгновений повисла тяжелая тишина. С уст Оуэна, до того молчавшего, беспрекословно подчиняясь приказу хозяина, полился поток извинений, и Джейсону пришлось вновь прервать андроида.

Джейсон вызвал машину на крышу, поднялся с дивана. Он взял из глубины квартиры длинную прочную веревку, давно спрятанную с той единственной целью, которую он собирался, наконец, осуществить.

—Я должен покинуть тебя, Оуэн. – проговорил он, завязывая первый узел. – Мне нужно проверить кое-что. – Джейсон завязывал узлы один за другим. – Кое-что очень важное.

Джейсон завязал узлы по всей длине веревки, оставляя по полметра между каждыми двумя, иначе ее могло не хватить. Начав сматывать ее на локте, он вновь заговорил с Оуэном.

—Знаешь, в чем основная проблема? – слуга сохранял молчание, ведь ему не разрешали обратного. – Мы не очень-то разные.

Джейсон сложил веревку в рюкзак и подошел к двери.

—Я должен проверить, вдруг весь мир – это человек, возомнивший о себе, как о прекрасной бабочке. – он надел куртку. – К моему приходу здесь должно быть убрано.

Джейсон вышел за дверь. Он прекрасно понимал как то, что Оуэн не сможет убраться в гостиной, так и то, что вернется либо очень нескоро, либо никогда.

Когда он вышел на крышу, начался мелкий дождь. Джейсон подставил лицо под падающие капли, наслаждаясь моментом. Роняемые небом, они разбивались обо все вокруг, разлетаясь на мелкие крупицы воды, затем собирались в небольших прозрачных лужицах, скапливавшихся по всей крыше.

Вскоре прибыла машина: металлическая капсула серого цвета. Окружаемая потоками воздуха, она мягко опустилась на крышу. Медленно отодвинулась в сторону стеклянная дверь, открывая взору Джейсона белоснежные сидения, полукругом расположившиеся вдоль стенки фюзеляжа. Джейсон забрался внутрь и задал маршрут. Капсула поднялась в воздух и устремилась к далекому лесу, к высокой стене, окружавшей город.

Машина подлетела едва ли не вплотную к стене: оставалось не больше двух метров, когда механический голос сообщил, что продолжать путь запрещено. Открыв дверь, Джейсон привязал конец веревки к полосковому шасси, остальное бросил прочь. Веревка скользнула за край стены и скрылась из виду. Отдав машине приказ ждать его, Джейсон выпрыгнул и мгновением после уже стоял на неровной поверхности стены. Он перешел ее и взглянул вниз. Стена была двадцати метров высотой. Джейсон ухватился за веревку и, перевалившись через каменный край, начал спускаться, переставляя руки от одного узла к другому. Вскоре он стоял у основания, где был точно такой же асфальт, что и в городе. Джейсон медленно пошел прочь, удаляясь от города во внешний мир. Гулкий стук его шагов звучал одиноко по эту сторону стены. И тогда он увидел. Он увидел мелкие, незначительные изъяны в мире перед собой. Тот неясно переливался, иногда его клочок разбивался на мелкие частицы, опять становился цельным. Джейсон подошел вплотную к этим изъянам. Да, теперь он видел. Если бы он протянул руку, должно быть, он бы коснулся их. Джейсон не стал этого делать. Вместо этого он прошел сквозь сломанный мир.

То, что он увидел на той стороне, не было похоже на лес. Это была выжженная пустошь. Эта земля была убита, и огромные машины, ползающие по ней, пытались выжать хоть что-то оставшееся. Люди уничтожили собственный дом, истощили его. И теперь сидели на кучке пепла и грязи и спрашивали себя: «почему мы здесь?»

Джейсон оглянулся на город позади себя. Он и правда был там, не подозревающий, что происходит за его пределами. Щит из очистительных машин, гоняющихся за каждой каплей дождя, за клочком воздуха, не позволял ему даже заподозрить неладное.

Джейсон вновь взглянул на внешний мир, на станции, заполнявшие воздух дымом и пылью.

«Дети подземелья рисовали небо,

Дети подземелья рисовали солнце.

И небо было цвета черного хлеба.

И солнце было круглым как дно колодца». – вспомнились Джейсону слова старой песни. –

«Дети подземелья играли в прятки.

Те, кого находили, продолжали жить дальше,

Но вновь убегали в темноту без оглядки

В поисках места без света и фальши».

Джейсона уже ждали. Группа вооруженных людей, затянутых в плотные черные комбинезоны, направлялась к нему. Может, это были и андроиды. Впрочем, какая разница?

«Дети подземелья верили в Бога

И, пытаясь спасти свои тёмные души,

Спотыкаясь, на ощупь искали дорогу,

Что спускается вниз всё глубже и глубже».

Солдаты обошлись без церемоний. Они направили на него оружие, блеснувшее в неясном свете.

«Дети подземелья мечтали о счастье.

Они рисовали на стенах мелом,

А мел крошился и ломался на части.

Дети подземелья рисовали небо»...

Джейсон вновь ощутил капли дождя на лице. Они обжигали.

Раздались выстрелы.

***