– А зачем ты плохое помнишь? Хорошее помнить надо, – говорит Серега и плечами пожимает.
Невдомек Сереге, зачем Машка то одно, то другое припоминает. Ругаться и скандалить бы только Машке. Что за натура?
Лучше бы закрыла рот, да картошки пожарила и курицу в духовке запекла. Обед можно и молча готовить. Молча даже вкуснее получается.
Машка как назло ни рот не закрывает, ни к столу не зовёт. Разошлась не на шутку. И всё из-за чего? Из-за фразы случайно брошенной.
Возьми Серега да ляпни:
– Что я, Машка, имею, живя с тобой? Ничего я, Машка, живя с тобой, не имею.
Машка возьми да спроси:
– А что я имею, живя с тобой?
Ещё и спросила на полном серьёзе. Брови нахмурила, да руки на груди скрестила.
Серега, недолго думая и ответил, как на духу:
– Алименты.
Машка и взбеленилась. Всё припомнила. От квартиры, которую ее маменька купила и в которой они живут, до алиментов, Серегой упомянутых, которые в районном суде ей пришлось с Сереги взыскивать на себя и на дите их полугодовалое.
Серёга-то в ус не дул до того, как исполнительный лист на работу не прилетел.
Машка пособие получала. Серёга немного сверху подкидывал и Машке доходчиво объяснял, что совсем не против, чтобы в их семье кормильцем было государство.
– Я без алиментов и без тебя жила. Хорошо жила. Даже замечательно. И в декрет не рвалась. Который раз тебе в декрет сходить предлагаю. Сам не желаешь, а зря. Посидел бы, развеялся, да алименты бы получал.
Ходит Серёга из кухни в комнату, а потом снова на кухню, а Машка ходит за ним. Не просто ходит, а, что накипело, выговаривает. Серега только успевает руками разводить, да о том, зачем плохое помнить, спрашивать.
Действительно, зачем плохое помнить? Хорошее надо помнить и во всём хорошее надо искать. Хорошее же всегда что-то есть. Даже тогда, когда иначе кажется.