Обезличилось прошлое балерины, потеряла память и рассудок женщина-пациент №360446
Трудно сказать, что стало причиной душевных расстройств талантливой балерины Ольги Спесивцевой. Возможно голодная юность и бесконечные тренировки в холодных залах, возможно чрезмерная увлеченность сценой и своими образами на ней.
Испытания в жизни Ольги шли одно за другим, личная жизнь не устраивалась, но и на сцене было не все гладко. А как быть счастливой, если даже любимое дело начало подводить?
«Мне кажется, я сегодня Жизель»
Критики говорят, что именно во время гастролей Австралии, на фоне жаркого климата, у Ольги начались галлюцинации, припадки бреда, агрессии и паранойи. На сцену порой приходилось выходить по восемь раз за сутки, и Ольга не выдержала темпа выступлений. Последней каплей было частичная потеря памяти.
Прямо на сцене во время спектакля Ольга забыла партию, пришлось спешно опускать занавес. А уже на следующий день балерина и не вспоминала про провальный спектакль, гуляя по набережной. Внезапно у нее закружилась голова, и чтобы обратиться за помощью к прохожим, ей пришлось объяснять, кто она. Но все попытки были тщетны, вместо этого Ольга только повторяла: «Мне кажется, я сегодня Жизель».
– Австралию срочно покидаем, уходим на восстановительное лечение, - решил покровитель Ольги Лео Браун.
Браун везет Ольгу в Париж, но там ждет новый удар: мать Спесивцевой уехала в Россию, даже не сообщив об этом дочери.
Тогда Леонард уговорил Ольгу пройти интенсивное лечение в психиатрической больнице в Америке, где в те времена трудились самые лучшие психиатры. Он пообещал, что когда она окончательно поправится, вернется на мировую сцену.
Но тут Ольгу поджидало новое испытание…
Пока близкие балерины Ольги пытались ей помочь победить безумие, а Леонард - покровитель и импресарио - ищет лучших врачей, с ним самим приключилось несчастье.
Первые недели в Нью-Йорке Ольга безвылазно сидела в отеле — огромный город пугал ее. Однажды в номере раздался звонок: женщине сообщили, что Браун найден мертвым на улице. Мужчина не успел ни оставить завещания, ни официально зарегистрировать отношения с Ольгой.
Балерина осталась одна в чужой стране без копейки в кармане и без знания языка. Такого психика танцовщицы уже пережить не смогла: началась истерика, во время которой Ольга кричала, что она Жизель и ей необходимо найти своего Альберта.
Началась потеря памяти, порой Ольга не могла вспомнить простые слова и собственное имя. В таком состоянии и совершенно без средств балерину поместили в психиатрическую клинику для неимущих под Нью-Йорком.
21 год забвения!
Общая палата на 20 коек, никто не говорит по-русски, французский Ольга и сама почти забыла, а английский почти и не знала.
О возвращении на сцену, которое ей обещал Браун, не может быть и речи.
Так прошел 21 год. Но потом случилось чудо.
Вацлав Нижинский, бессменный партнер Ольги на сцене во времена балета Дягилева, обещал тогда Ольге на заре своей балетной юности упомянуть «русскую тень» в мемуарах. В начале 50-х годов прошлого века книга вышла в свет, в том числе на английском языке.
В книжном ларьке в дождливый день молодой человек, по фамилии Ферн, сквозь витрину увидел книгу, на обложке которой фигура Спесивцевой при исполнении Жизели, он замер! Какая тонкая актриса! Где она сейчас? Что с ней?
Розыск после чтения мемуаров привел его в обычную психиатрическую лечебницу, и состоялась встреча начинающего танцовщика и дамы №360446. Куда улетучилась былая стать? Она ли это? Да, перед ним Ольга Александровна Спесивцева – он узнал по взгляду.
Поначалу пожилая седовласая женщина шарахалась от мужчины — не понимала, что он от нее хочет, зачем вообще приехал и почему сует ей фрукты и сладости.
Ферн начал посещать некогда блистательную артистку каждую неделю в течение 10 лет и писал ей письма на французском.
Можно сказать, Ферн спас Спесивцеву, потому что, когда в больнице узнали, кто у них находится, условия содержания кардинально изменились, Ольгу наконец начали лечить. Пациентка № 360446, наконец, обрела имя и хорошую палату, в которой ей позволили держать православные иконы.
Через 12 лет, благодаря усилиям Дейла Ферна, лечение Спесивцевой закончилось, и она стала выходить в свет, посещала благотворительные вечера в честь людей искусства. Улучшились ее жилищные условия, появилась надежда на то, что ее помнят и чтут.
После восстановления памяти и рассудка, Ольга переехала в пансионат на ферме Толстовского фонда, созданного младшей дочерью писателя Александрой.
Там Спесивцева и прожила последние годы.
«Дорогая Зинуша, вчера меня перевезли сюда из клиники. Ферма большая, выстроена на пожертвования. Тут есть очаровательная церковь, и я могу молиться и быть близкой Богу. Конечно, трудно возвращаться к жизни после двадцати лет пребывания в госпитале, прическа моя устарела, волосы побелели, забыла, как наводить красоту, румянец, пудриться. Ах, Зюка, старость не радость», - писала Ольга Спесивцева в Ленинград своей сестре Зинаиде.
Марис Лиепа, посетивший в США Спесивцеву, так описал встречу:
«Маленькая комнатка с почти спартанской обстановкой: кушетка, стол, шкаф и умывальник составляли все её убранство. Наконец к нам вышла очень изящная, с классической, то есть гладкой, балетной причёской женщина, с широко раскрытыми возбуждёнными глазами. Она поздоровалась, расцеловала нас всех по очереди, сказала, что всё утро ужасно волновалась, когда узнала, что в гости к ней едут Уланова и Долин…Мы уехали полные жалости и сострадания к судьбе известной в своё время балерины. Дело было даже не в болезни, дело было в безысходности и одиночестве, которыми веяло от её пристанища и от всей её маленькой, сохранившей изящество фигурки».
Осенью 1991 года не стало русской балерины, танцовщицы классической школы балета, человека, прошедшего испытания бедностью, славой и сумасшествием. Ей было 96 лет.
Я думаю, имя Спесивцевой известно далеко за пределами русской балетной традиции, главное, чудесным образом оно избежало забвения. Ольга Спесивцева – яркая звездочка на небосклоне мирового балета, по-детски легко и страстно танцевала, любила и верила, воплотила в жизнь свою мечту стать балериной с мировым именем.