Она провела два десятка лет в общей палате лечебницы для душевнобольных, неузнанная и без своего покровителя, а потом, выйдя оттуда каким-то чудом, еще 30 лет в доме для престарелых.
Я всегда интересовалась темой балета, даже изучила биографии выдающихся представителей русского чуда, правда, чем глубже я знакомилась с фактами личной жизни и особенностями выступлений балерин, тем больше ужасалась тому, сколько каждой пришлось пройти, чтобы стать известной.
Иные русские красавицы трагически ушли или сошли с ума от невостребованности в конце жизни и забвения. Так произошло и с балериной Ольгой Спесивцевой.
Звезда петербургской сцены, балерина Дягилева, эталон Жизели
Когда Ольга танцевала, зрители плакали, так передавала она состояние девушки на сцене, и тому были причины. В каком-то смысле эта роль и стала для нее роковой и пророческой.
Жизнь блистательной балерины закончилась в нищете и забвении. Я расскажу о печальном, но удивительном творческом пути русской красавицы, балерины от Бога, терпеливой и загадочной Ольге Спесивцевой.
Первое предательство
Ольга Спесивцева родилась в Ростове-на-Дону в многодетной семье провинциального актера. Когда девочке, было 6 лет, отец умер, и дети оказались в приюте. Мама просто не могла одна прокормить 6 маленьких детей.
Младших детей забрала родня, а трое старших переехали с мамой в Санкт-Петербург. Там их приняли в «Приют для детей неимущих актеров», который содержала Мария Савина.
После приюта Ольга попала в театральное училище, где стал проявляться ее талант. Ольга была нелюдима, сторонилась других воспитанников. Но чета Савиновых продолжала ее опекать: брали на выходные, дарили игрушки. Возможно поэтому девочка вдруг решила, что муж Савиновой - ее отец. Позже поползли слухи, и Мария приняла решение прекратить общение с Ольгой. Позже Спесивцева говорила, что это стало первым предательством в ее жизни.
Но тем не менее карьера балерины пошла в гору.
Заметили Ольгу еще на выпускном спектакле. «Наиболее способной из молодых дочерей Терпсихоры считают Спесивцеву», — писали после нее в «Петербургской газете». Сразу после него она попала в труппу знаменитого на весь мир Мариинского театра.
Через 5 лет мастерство Ольги Александровны настолько усовершенствовалось, что ей по силам оказалась партия Жизели в одноименном фантастическом балете Адольфа Адана по легенде Генриха Гейне. Но об этом чуть позже, а пока…
На дворе 1916 год, Ольга подписала контракт с труппой Дягилева и отправилась на гастроли в Америку с “Русскими сезонами”. Балерина танцевала в Нью-Йорке с гениальным Вацлавом Нижинским в «Призраке розы» и «Сильфидах».
Сергей Дягилев любил повторять слова великого итальянского танцовщика, балетмейстера и педагога Энрико Чекетти:
«В мире родилось яблоко, его разрезали надвое, одна половина стала Анной Павловой, другая — Ольгой Спесивцевой. Для меня Спесивцева — та сторона яблока, которая обращена к солнцу».
Это был успех!
Лондон, Америка, Бразилия, везде Ольгу принимали с восторгом, хоть и не всегда могли правильно произнести ее фамилию. Когда срок договора истек, балерина вернулась на родину.
Вернулась она в самый разгар революционных событий, но по обыкновению людей искусства предпочла не замечать перемен. Ее интересовала только сцена.
Ольга жила тогда с мамой, они частенько голодали и топить было нечем. Но Ольга не замечала и этих неудобств. Глядя из окна репетиционного зала на унылый серый двор, она говорила: «Я вижу голубое озеро с лебедями и замок».
Начало XX века – время, когда блистала Ольга Спесивцева, сквозь стену недопонимания в семье и чрезмерную требовательность искушенного зрителя, жаждущего от артистов полного перевоплощения на сцене и адской работоспособности.
Жизель, обманутая возлюбленным и осмеянная свитой герцога, становится легкой тенью, исчезающей с первыми лучами восходящего солнца. Согласно либретто, Жизель страстно любит Альберта, но возлюбленный ее не ценит, легкомысленно относится к ее глубоким чувствам. Жизель теряет рассудок и погибает.
А балерине предстоит весь путь изобразить на сцене, уместив в рамки балетного выступления. Вот тут и начались игры Ольги с безумием!
В то время за Спесивцевой ухаживал искусствовед Аким Волынский. По слухам именно он посоветовал балерине посетить психиатрическую клинику, чтобы понаблюдать за душевнобольными и получше вжиться в роль.
Лучше бы она этого не делала!
Ольга была творческой и впечатлительной натурой, и очень близко к сердцу приняла страдания пациенток.
Накануне премьеры она даже сказала: «Я не должна, не должна ее танцевать — слишком вживаюсь в роль».
Премьера состоялась в 1919 году. Зритель увидел постановку Николая Сергеева с декорациями и костюмами Александра Бенуа (специально для Ольги Спесивцевой). Выйдя на сцену, «русская легкая тень» вспомнила свое бедное, но пронизанное атмосферой искусства детство, братьев и сестёр, выросших в детском доме, бедняг сумасшедших…
Очевидцы говорят, то ничего подобного они ранее не видели. В финальной сцене зрители рыдали, когда Ольга, тоненькая и почти прозрачная, медленно плыла по сцене. Ее Жизель стала эталоном на много поколений балерин и началом ее собственного безумия.
Сдержанная критика признает партию Жизели и выходы в «Лебедином озере» эталонной, европейские театры засылают гонцов переманить Спесивцеву в Париж.
Вершина мастерства достигнута! Планку понижать нельзя.
Ольга Александровна, что же дальше?
Продолжаются изнурительные репетиции, светские рауты, случайные связи и гастрольные туры.
После разрыва с Акимом Волынским, Ольга из всех поклонников выбрала самую странную кандидатуру: работника Петросовета Бориса Каплуна. Как бы то ни было, условия в театре при Каплуне существенно поменялись: увеличился паек, появилось отопление. Саму Ольгу мужчина регулярно возил по ресторанам, баловал фруктами.
К 1924 году здоровье Ольги окончательно подорвалось. Истощению не было предела. Балерина пытается мимикрировать под новую большевистскую среду, но получается плохо. Женщина постоянно кашляет, болеет, ей снятся кошмары.
Благодаря фиктивному браку с работником Петросовета, она покидает молодую советскую республику под предлогом лечения, и оказывается примой парижского «Гранд Опера».
Спесивцева стала примой, зрители на ее выступлениях сходили с ума от восторга, но балерина всё глубже погружалась в депрессию. Всё вызывало у нее раздражение и тоску: слишком большая сцена, «деревянные» танцовщицы в кордебалете, коллеги. Девушка продолжала ждать приезда возлюбленного, однако Борис вскоре перестал даже писать.
Душевное состояние Ольги становилось всё хуже.
Она могла помыть голову шампанским, услышав, что это отгоняет нечистую силу, или отменить спектакль, если мать за завтраком рассыпала соль. Как-то после завершения очередного выступления в «Жизели» балерина не смогла дойти до кулис — замерла на сцене, повторяя: «Я заблудилась в саду... Где же тропинка?»
Денег постоянно не хватало: слишком часто балерина болела, слишком редко выступала.
«Сегодня Оля танцует, а утром ставили банки... До красоты ли... Со слезами порхала. Знала, что не под ее силу... Всё заработанное уходит на отели и кормежку. Даже не остается на одежду... Ну выкупила кольцо. Да за квартиру. А теперь февраль и март не танцевать», — рассказывала ее мать в письмах.
Ольге все хуже, чтобы сделать уже хоть что-то, она выходит замуж за русского танцовщика и педагога Бориса Князева. Вместе они открыли балетную студию, однако на занятиях Спесивцева отчаянно скучала: она хотела танцевать сама, а не учить этому других.
Пыталась выступать, но провал следовал за провалом — балерина вновь и вновь забывала партии.
Новый взлет
И вот, в одной из бакалейных лавок Ольга Александровна заметила деловитого американца, который пытался объяснить бакалейщику, что именно он планирует купить. Леонард Браун – новый поклонник Спесивцевой, ее ангел хранитель, чудо-человек, сумевший решить все ее проблемы, грамотно организовал выступления в США и Австралии.
Спесивцева обросла крепкими профессиональными связями, разбогатела, эти турне обеспечили ей безбедную старость, казалось бы, пора бы остановится, сделать паузу, заняться преподавательской деятельностью, ан нет!
Еще один взлет русской балерины. Только взлет ли?