Находчивый пришелец Морк, решительный моряк Попай, мудрый учитель Джон Китинг, пропащий Алан Перриш, неугомонный Джинн — для нескольких поколений зрителей Робин Уильямс создавал фейерверк и праздник своим появлением на сцене или на экране.
Его живые выступления были ураганом шуток, импровизаций и перформансов, захватывающих в вихрь всех присутствующих счастливчиков. Его персонажи в кино — одиночки, не подходящие к общепринятым стандартам общения, поведения и даже внешности, они самостоятельно выбирались из неприятностей или смирялись с их соседством, как с нормальной частью жизни.
Робина Уильямса не стало ровно 10 лет назад. Вспоминаем его жизнь и творческий путь — от комедийных клубов в Сан-Франциско до больших ролей в кино.
Он родился в Чикаго в семье очень занятых родителей (отец был одним из руководителей компании Ford, мать — бывшая модель, которые почти никогда не бывали дома), и воспитывался горничными. «Я жил в огромном поместье. До соседнего ребенка было много-много миль», — вспоминал он. Почти все время он посвящал своему воображению, озвучивая разными голосами пластиковых солдатиков на поле боя, которое соорудил ему отец на рабочем столе, и порой вместе с отцом смотря вечерние шоу по телевизору. Как он позднее рассказывал, его строгого старика, служившего в авиации во время Второй мировой, мог рассмешить только комик Джонатан Уинтерс.
Учился Робин Уильямс в закрытой школе для мальчиков, почти такой же, какая изображена в «Обществе мертвых поэтов», но когда семья переехала, перешел в обычную школу, а потом поступил на отделение политологии в колледж неподалеку от родителей. Там раскрылся его талант к импровизации, и он решил перейти в Джульярдскую школу актерского мастерства на курс к Джону Хаусмену. Из этого опыта он не вынес степени, но обзавелся другом на всю жизнь — Кристофером Ривом — и обозначенной дорогой к успешной карьере. Хаусмен, наблюдая за феерической способностью ученика следовать за своей искрой безумия, посоветовал ему серьезно заняться стендап-комедией. И Уильямс отправился в Сан-Франциско, переживающий тогда бум свободной любви и хиппи-культуры. Выступал со своим стендапом в кофейнях и клубах, даже нанялся барменом в легендарный Holy City Zoo с открытым микрофоном, используя его сцену для обкатки материала. К концу 1970-х попал на телевидение.
Тогда на канале ABC выходил популярный ситком «Счастливые дни» (Happy days) Гэрри Маршалла. Его сын недавно посмотрел «Звездные войны» и пришел к выводу, что сериалу папы, на съемках которого он постоянно присутствовал, требуется инопланетянин. Где взять инопланетянина, никто не представлял. Однако сестре Маршалла, Ронни Халлин, рассказали о выступлениях «неизвестного комика» на улицах города: он изображал пришельца, собирая «гонорары» от стихийной публики: и его шапка для сборов всегда была полной. Так Уильямс попал на ТВ — в роли Морка с планеты Орк в нескольких эпизодах «Счастливых дней», и так понравился аудитории, что получил свой спин-офф — «Морк и Минди», выходивший до середины 1982 года.
Головокружительный успех, ознаменованный обложкой Time, привел Уильямса к наркотической зависимости, которая сменилась трезвостью из-за трагедии, произошедшей совсем рядом с артистом. Его хороший друг, комик Джон Белуши, скончался от передозировки. Ужасную новость усугубил тот факт, что Уильямс виделся с Белуши за несколько часов до его гибели.
Карьера в кино тем временем шла в гору: последовала драма Барри Левинсона «Доброе утро, Вьетнам», где Уильямс сыграл радиодиджея и получил номинацию на «Оскар», затем «Приключения барона Мюнгхаузена» Терри Гиллиама, после — знаменитое «Общество мертвых поэтов». Уильямс продолжал выходить на сцену, попробовал себя в театре, вместе со Стивом Мартином дебютировав в спектакле «В ожидании Годо» в Линкольн-центре.
Пронзительно воплотил бродягу с шизофренией в «Короле-рыбаке» с Джеффом Бриджесом, застенчивого доктора в клинике с пациентами, которые перенесли эпидемию энцефалита, в «Пробуждении»; сыграл в «Миссис Даутфайр» комедийно-драматическую роль с переодеванием через 11 лет после Дастина Хоффмана в «Тутси», ничуть не уступив ему в обаянии и гуманистическом месседже.
Вышедший в 1995 году «Джуманджи» — история о сбывшейся мечте исправить ошибки прошлого и переменить жизнь — перенес талант Уильямса через океан в постсоветскую Россию, распространив его на видеокассетах в каждый дом и видеосалон.
К слову, за десятилетие до «Джуманджи» вместе с Савелием Крамаровым актер сыграл в «Москве на Гудзоне» Пола Мазурски. Он воплотил образ советского музыканта-эмигранта Владимира Иванова, немало реплик произнеся на русском языке. И хотя драматическая «клюквенность» фильма режет глаз, работа Уильямса, изучавшего язык для роли, до сих пор выглядит очень достойной.
Все, кому посчастливилось делить съемочную площадку с Робином Уильямсом, отмечают, как поразительно легко он был способен расшевелить любую компанию, сдвинуть с мертвой точки, и как его перформансы между дублями заряжали всю группу, статистов и актеров. «У него была шутка о каждом члене команды. Он знал имена всех и что особенного было в каждом», — вспоминал Терри Гиллиам. «Робин жил своими выступлениями. В том, что он делал, был колоссальный уровень игры — мы могли изменить и попробовать что угодно», — рассказывала Джулианна Мур.
«Неважно, насколько серьезной была сцена, которую мы собирались снимать, он всегда юморил. Но это не отвлекало, а наоборот, даже помогало быстрее вернуться к образам», — говорил Роберт Де Ниро. «Мне предстоял длинный монолог над его персонажем, который находился в коме. Я думал, что он попытается меня в этот момент рассмешить. Но все было не так. Я остро чувствовал его поддержку во время этой сцены», — рассказывал Джефф Бриджес.
Его комический талант критики, соратники и кинематографисты называли по-разному: ракетный двигатель в запуске, свирепая молния, «Эйнштейн от комедии», гейзер комедии. Казалось, что его мозг работает быстрее, чем у остальных. Друзья-комедианты — Билли Кристалл, Дэвид Леттерман, Вупи Голдберг — отмечали невероятное остроумие и находчивость, позволявшие ему мгновенно сделать шоу на пустом месте. Этим Уильямс часто занимался совершенно спонтанно: мог устроить выступление в любом клубе совершенно бесплатно, просто потому что заряжался энергией, которую получал от публики, или развлечь друзей на вечернем ужине.
При этом домой он возвращался, оставив ураган своей комедии за порогом, и, если не играл с детьми, был преимущественно тихим, сосредоточенным. Таким же, вспоминали его друзья, он становился перед самым выступлением, как само затишье, готовое взорваться бурей, когда со сцены объявят «Встречайте — Робин Уильямс!»
В 2009-м кипящий темперамент вкупе с развившейся алкогольной зависимостью окончательно износили ему сердце, и Уильямс перенес обширную операцию, которая прошла успешно. Но на место одной беды заступила другая: на фоне продолжающейся депрессии ему диагностировали болезнь Паркинсона. Актер медленно сходил с ума, причем осознавая это. Тело не слушалось, и Уильямс с ужасом признавал, что мозг намеренно его подводит и нуждается в «перезагрузке».
В возрасте 63 лет Робин Уильямс решил все разом остановить. Через два года после его смерти в журнале Neurology появилось эссе его вдовы Сьюзан Шнайдер, в котором она рассказала о патологии, обнаруженной у актера после вскрытия — деменции с тельцами Леви. Ее часто ошибочно принимают за болезнь Паркинсона, но ее симптомы гораздо серьезнее и вызывают потерю памяти, паранойю и бред. «Это был террорист в мозге моего мужа <…> Его мозг разваливался», — рассказала Шнайдер. Искра безумия, которая поддерживала в нем огонь таланта, казалось, выжгла его физически.
Прах Робина Уильямса развеяли над заливом Сан-Франциско, как он и завещал. В какой-то альтернативной вселенной, помимо всех своих ярких ролей и сценических образов, Робин Уильямс мог сыграть Джокера, Загадочника и даже Хагрида, а еще мог бы остаться несломленным болезнью и живым до глубокой старости.
Читайте также:
При падении ракеты на жилой дом в Курске пострадали 13 человек
«Никуда мы не побежим». Репортаж РБК из Курской области
Губернатор рассказал о последствиях атаки дронов в Воронеже