Анна остановилась у двери и прислушалась. Разговаривали женские голоса. Раздался дружный хохот. Воспользовавшись моментом, она вошла в раздевалку и, стараясь не привлекать внимание, скользнула к своему шкафчику в углу. Вроде не заметили. И слава богу.
Когда заболел Серёжа, его здоровье стало единственной темой для обсуждений — Анну будто вычеркнули из списка нормальных людей. Сперва она пыталась заговорить об обычном — о погоде, о новом платье, о планах на отпуск — но быстро сдалась. Все разговоры сводились к одному вопросу: как здоровье сына? А может дело не в девочках, и это она изменилась? Лучше бы они вообще не знали. Анна подозревала, что тут не обошлось без Ольги. Подруга одной из первых узнала о болезни и, видимо, проболталась.
На верхней полке шкафчика стояла фотография. Море, причал, чайки в небе и за штурвалом катера — Серёжа в белой фуражке капитана. Из-под головного убора выбивались светлые кудри. Недавно их пришлось сбрить. Серёжа, как увидел себя в зеркале в парикмахерской, в слезах рванул на улицу. Бедный мальчик. Анна прерывисто вздохнула, будто воздух на мгновение превратился в пустоту.
Она повесила верхнюю одежду в шкафчик, надела синие брюки и синий пиджак, белые перчатки, к нагрудному карману прищепила бейдж инспектора по досмотру. На эту должность её назначили за год до рождения Серёжи. Иван тогда ещё был жив.
В день выписки из роддома он напялил костюм и галстук, явился при полном параде. Это был второй раз в жизни, когда Анна видела мужа в костюме — первый был на свадьбе. Широкоплечий, в пиджаке он напоминал неуклюжего медведя. В роддом Иван явился с охапкой роз, такой официальный. И неуверенный. Вряд ли кто заметил, а она почувствовала. Правда, от неуверенности не осталось и следа, когда он взял малыша на руки. Папа светился от счастья. Ей казалось, что они вместе навсегда, что им всё нипочём, что они справятся с любой неприятностью. Плакала она тогда от радости, а сейчас к горлу подступил ком. Ванечка… Как же так, родной?
— Ты в порядке? — внезапно спросила Ольга из-за спины
— Всё хорошо, в глаз что-то попало, — ответила Анна и натянула улыбку.
— Ничего не замечаешь? — спросила подруга и повертела головой, красуясь.
— Подстриглась? Есть что-то египетское в этой строгости чёлки. Ну точно Клеопатра с обложки.
— Ой, да брось! — захихикала Ольга.
— И духи новые? — спросила Анна.
— Острый же у тебя нюх. Это Диор.
— Дорогущие.
— Ах, Аня, живём один раз.
Ольга заглянула в шкафчик через плечо Анны и, по-видимому, увидела фотографию.
— Как сынуля? — спросила Оля.
— Ни хуже, ни лучше, но мы не сдаемся.
— В голове не укладывается, за что невинной душе такие испытания? Я поняла бы взрослому за грехи наказание, — Ольга засомневалась. — Хотя и здесь не сходится. Вон у Светки, соседки моей, муж из тюрьмы вышел по амнистии. Так этот урод, — она прошептала, — человека удавил. И ничего, зубы подлечить, и считай здоров!
— Оля, — тяжко вздохнула Анна. — Спасибо, что спросила о Серёже.
* * *
Стальные колонны устремлены ввысь, вплетены в каркас высокого прозрачного купола. Металл напряжён, испытан весом стеклянных панелей, что делят голубое небо на квадраты, схватывают в клетку. По небу вольно плывут пушистые облака. Невесомые, свободные, как птицы, пересекают границы и перекрестья рам.
Под куполом — этажи и переходы, эскалаторы, стойки регистрации на рейс. Пассажиры тянут чемоданы. Колёса мерно стучат на стыках мраморных плит на полу. Пассажиры проходят досмотр и пограничный контроль. Самолёт выруливает на взлётную полосу, ревут двигатели, рывок — вдавливает в кресло — машина взмывает в небеса. И с высоты в иллюминатор видны бескрайние покровы степей и лесов, тёмные глаза озёр, ветвящиеся вены рек, морщины горных хребтов. Границы стран — неразличимы.
* * *
В международном терминале аэропорта Шереметьево гудел вечерний час-пик. По громкой связи прозвучала короткая мелодия, а следом женский голос сообщил о задержке рейса из Берлина.
В зоне предполётного досмотра сотни людей с рюкзаками и чемоданами топтались в очередях. Движение здесь не прекращалось ни на секунду, а на подходе к сканерам багажа срывалось в торопливое соревнование со временем.
Парень подал девушке пустой контейнер для личных вещей, она вежливо поблагодарила и поцеловала своего рыцаря в щеку. Влюбленные. Сладкая парочка побросала куртки, рюкзаки и телефоны в пластиковые контейнеры и, держась за руки, весело зашагала в сторону рамок. Анна уже забыла это чувство, когда ты молод, влюблён и, что бы плохое не происходило в мире, всё кажется неважным. Наблюдая за молодыми, она на секунду очутилась там, в безмятежности, но когда реальность вернулась, в ней не оказалось ни Ивана, ни глупой влюбленности. И неприятность показала своё истинное лицо, лицо приближающейся смерти.
Перед Анной, по ту сторону стола, словно из воздуха, возник старик в очках с круглыми линзами, в сером классическом костюме и такого же цвета шляпе. Он напоминал то ли профессора, то ли врача из предыдущей, ушедшей эпохи. Дедушка поставил чёрный кожаный саквояж на ленту и направился в прямоугольную рамку-металлодетектор.
Анна окликнула его:
— Пожалуйста, снимите шляпу.
— Проштите штарика, — сказал он с явным немецким акцентом. — Порядки превыше всего. И малая грешка меняет целые судьбы.
Сказал он это прямо в точку, будто про Серёжу, про его заболевание. Ведь его судьбу решила всего одна ошибка. Дед недобро улыбнулся, снял головной убор, пригладил рукой жиденькие волосы и направился в рамку. Анна хотела спросить — что он имел в виду? — но её отвлёк резкий звук.
Пустой контейнер с грохотом приземлился на металлический стол. Мужчина с раскрасневшимся лицом, нетрезвый, принялся непослушными руками расстёгивать куртку.
— Жидкости в упаковке более ста миллилитров везёте? — спросила у него Анна.
— Всё внутрях, — ответил тот.
Повеяло свежим перегаром.
— Оружие при себе имеете?
— Пулемёт и две гранаты, — хохотнул он. — Хотите поделюсь одной?
— Отвечайте, пожалуйста, нормально, — сдержанно попросила она.
— А вы задавайте нормальные вопросы, девушка.
— Для вас инспектор, — с трудом справляясь с закипающей злостью поправила она. — Откройте сумку.
— Нет, копаться в моих вещах я не позволю, я ничего не нарушал.
— Я считаю, что у вас в сумке может быть оружие.
— Совсем сбрендила?
Анна пожалела, что у неё нет права съездить по наглой морде.
— Наряд на вторую рамку, — сообщила она по рации. — Пьяный. Возможно, вооружён.
— Вооружён? Да что вы, девушка? Инспектор, я ведь пошутил.
— Сейчас всё полиции расскажете, пускай посмеются.
— Инспектор, что же вы делаете? Ну в самом деле. Я рыбачить еду на Байкал, на Ангару. Ну не портите отпуск, прошу. Я летать боюсь, вот и выпил малёк.
Он продолжал что-то говорить и вроде даже умолял её о прощении, но Анна уже не слушала. Подошли двое в форме.
— Старший лейтенант полиции Сапожников. Дебоширим? — обратился рослый защитник порядка.
— Мужики, вы чего? Я на рыбалку лечу. Скажите им, инспектор.
— Пройдёмте с нами.
Анна приветливо улыбнулась ожидающим в очереди пассажирам:
— Жидкости, запрещённые предметы везёте?
* * *
Елена развалилась на диване напротив телевизора. На деревянном табурете стоял бокал красного вина и опустошённая наполовину бутылка. Григорий улетел на рыбалку, и вечер проходил прекрасно. Романтический корейский сериал под вино — настоящий отдых! По телевизору началась реклама, и Елене внезапно захотелось чего-нибудь квашеного.
В запасах нашлась только банка варенья. За огурцами надо было идти в гараж, что в планы Лены не входило. Она вернулась в объятия дивана, сделала голоток вина, улеглась поудобнее. Реклама ещё не закончилась, а сердце — или желудок, пойди разбери после второго бокала — снова попросило квашеного. Что ж, отпуск бывает раз в году, не лишать же себя маленьких радостей из-за какой-то темноты? К тому же перед поездкой Григорий отдал машину в ремонт — одним препятствием на пути в погреб меньше.
По щелчку выключателя зажглась лампочка, что одиноко свисала с потолка гаража на проводе, и взору явился ненавистный бардак: банки, коробки, башни старых колес, коллекция бутылок из-под пива в ящиках. Тысячу раз Лена просила мужа навести здесь порядок! Какая может быть романтика в отношениях, когда одному плевать на просьбы другого? Следуя совету йога с Ютуба, Лена глубоко вдохнула, медленно спустила воздух через надутые щёки и сосредоточилась на цели.
Металлический люк подался не без усилий. Из погреба повеяло сырой прохладой. Елена присела, поставила руки на края прямоугольного лаза, нащупала ногой ступеньку и, неуверенно переложив на неё весь свой вес, сделала шаг вниз по лестнице, затем ещё один и ещё один. Раздался едва уловимый писк. И страшная картинка уже нарисовалась в её голове. Мир в ожидании худшего сжался в точку. На уровне глаз, прямо перед лицом Елены, появилась здоровенная крыса, глянула чёрными глазами-бусинками, шевельнула усами и совершила прыжок.
Женский визг пронзил пространство. В ужасе Елена отбросила от себя весь мир и, считая ступеньки пятой точкой, рухнула в провал погреба. Едва коснувшись дна, она, словно капля воды от поверхности раскалённой сковородки, отпрыгнула, взлетела вверх по лестнице и выскочила на улицу.
Когда стук сердца перестал заглушать звуки вечернего города, в разуме Елены вмиг нарисовался виновник её неприятностей. Вся энергия испуга, боли и злости трансформировалась в энергию праведного гнева: тысячу раз Елена просила мужа навести в гараже порядок!
* * *
— Ленок, я вернулся! — крикнул Григорий и поставил чемодан.
В ответ — тишина. Он заглянул в зал — на табурете возле дивана стоял бокал и бутылка — значит и Лена где-то рядом. Проверил в спальне, на кухне, на всякий случай заглянул в туалет и ванную — супруги нигде не было. Муж уже начал беспокоиться, когда вдруг замок входной двери уверенно щелкнул.
— С хрена ли ты здесь? — разуваясь, спросила Лена.
Григорий от такого напора растерялся и не сообразил, как ответить, а потому сделал вид, что вопрос не услышал.
— Представляешь, — сказал Григорий, пожав плечами. — Меня на рейс не пустили.
— Вот не удивлена ни разу.
— Этой психопатке ещё аукнется.
Лена двинулась прямиком на мужа, будто хотела пройти его насквозь. Григорий успел отпрыгнуть, а Елена взяла бокал с табуретки, опустошила его залпом, вытерла рот рукавом и сказала:
— Завтра. Уберёшься. В гараже.
— Лен, раз Байкал отложился, я в Подмосковье на рыбалку поеду. С мужиками уже договорился.
Григорий обратил внимание на то, что жена приземлилась на диван как-то неправильно, на одну сторону, полубоком.
— Что случилось? — спросил он.
— Сколько раз я просила навести порядок? Крысы уже на голову прыгают!
— Где?
— Не зли меня! Не зли!
— Хорошо, хорошо. Успокойся. Объясни, что произошло?
— Не буду я ничего объяснять. В погребе крыса. Завтра уберёшься в гараже и эту тварь поймаешь.
— Лен, завтра я—
— Предупреждаю.
— Мы с мужиками—
— Заткнись! Заткнись! Ты наведёшь порядок! Или я ухожу.
Впервые за долгие годы совместной жизни он услышал от супруги эти страшные слова. Григорий уяснил, что дело серьёзное, а потому перечить более не решился.
На сообщение «завтра не могу, езжайте без меня» в группе товарищей-рыбаков ответили ржущими смайликами и укором — мол, подкаблучился. Принял он реакцию друзей, как настоящий мужчина: стойко, молча, тяжело вздохнув. И надо же было этой крысе испортить отпуск!
* * *
Параллельных вселенных не существует. Все они пересекаются, переплетаются в единый узел бытия, в единую структуру, что бесконечно движется подобно механизму, состоящему из зависимых друг от друга спиц, пружинок и шестерёнок.
На выставке современного искусства вы могли наблюдать необычную инсталляцию: прикреплённые друг к другу, казалось бы, хаотичным образом кольца и шары, прутья и диски, мотки проволоки, треугольные и прямоугольные пластины вращаются на подставке. Эти соединённые между собой детальки, напоминающие подброшенную в воздух груду хлама, освещены с одной стороны, а на белом полотне с другой стороны пляшут незамысловатые тени, то и дело складываются в фигуры людей, животных, в силуэты городов и природных пейзажей.
Сто́ит сместить точку зрения на градус, на угловую секунду и вот перед нами — другая вселенная. Подставка поворачивается ещё на миллиметр — и ещё одна вселенная формируется из теней. Подставка вращается без остановки, тени сходятся и расходятся, переползают одна в другую, и границы между ними, границы между судьбами, границы между вселенными — неразличимы. Так устроен наш мир. Все в нём взаимосвязано. Восстановление порядка в одной вселенной — иногда почти аномальным образом — восстанавливает порядок в связанных вселенных.
Уберите широкую пластину из центра инсталляции и тысячи теней изменят форму — так большие изменения влияют на судьбы многих. Проверните одну шестерёнку, и едва заметно шелохнётся тень — так малый поступок спасает чью-то жизнь.
* * *
Ночная смена закончилась. Автоматические стеклянные двери на выходе из терминала отъехали в стороны — подруги вышли на улицу. Солнце освещало верхний этаж парковки на той стороне многополосной дороги. Автомобили с шумом неслись по трассе. По высокому голубому небу плыли пушистые облака.
Ольга выудила из сумки пирожок, будто зайца из шляпы, и откусила половину.
— Будешь? — с набитым ртом спросила она.
Анна отрицательно помотала головой.
— Поехали на такси? — предложила Ольга.
— Вы с мужем клад нашли что ли? Новые духи, такси за тысячу.
— Напополам — пятьсот, — сказала подруга.
— Наш автобус идёт.
Восемьсот пятьдесят первый остановился. Дверь зашипела и открылась. Ольга первая поднялась на ступеньку, спешно осмотрелась влево и вправо, как сурикат, и проворно устремилась вглубь салона. Анна прошла следом, села на соседнее место и сразу задремала.
— Аня!
— Что?
— Ты меня вообще слушаешь? День рождения у Верки моей в субботу. Приходи, посидим, поболтаем.
— Извини, но я не могу.
— Что это значит? Можешь, ещё как можешь. Тебе развеяться надо. Бледная, как статуэтка фарфоровая.
— Оль, не до праздников сейчас. Моя остановка.
Анна открыла дверь квартиры. В прихожей стоял Серёжа. Через широкий ворот футболки виднелась тоненькая, как веточка вербы, обтянутая кожей ключица. За ночную смену Анна будто забыла, как сильно он похудел. Или подсознательно отказывалась в это верить. На секунду ей показалось, что этот ребёнок — лишь неудачная копия её сына. И что настоящий Серёжа где-то там в комнате, не выходит, потому что играет с ней в прятки, весёлый и здоровый. От этих мыслей ей стало тошно. И стыдно. Перед собой и перед Иваном — Анна на мгновение представила его укоряющий, недовольный взгляд.
— Мамочка!
Она приобняла Серёжу и поцеловала его в обритую налысо макушку.
— Мам, я самолёт нарисовал.
— Вот поправишься, полетим в отпуск.
— Куда?
— На Байкал.
— Мама, а когда я поправлюсь?
— Не знаю, сынок. Скоро.
— Через неделю?
— Может, через месяц или два, — обманула мать. — Бабушка тебя покормила?
— Да, мы манку варили.
— Я позавтракаю и лягу отдыхать, а ты нарисуй что-нибудь для мамы?
— Останешься сегодня дома? — вдруг спросил Серёжа.
— Прости, мышонок, но без меня в аэропорту начнется хаос.
* * *
Григорий прихватил кусочек сыра, мышеловку и отправился в гараж. Он включил свет, открыл люк и спустился в прохладный погреб. В углу на влажном бетонном полу сидел мышонок. Увидев человека, он забился в щель между банками. Григорий оценивающе посмотрел на мышеловку в своей руке.
— Это нам не понадобится. Жди здесь, я сейчас вернусь.
Он поднялся в гараж, пошарил за башней из автомобильных шин и выудил пустую литровую банку. Взял кусок хлеба, заготовленный для прикорма рыбы, смочил мякиш водой, капнул растительного масла, для запаха, и смял в тягучую массу. Затем Григорий спустился обратно в погреб, размазал хлебный пластилин по стеклу изнутри банки, поставил ее вверх дном, оперев на монетку так, что между полом и краем горловины оставалась щель. Ловушка была завершена. Он оставил мышонка наедине с пахучей приманкой, а через пять минут вернулся.
Серый грызун сидел под стеклянным колпаком и, не обращая внимание на своего спасителя, доедал хлеб.
— Прости, друг, я бы тебя взял домой, но Ленка не оценит. Выпущу тебя в лес за гаражами. Там хоть шанс на выживание будет.
* * *
Прозвенел будильник. Анна не глядя опустила руку под диван и провела по экрану на смартфоне — звонок умолк. Прищурившись от яркого вечернего солнца, что пробивалось через зашторенные окна, она выглянула из-под одеяла. Серёжа сел на край разложенного дивана и поцеловал маму в щёку.
— Ты мой мышонок.
— Мама, почему ты называешь меня мышонком?
— Потому что Серый, сокращенно от Серёжа. И потому что я тебя люблю.
— И я тебя, сильно-сильно.
Мальчик обнял маму. Она почувствовала, что в его руках почти нет сил. Да и сам — лёгкий, как пёрышко.
— Я Байкал нарисовал.
— И в небе самолёт, — подметила Анна.
— Это мы летим, — сказал мальчик. — Раз мы летим вместе, то и порвать должны вместе.
Серёжа протянул рисунок, держась за один край двумя руками.
— Зачем? — спросила Анна.
— Так бабушка колдовала.
— Баб Валя?
— Нет, мам! Бабушка из деревни, ну что ты, не помнишь?
— Помню-помню. Рисунок мне нравится, я не хочу его портить.
— Но… тогда не сбудется, — с грустью сказал он, будто странный ритуал был единственным способом исполнить мечту.
— Сбудется. Вот увидишь. Ты поправишься, мама пойдет в отпуск, купим билеты и отправимся в путешествие. Баб Валю с собой возьмем. Веришь?
— Верю, — почёсывая лысый затылок, ответил Серёжа.
Зазвучала мелодия. Анна запустила руку в пространство под диваном, нащупала смартфон и поднесла его к уху:
— Артём Иванович, добрый день.
— Здравствуйте, — сказал врач. — У вас запись на завтра на восемь утра.
— Мы приедем, — ответила Анна.
— Приезжайте одна. Обсудим лечение, нужно внести кое-какие корректировки.
— Как же химия? Что-то не так?
— Анна Дмитриевна, всё объясню завтра, извините, пациент ждёт.
Хотя для сомнений в решении врача не было ни единой причины, от разговора осталось неприятное ощущение, перерастающее в дурное предчувствие, что комочками ворочалось на дне желудка.
— А я знал, что не поеду в больницу. Это я наколдовал.
— Что сделал?
— Не могу сказать, это секрет.
— И даже маме на ушко?
— Нельзя. Я один раз уже всё испортил, — ответил Серёжа.
— Мышонок, как ты мог что-то испортить?
— Рассказал, что бабушка делала тогда в тёмной комнате с зеркалом. Давай ещё раз съездим? Только в этот раз я буду молчать.
Анна сперва хотела объяснить, это не сработает, что это лишь дурацкая игра, но тут же осеклась — лучше уж фальшивая надежда, чем никакой.
— Хорошо, мы попросим бабу Валю нас отвезти.
Три месяца назад Валентина Григорьевна, бабушка Серёжи, нашла ворожею, что, по слухам, помогала решить любую проблему, избавляла от бедности, болезней, проклятий и сглаза. К идее посещения ворожеи Анна отнеслась скептически, но Валентина Григорьевна убедила её, что хуже не будет, а значит надо пробовать.
На машине бабушки они отправились в область, в самую настоящую глушь посреди болот. Ехали два часа, пока дорога не упёрлась в ворота с остроконечными коваными пиками. Залаяли собаки, лязгнул засов, открылась калитка, пожилой мужчина поздоровался и пригласил войти.
Дом с резными деревянными ставнями сиял новизной, во дворе чистота и порядок, выложенная камнем дорожка, клумба с цветами. Мужчина проводил гостей на веранду и попросил ждать у двери. Когда собаки замолчали, Анна обратила внимание на тишину, непривычную, немую тишину. Странно, но звуков не было совсем, даже птицы не пели. Раздался глухой удар. Анна вздрогнула от неожиданности.
За окном мелькнула фигура, дверь распахнулась, и на пороге появилась горбатая старушка в белом платке, загорелое лицо, уголки губ скомканы глубокими морщинами. Она смерила гостей взглядом, затем, неуклюже переступая на месте, развернулась и зашла внутрь, махнув рукой, позвала за собой.
— Здравствуйте, меня Анна зовут, а вас?
— Не надь оно вам. Заходь.
Ворожея распорядилась ждать в зале, а мальчика увела в соседнюю комнату. Анна успела заглянуть туда перед тем, как дверь захлопнулась: внутри было темно, только на полу напротив зеркала горела толстая свеча. В отражении подрагивал огонёк и длинные тени окружали мальчика.
Уже потом Серёжа рассказал, как бабушка шептала над ухом, рисовала какие-то символы на бумаге, разрывала на части, сжигала, кидала пепел в воду и давала пить из тяжёлой кружки. Мальчик говорил, что слышал голоса, а в зеркале видел папу. Анна злилась на себя за то, что согласилась на эту дурацкую затею. Как жить в мире, в котором детский рисунок необходимо принести в жертву, чтобы мечта сбылась?
Серёжа уснул. Стараясь не шуметь, Анна укрыла его и скользнула на кухню. Она поставила мерный стакан на стол, открыла дверцу верхнего шкафчика, взяла пакет гречки, развязала узел, перевернула — крупа с шелестом наполнила пластиковый стакан.
Распахнулась дверь и вошёл зевающий Серёжа.
— Сыночка, проснулся? Умывайся, — сказала Анна, — скоро будем ужинать.
— Мне папа снился.
Муж Анны погиб в аварии два года назад. Гружёная фура на полном ходу врезалась в стоящий на светофоре легковой автомобиль, за рулём которого находился Иван. У грузовика отказали тормоза. Все дело в том, что компания-перевозчик купила фиктивный техосмотр и сэкономила на обслуживании техники.
— Это значит, что я тоже скоро умру? — спросил вдруг мальчик.
Анна аж вздрогнула, случайно задела стакан локтем. Гречка шумно рассыпалась по столешнице и барабанила по ламинату на полу.
— Не говори так!
— Он звал меня за собой, — тихо сказал Сережа.
— Мышонок… это значит, что папа скучает по тебе.
— Папа ждет нас в раю?
— Да, — ответила Анна и обняла сына.
— Тогда я не боюсь умирать.
— Так, всё, хватит об этом. У тебя ещё вся жизнь впереди, — сказала мать, стараясь держать голос ровным. — Иди умываться.
Когда сын вышел, мать закрыла дверь на кухню, включила воду на полную и разревелась.
После ужина Серёжа смотрел мультфильм на планшете, лёжа на разложенном диване. В это время Анна носилась по квартире, собираясь на работу.
Скоро пришла Валентина Григорьевна. Отношения у Анны со свекровью не ладились, а после гибели Ивана и вовсе испортились, но женщины оставили все разногласия в прошлом, когда заболел Серёжа.
— Серёженька! — с порога воскликнула бабушка.
— Баб Валя, я самолёт нарисовал.
— Ух какой. Крыльями-то машет, орёл.
— В холодильнике гречка и сардельки, — сказала Анна, обуваясь в прихожей. — Утром не ждите, поеду в больницу.
— А Серёжа? Вы же вместе должны ехать.
— Звонил врач, сказал приезжать одной.
— Не к добру это.
— Валентина Григорьевна… до завтра.
* * *
Всю ночь Анну не покидало предчувствие неприятностей. В голову лезли пугающие мысли о том, что скажет врач: «лечение не помогает», «простите, мы сделали все, что могли», «вашему сыну осталось жить…». Она злилась на врача за то, что тот ничего не объяснил. Злилась на себя за слабость, за неспособность перестать думать о плохом, перестать думать о смерти.
Чтобы успеть на приём к врачу, Анна договорилась уйти пораньше, за час до конца смены. Она направилась на служебную проходную. Пространство коридора наполнялось звуками её шагов. На потолке едва слышно гудели холодные белые лампы. Дверь распахнулась и в проход выкатилась гружёная коробками тележка. Анна почувствовала знакомый запах — Диор.
— Ой! — вскрикнула Ольга. — Напугала!
— Привет. Ты что здесь делаешь? — спросила Анна.
— Тележку везу, разве не видно? — она посмотрела на коробки так, будто видела их впервые. — А ты здесь что забыла?
— Отпросилась пораньше, в больницу поеду. Ты же в грузовом дежуришь сегодня? Это в другом крыле.
— Туда и везу, — сказала Ольга и с усилием толкнула тележку дальше по коридору. В этот момент одна из коробок пошатнулась и глухо упала на пол. Подруга нервно оглянулась.
— Контрабас? — пошутила Анна.
— Слушай, Ань. Не твоё это дело.
— Ты серьёзно сейчас?
— Иди, куда шла.
— Оля, во что ты ввязалась?
— Мне дочь учить. И младший подрастает. Хочешь, поделюсь? Пятьдесят тысяч тебя устроят?
— Вот дела. Взятку предлагаешь?
— Что ты! Помощь. На лечение сынули.
— Ну знаешь!
— Моё дело предложить, — Ольга вернула коробку на место и покатила тележку вперёд.
— Что, и камер не боишься?
— Груз маркированный, таможню прошёл, в самолёт погрузим и бывай, — говорила Оля, удаляясь прямо по коридору.
Недолго думая, Анна бросилась следом, выхватила рацию из чехла на поясе подруги и проговорила:
— Старший смены.
— Слушаю, — ответил мужской голос.
Ольга потянулась к рации, но Анна сделала шаг в сторону и оттолкнула подругу к стене.
— Обнаружен подозрительный груз. Требуется наряд полиции. Терминал С—
— Отдай!
Ударом ноги под дых Ольга предрешила исход схватки — Анна простонала на выдохе и, схватившись за живот, присела. Ольга выхватила рацию. Пытаясь сделать вдох, Анна лишь беспомощно прохрипела.
— Уточните ваше местоположение, — прозвучал мужской голос из рации. — Вижу вас на мониторе.
— Ну и сука же ты, Аня! Мы семьями дружили! Дни рождения справляли вместе! Ну и тварь же ты!
Ольга бросила рацию о пол, сжала кулаки и истошно заорала, словно загнанный в угол зверь.
— Нет, Оля, — ответила Анна, глотая воздух. — Тварь — это ты. Тварь без принципов.
— Дура! А ты до хрена принципиальная? Порядочная? Очнись! Посмотри, в каком мире мы живём, здесь всем плевать на порядки!
— Из-за таких, как ты, — сказала Анна, — и кажется, что всем плевать.
* * *
Анна чувствовала себя паршиво: не чужого человека сдала. Им еще предстояло встретиться в суде, взглянуть друг другу в лицо. Увидит ли она ненависть во взгляде бывшей подруги? На удивление, Анна не переживала. Была у неё непонятная уверенность в справедливости спешно принятого решения. Иногда человек точно знает, что правильно, а что нет.
В больницу Анна успела — пришлось такси взять. Окно в кабинете врача выходило во внутренний дворик. На ветках сидели воробьи и громко чирикали. На рабочем столе лежали папки с документами. На мониторе изредка сменялись фотографии природы: горы, реки, озера. На стене над креслом висел плакат, посвященный лейкемии, на котором были перечислены симптомы: потеря веса, потеря аппетита, слабость, боль. И ни слова о лечении и прогнозах на выздоровление.
Вошёл доктор.
— Анна Дмитриевна, извините, что заставил ждать.
— Почему вы сказали приехать без Серёжи?
— Чай будете? — спросил Артём Иванович, будто не услышав ее вопрос.
— Не надо никакого чая.
— А я налью себе горяченького. Анна Дмитриевна, я начну с плохой новости, но вы не пугайтесь, будет и хорошая, очень хорошая, — сказал он, наливая кипяток в чашку.
— Да объясните хоть что-то уже, не мучайте.
— У Серёжи плохие анализы крови, печень может не выдержать ещё одного курса химиотерапии. Это бывает, это не означает, что мы сдаемся, — он отхлебнул парящий чай.
— Теперь еще и печень? Господи, да за что…
— Возьмите салфетку, — врач поставил упаковку перед Анной на стол. — В обычном случае потребовалось бы сделать перерыв, подлечить печень и надеяться, что болезнь не будет прогрессировать слишком быстро, но Серёже повезло. Недавно состоялась международная конференция по лечению раковых опухолей, приезжали доктора из Германии. Они много лет занимаются пересадкой костного мозга, у них есть доступ к банку стволовых клеток, они освоили новые методы лечения, в том числе генную терапию. Мы договорились о совместной программе обучения и исследованиях. На следующей неделе начинаем работу. Серёжу взяли в первую группу, требуется только ваше разрешение.
— Эксперименты ставить? На моем сыне?
Анна вытянула салфетку и промокнула влажные глаза.
— Нет, что вы, Анна Дмитриевна? Просто за вами будут наблюдать несколько докторов, а не я один. Лучшие из лучших готовы лечить вашего сына. Это ваш шанс. Соглашайтесь, с помощью генной терапии они исправят ошибку иммунитета, и уже через год Серёжа будет в полном порядке.
* * *
Ливень барабанил по подоконнику. На горизонте, над крышами домов, в просвете между туч показалось солнце, и яркие длинные лучи, словно благословение, золотистыми прямыми лентами опустились на город.
Серёжа должен был вернуться с тренировки по плаванию полчаса назад. На звонки и сообщения не отвечал. Анна смотрела в окно через мерцающее полотно бегущих по стеклу капель. В ожидании увидеть сына, она рассматривала прохожих внизу: мелькнул чёрный зонт и скрылся за углом, женщина с собакой на поводке бежала по тротуару; мужчина, прикрыв голову папкой для документов, перепрыгнул лужу возле подъезда и, захлопнув дверь, укрылся в машине.
Наконец показался он. Мальчик шёл под проливным дождём без зонта, ссутулившись, обхватив себя руками.
Анна открыла дверь и ждала его в прихожей.
— Мышонок, ты же простынешь!
С его головы, по светлым вымокшим кудрям на пол падали крупные капли. Серёжа расстегнул куртку и вынул из-за пазухи мокрого котёнка, шерсть которого от влаги слиплась сосульками.
— Чуть машина не задавила, но я успел спасти его. Мама, давай оставим себе?
Автор: Роман Клыч
Источник: https://litclubbs.ru/articles/57882-pochti-anomalnaja-granica.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: