Лионель и Кирик направлялись к залу Совета Магов, их шаги звучали в пустых коридорах Академии, будто разрывая тишину. Каждый из них чувствовал нарастающее напряжение, и, кажется, сама Академия ощущала их тревогу.
Когда они вошли в Академию, их встретил их друг, Эриан. Он был явно взволнован, его лицо было искажено беспокойством, а дыхание прерывистым. Эриан, с его каштановыми волосами и спокойными зелеными глазами, обычно отличался уравновешенностью, но сейчас в его взгляде был заметен страх.
– Лионель, Кирик! – воскликнул он, подойдя к ним на ходу. – Я только что видел, как Мелодиус направился в зал Совета Магов!
Лионель и Кирик остановились, обмениваясь взглядами. Эта новость только добавила остроты их тревоге.
– Ты уверен? – спросил Лионель, не веря своим ушам. – Почему он туда направился?
– Да, я уверен, – ответил Эриан, его голос дрожал. – Он выглядел обеспокоенным, как будто чувствовал что-то не так. Мне показалось, что он что-то подозревает.
– Спасибо, Эриан, – ответил Лионель, кивнув. – Нам нужно срочно идти туда.
Эриан кивнул, и его взгляд был полон тревоги. Лионель и Кирик, ускорив шаг, направились в сторону зала Совета Магов, их сердца стучали в унисон с быстрым ритмом их шагов. Их мысли были сосредоточены на том, что может произойти внутри, и они были готовы встретить любую опасность, которая могла их поджидать.
Когда Лионель и Кирик вошли в зал Совета Магов, их встретило зрелище, которое не предвещало ничего хорошего. Зал выглядел так, будто только что был распечатан, как если бы его только что очистили от всех следов магии и энергии. На стенах и окнах еще ощущались остатки магических барьеров, их энергичный свет постепенно растворялся, оставляя позади тусклый и слегка мерцающий налет. Эти остатки магии были словно мрак, который продолжал просачиваться сквозь трещины и щели, ещё долго после того, как основная сила исчезла.
Лионель и Кирик почувствовали, как невидимое напряжение окутывает пространство, когда они подошли ближе. Энергия в зале была изменена, переполненная остатками магической борьбы, и это ощущение неполноценности казалось давящим. Словно здесь только что произошла великая схватка, оставившая следы своего разрушения.
В самом центре зала, с холодной и зловещей улыбкой на губах, стояла Элинор. Её облик был почти призрачным, а холод, исходящий от неё, казался древним и неживым. Тонкая и высоко вознесенная, она казалась частью самого зала, словно вписанная в его стены. Её зелёные цвета, когда-то живительные и утешительные, теперь напоминали кроваво-красные оттенки, которые словно запечатлевались в её одежде и в её ауре. Глаза её были темными, лишенными блеска и жизни, словно у статуи, излучая холод и бесплодие.
Холод от Элинор был глубоким и проникающим, словно древнее зло, которое поселилось в её теле, и с каждым её движением это ощущение усиливалось. Она стояла в центре зала, и её присутствие было подобно ледяной буре, окутывающей всё вокруг. Лионель и Кирик почувствовали, как эта холодная аура проникает в их самые глубины, заставляя их трепетать.
Когда Лионель, под действием неведомой силы, подошёл к Элинор, произошло нечто, что трудно было описать словами. Элинор, словно таинственная фигура из древнего мифа, вдруг ожила. Её присутствие, которое до этого казалось статичным и отстранённым, запылало невидимым огнём.
Эта трансформация была похожа на момент, когда масло выливается на огонь: сначала едва заметные искры, которые превращаются в пламя, быстро охватывающее всё вокруг. С каждым шагом Лионеля, Элинор как бы вспыхивала и наполнялась новой силой. В её глазах появился неуловимый свет, будто невидимые источники энергии начали танцевать в глубинах её зрачков. Её одежда, словно впитавшая в себя холодные оттенки, начала излучать горячие красные всполохи, которые прогоняли тьму и холод, окружавшие её ранее.
Зал, ещё недавно погружённый в постапокалиптическое молчание, вдруг наполнился новой, волнующей энергией. Магия, ранее растворявшаяся и угасавшая, снова начала бурлить и пульсировать. Каждое движение Элинор было как вспышка, напоминающая яркие, пламенеющие узоры, которые разрывали темноту вокруг неё.
Лионель почувствовал, как его собственная магия и жизненная сила начинают подчиняться воле Элинор, как если бы он оказался в вихре, в который вливались древние энергии. Он сам стал частью этого пламени, его чувства были неразрывно связаны с изменяющейся магической аурой. Элинор стояла перед ним, её статуя превращалась в вулкан, извергающий поток энергий и мощи.
Каждый её шаг, каждое движение были как новые всплески огня, которые разжигали магию зала, поднимая её до предела. Лионель почувствовал, как ему становится трудно дышать в этом изменившемся пространстве, как невидимые языки пламени начинают касаться его, обжигая и заставляя его двигаться вперёд, словно в тумане предопределённости.
Это преобразование было не только видимым, но и ощущением, которое пронизывало всё существо Лионеля. Он чувствовал, как его сердце бьётся в такт с волнами энергии, исходящими от Элинор. И в этом бурном океане магии, которая вспыхнула подобно огню, он оказался в самом центре изменений, которые могли определить будущее.
Элинор, с её прежним холодным спокойствием и непреклонным взглядом, произнесла слова, которые эхом отозвались в зале Совета Магов. Её голос, лишённый всякой теплоты, был как лёд, который пробивает сердце.
— Хорошо, что ты пришёл сам, — произнесла она сухо, словно каждое слово было тщательно отмерено. — Это значительно упрощает то, что нам предстоит сделать.
Она перевела взгляд на Кирика, который стоял в стороне, не зная, что делать.
— Кирик, — продолжила она, — ты зря пришёл. Но, впрочем, это уже не имеет значения.
Её слова звучали как приговор, каждая фраза насыщена неизбежностью и неотвратимостью. Элинор, словно призрак из древнего прошлого, наблюдала за ними, её холодный взгляд как бы проникал в самые глубины их душ. Её присутствие, полное силы и недоступной мощи, сделало атмосферу в зале тяжёлой и напряжённой.
Лионель почувствовал, как его сердце забилось быстрее под этим оценивающим взглядом, а Кирик, стоявший в стороне, дрожал от неведомого страха и волнения. Взгляд Элинор оставил на них неизгладимый след, её слова, как тяжёлые глыбы, упали на их души, оставив после себя только пустоту и тревогу.
Лионель открыл рот, чтобы задать вопрос, но его слова не успели вырваться наружу. Как только он попытался произнести первые звуки, они оборвались в воздухе, словно невидимая сила преградила им путь. Его губы продолжали шевелиться, но звук, который он хотел издать, не достиг ушей присутствующих. Это ощущение было почти физическим, как если бы невидимая стена преградила ему доступ к словам.
Лионель изумлённо пытался понять, что происходит, его взгляд перемещался между Кириком и Элинор, но слова так и не пришли на ум. Он чувствовал, как его голос отказывается подчиняться, а страх и смятение нарастали в груди. Элинор, тем временем, стояла перед ним с ледяным спокойствием, её глаза не выражали ни малейшего сожаления.
Лионель и Кирик стояли, словно прикованные к полу, их тела были скованы неведомой силой. Они не могли ни пошевелиться, ни произнести слова, и каждый их взгляд и движение были мрачным отражением неизбежного ужаса.
Тем временем Элинор, словно облачённая в иную реальность, начала готовиться к какому-то таинственному и страшному ритуалу. В зале Совета Магов происходило нечто необыкновенное. В воздухе повисла напряжённая тишина, нарушаемая лишь еле уловимыми звуками, подобными шелесту, исходящему из самой тени.
Сначала из ничего возникла таинственная вуаль света, мерцающая и переливающаяся всеми оттенками зелёного и синего, как свет от северного сияния. В зале начали появляться таинственные символы, сияющие мягким и холодным светом. Эти символы, сложные и изысканные, выстраивались на полу и стенах, их линии изгибались и перекрывались, создавая сложные магические узоры.
Звук шагов Элинор был практически незаметен, её движения были столь плавными и уверенными, что казались почти эфирными. Однако каждый её жест был пропитан силой и авторитетом. Словно в ответ на её действия, воздух в зале начал вибрировать, излучая гулкий, но едва уловимый резонирующий звук. Он напоминал гул глубокого колокольчика, издаваемого на границе между реальностью и магией.
Элинор подняла руки, и из её ладоней начали исходить маленькие светящиеся искры, которые, соединяясь, образовывали мерцающий поток. Эти потоки начали кружиться в воздухе, как невидимые нити, соединяющие различные части ритуального узора. При этом, в самом центре зала появился светящийся круг, который сначала был едва заметным, но быстро начал расширяться, заполняя всё пространство вокруг.
Из-под пола стали появляться тонкие, почти прозрачные колонны света, поддерживающие сам светящийся круг и создающие ощущение, что сам пол зала парит в воздухе. Эти колонны выглядели как светящиеся тростники, которые медленно, но неуклонно двигались вверх, их концы касались магических символов, высвечивая их светом.
На потолке зала возникли тени, которые, словно живые существа, начали образовывать зловещие фигуры, извивающиеся и ползающие по светлым участкам. Они двигались в такт с колебаниями воздуха и звуками ритуала, создавая иллюзию, что сама тьма в зале ожила и стала частью происходящего.
Вокруг Элинор начала сгущаться густая аура, исходящая от неё, напоминающая туман, наполненный энергетическими всплесками. Этот туман был белым и холодным, а при каждом её движении он как будто раздваивался, сверкающие частицы разлетались по залу, создавая мистический и одновременно пугающий вид.
Каждый предмет, который появлялся из воздуха — свечи, амулеты, кристаллы — был окутан лёгким сиянием и выбрасывал в воздух мягкий запах, напоминающий зимнюю свежесть. Этот, запах проникая внутрь, вызывал лёгкое головокружение, усиливая ощущение странности и необычности происходящего.
Элинор не делала ни одного лишнего движения, её подготовка была точной и целеустремлённой. Все предметы и действия были подчинены строгой системе, как если бы сама магия знала, что именно ей нужно для завершения ритуала. Даже время, кажется, замедлилось в этом пространстве, подчиняясь её воле.
Ощущение, что всё в зале было пропитано древними и мощными силами, усиливалось с каждой минутой. Каждый элемент ритуала, каждая деталь — от светящихся узоров на полу до звуков, заполняющих воздух, — создавали невыразимый страх и трепет в сердцах Лионеля и Кирика. Невозможность понять, что произойдёт дальше, и предчувствие надвигающейся беды висели в воздухе, как плотная завеса.
Когда казалось, что все приготовления были завершены, и ритуальные символы на полу начали светиться с особой интенсивностью, в зал вошла Фелиция. В её руках, сияя как светящийся оазис среди мрака, был Камень Истины. Его изумрудный блеск контрастировал с окружающим мраком и создавал особое сияние, которое казалось почти несоразмерным в мире, который развернулся в этом зале.
Фелиция, которая была окружена светом Камня, двигалась медленно и осторожно, её лицо было выражением глубокого страха и решимости. В её глазах читался страх перед тем, что происходило, но также и неукротимая воля защитить то, что она считала важным.
Когда Элинор заметила её, её лицо стало ещё более холодным и бесстрастным, чем прежде. Пальцы Элинор, которые ещё недавно управляли потоками света и тени, теперь сжались в кулаки, как будто её нервы затвердели в ожидании следующего шага. Она посмотрела на Фелицию с выражением, в котором не было ни тени мягкости, ни человеческих эмоций. Это был взгляд, полный отчуждения и скрытой угрозы.
— Долго, — произнесла Элинор, её голос был таким же ледяным и безжизненным, как и её взгляд. — Положи сюда.
Она указала на древний символ, который извивался на полу, как зловещий голодный зверь. Этот символ был центральным элементом ритуала, он светился и излучал ледяной свет, который создавал ощущение, будто сама магия жаждала поглотить всё, что попадало в её сферу влияния.
Фелиция, её руки дрожали от напряжения, опустила Камень Истины на указанный символ. Как только камень коснулся символа, произошло мгновенное изменение: символ начал пульсировать и искриться, как будто Камень пробудил в нём до сих пор спящую силу. Свет символа стал более ярким и интенсивным, его волны начали распространяться по всему залу, превращая всё в яркий, почти ослепляющий свет.
Камень Истины, покоящийся на символе, казался притягивающим и одновременно удерживающим весь ритуал, как ключ, который может как открыть, так и закрыть тайные двери магического мира. Его зелёное свечение смешивалось с холодным светом символа, создавая контраст, который усиливал и обострял напряжение в зале.
Элинор, несмотря на её холодный внешний вид, казалась сосредоточенной на каждом движении Камня, и, когда символ на полу начал вибрировать с новой силой, её лицо оставалось непроницаемым. Взгляд Элинор был нацеленный и решительный, как если бы она стремилась понять и использовать каждый аспект силы, которую Камень и символ могли предоставить.
Каждое действие Фелиции, каждая её попытка поддержать камень в нужном положении, становились всё более трудными, так как магическая энергия, исходящая от символа и Камня, начинала создавать ощутимое напряжение в воздухе. Свет вокруг становился всё ярче, а звуки магии — всё громче и интенсивнее.
С каждым мгновением в зале нарастало чувство, что сама магия готова разорвать границы реальности и поглотить всё в своём пути. Лионель и Кирик, всё ещё неподвижные и парализованные, могли лишь наблюдать за тем, как происходящее вокруг них меняется, ощущая растущее напряжение и страх перед тем, что вскоре может произойти.
Вселенная Нейрории
Семь тысяч лет назад могущественная цивилизация достигла вершин в генетике, квантовых вычислениях и синтетической биологии, но внутренние конфликты привели к войне, которая стерла цивилизацию с лица земли. Их знания были почти утеряны, но спустя тысячелетия Великий маг Эрин Луценис восстановил эти знания. Мир Нейрория возник как место, где руины древних городов хранят магические и технологические тайны.