В тему двух предыдущих текстов…
С конца 80-го года я стал писать, в основном, сонеты.
Этот я написал за восемь дней до скоропостижной смерти отца.
Маме
На ёлках, ярким фосфором горящих,
Как лёгкий эльф, родидся Новый год.
И грёзы оживил в мечтах манящих,
И спрятал в будущем узлы забот.
И я забыл недавние невзгоды,
Решив о них не думать в эти дни.
Поздравлю маму с наступившим годом
И к дню рожденья напишу стихи.
А в них я пожелаю маме счастья,
Перенести житейские ненастья,
И звёздной ночью в небо посмотреть.
Там тёплый месяц с грустными глазами,
Прозрачными играя облаками,
На счастье будет звёздами звенеть.
5 декабрь. 1980 год
А через 12 дней после кончины отца написал нижеследующий стих...
***
Я в эти дни живу в воспоминаньях.
На ум приходят давние мечты:
Бессмертным быть иль жить в людских преданьях
В сиянье старой, мудрой красоты.
И цепенеет мозг от грёз бессильных,
От холода внезапной пустоты.
Я положу стихи на холм могильный
Отца, как помертвевшие цветы.
Он их любил и сам писал прекрасно.
Но в образе Сизифа дал понять,
Что камень этот он катил напрасно –
Суровый Рок не даст его поднять…
Как все поэты он шутил, смеялся.
Поэтом в тридцать восемь лет скончался.
25 декабрь. 1980 год
Смерть отца совпала с началом зимней сессии. Настроение было сильно неважное…
***
Сегодня жизнь постыла и угрюма.
И в ней так много умных дураков…
Опять мне сердце гложет эта дума:
Заснуть… И долго-долго спать без снов.
Хочу проснуться я в счастливом веке,
В котором люди для людей живут.
Там места нет убогому калеке,
И грубость с злобой в душу не плюют.
Ах, впрочем, я устал и нервы сдали.
Нельзя ж без отдыха крутить педали
Машины быта – это тяжкий труд.
Я лучше сяду в кресло, неги ложе,
Вздремну… Но что за шум? О, Боже, Боже! –
Ко мне эмоции, вопя, бегут!
2. январь. 1981 год
Продолжение следует…
Игорь Кулебякин