Обычно статьи, которые мы пишем об участниках СВО, рассказывают о подвигах военных - мобилизованных и контрактников. Но сегодня речь пойдёт совсем о другой категории людей: заключенных, находящихся в местах лишения свободы и собирающихся подписать контракт с Министерством обороны.
В одну из «горячих» поездок новошахтинским волонтёрам помогли ребята из «Штурмового отряда «Шторм «Z»: спасли от преследовавшей ДРГ. В том отряде «Шторм Z» царила строжайшая дисциплина - порядок, беспрекословное подчинение. Позже волонтёры помогли ребятам гуманитаркой - отплатили добром за добро. И с тех пор меня не покидало желание поговорить с заключенным, который собирается уйти на СВО защищать Родину, а еще обелить себя и убрать клеймо «преступник», может быть, ценной собственной жизни. Что стоит за этим поступком? Что движет этими людьми, преступившими закон? Есть ли вера тому, кто раз оступился? Как они распорядятся жизнью с белого листа, если останутся живы? Много вопросов, пока нет ответов. И началась работа: процедура поиска кандидата для интервью, согласование со ФСИН и, наконец, долгожданная встреча.
«Шторм Z» — специальное добровольческое штурмовое подразделение Минобороны РФ, в которое бойцов набирают, в том числе, из тюрем, лагерей, исправительных и принудительных учреждений. В Министерстве обороны поясняют, что «Штурмовой отряд «Шторм Z» создан для прорыва наиболее сложных и эшелонированных участков обороны ВСУ. Эти штурмовики работают на короткой дистанции с противником, когда до него, что называется, рукой подать. Опасно. Нужно обладать недюжинной храбростью, чтобы в таких условиях выполнять поставленную задачу.
И вот я в исправительной колонии №1 главного управления ФСИН по Ростовской области. Пропускной режим, решётки, автоматчики, колючая проволока. Колония общего режима, значит, особо опасных преступников, рецидивистов здесь нет. Пропускной режим строгий: осмотр документов, досмотр личных вещей и, собственно, меня. У меня немного дрожат руки, действительно, волнуюсь. Я не одна, меня сопровождают. Комната, в которой будет происходить мой разговор с заключенным, удобная: чисто, работает кондиционер. Заводят парня, совсем молоденького. Худощавый, с выразительными умными карими глазами, татуировки на обоих руках уходят под рукава тюремной одежды. Садится напротив.
- Добрый день! Представьтесь, пожалуйста.
- Меня зовут Станислав. Статья 161, часть 2, срок три года.
- Наталья, журналист. Скажите, сколько из всего срока Вы уже отбыли?
- Год.
- Почему решили пойти на СВО? Ведь срок небольшой, да и год Вы уже отсидели?
Стас чуть замялся. Вытащил из кармана приготовленный листок с записями.
- Вы уж извините, я волнуюсь, и вот записал немного, - он начал читать:
- Я считаю, что Президент нашей страны дал шанс таким мужчинам, как я, кардинально поменять своё мировоззрение, укрепиться в обществе и начать честную социальную жизнь. На самом деле, много ребят, находящихся в местах лишения свободы, являются патриотами нашей Родины. Да, мы можем обсуждать в своём кругу то, что нас не устраивает. Но это наше, внутреннее. Родина для нас всех – нечто иное. Иностранцам трогать её не надо. Им мы быстро закроем рты. Родина и наш суверенитет – святы для нас! Не могу говорить за всех, но кто-то изъявляет желание погасить судимость, кто-то идёт за идею, кто-то хочет с честью и достоинством носить ордена и быть героем для своей семьи. Есть и такие мужчины, что захотели в случае смерти оставить после себя хорошее и доброе. Я без труда нашёл в себе все четыре причины, и вот по этим причинам я изъявляю желание принять участие в СВО.
Руки у Стаса дрожали. Он поднял на меня глаза, и я поняла, что всё написанное на этом небольшом листке – правда. Сердце моё сжалось. Возрастом он мне, как сын. Мог ведь досидеть срок и выйти на волю. Два года – не так уж много, особенно с учетом того, что он может вернуться с войны инвалидом или вообще не вернуться.
- Вы проходили срочную службу?
- Нет. Но я был участником СВО.
Я замерла. Такого поворота событий я точно не ожидала.
- А можно чуть подробнее?
- Когда началась СВО и моим друзьям пришли первые повестки, просто не смог оставаться дома. И несмотря на то что я не проходил срочную службу, подписал контракт, прошёл обучение и пошёл служить. Попал в 6-ю отдельную мотострелковую бригаду. Был командиром второй штурмовой группы 37-й штурмовой роты.
- Страх смерти Вам знаком?
- Смерти не боится только дурак. На войне страшно. Но мы все преодолеваем себя и свои страхи, так и становимся воинами.
- Стас, а награды у Вас есть?
- Да, медаль за участие в СВО. Представлялся к ордену Мужества.
- За что представлялись к ордену Мужества?
- Во время наступления на Лисичанском направлении колонна танков ехала на хутор Спорный. Противник нас встретил плотным огнем. Шестой танк взорвался, было прямое попадание из ПТУРа. Потом подорвался еще танк. Началась сумятица. В мой танк во время разворота тоже прилетело в заднюю часть из ПТУРа, два 200 и один 300. Рядом никого не оказалось. Я был контужен и ранен. Услышал крик раненого, увидел его на танке. Снял его с танка, оттащил, уколол обезбол, оказал первую помощь, забрал его и свой автомат и на себе вынес из-под обстрела. Парень выжил.
- Это был первый раз, когда Вы кого-то спасли?
- Да. Я впервые спас человека.
- Стас, что для Вас важно сейчас?
- Честь. Мне хочется смыть это позорное клеймо. Когда я пришёл с СВО, то был героем. Семья мной гордилась, друзья понимали, что я настоящий воин, прошедший серьёзные испытания. Пользовался уважением сослуживцев. У меня внутри такая боль от осознания того, что, когда встречают мою мать, ей говорят, что её сын заключенный, а не участник СВО. Я должен это исправить. И у меня есть возможность. Защищать Родину – это честь и гордость. Я благодарен за второй шанс.
- Что думаешь о враге?
- Националистов, типа азовцев, молодчиков из батальонов «Торнадо», «Донбасс» там осталась мало. Те, кого встречали, сдавались в плен - это обычные парни. Их привели на войну силком. Я скажу, уже давно неприятель осознаёт, что война идёт до последнего украинца, потому пленных всё больше. В основном воюют наёмники, люди, которым плевать на эту землю, на мирное население. Они пришли заработать деньги. Если бы наёмники не участвовали в боях, не было бы подпитки войск оружием, давным-давно всё закончилось бы.
- Станислав, откуда Вы родом?
- Родился в Казахстане, но всю жизнь прожил в городе Чехова, Таганроге. Город свой очень люблю. Самый лучший город на земле.
- Выходит, наш земляк. Чем занимались в мирное время?
- Играл в группе, ударник. Пели рэп, рок. Любимая группа «Пикник». Уважаю Шклярского и за его музыку, и за честную позицию по Донбассу. Татуировки – это дань молодёжной субкультуре, они не тюремные.
На этом моменте интервью я поняла, что уже не вижу в этом парнишке заключенного. Я видела в нем воина. Он с жаром говорил об СВО. Видно, что знает и понимает суть происходящего.
- Понимаете, русские очень гуманные. Мы бы давно победили, если бы вели себя, как завоеватели. Но мы спасаем, боремся со злом. Вот так устроен русский солдат. Потому для меня важно вернуть честь, обелить себя. Для меня Родина и мать – два самых дорогих слова в жизни. Я же видел, как они по мирным стреляли, и знаю, как мы пайками делились с людьми на новых территориях.
- Стас, а есть ребята, которые заключили контракт с Минобороны, отслужили, так сказать, обелили себя, а потом вновь совершили преступление и вернулись обратно в тюрьму?
- И такое бывает. Я не был заключенным и тоже сюда попал. Глупость, оплошность, а закон один для всех и вот - тюрьма. Но хочу сказать, что многие заключенные, которые заключили контракт, отслужили положенное время, получили ордена и стали свободными, возвращаются на СВО. Они идут за победой, до конца. По - другому не должно быть.
Когда Станислава выводил конвоир, он обернулся, посмотрел на меня и сказал: «Наталья, Вы могли бы моей маме передать газету с этой статьёй. Пусть она знает, что её сын обязательно вернёт себе честь».
Я села в машину и разрыдалась. Кто мы, чтобы судить? Теперь каждый день молюсь за этого парня. И эту газету обязательно передам его маме. Победа будет за нами. По-другому быть не может.
Наталья КАРАВАЕВА
