- Что “всё”?
- Я по-прежнему желаю тебе счастья, но больше я в этом не участвую.
- Да ни фига подобного! - пылко выкрикнул он, затем замолчал, разглядывал свои руки, взял в них Наташину, сжал между своими ладошками.
- Ты злишься, но ты же должна всё понимать, пироженка! Понимаешь?
- А ты?
- Я - да.
- Объясни мне, - усмехнулась она.
- Ну, слушай. Мы бы поехали из зала домой, купили бы шампанское. Ты бы выключила телефон, но не находила бы себе места. Но не включила бы. А, может, включила бы, написала бы ему, мол, прости, прощай, потом поговорим, всё порешаем… Но не отлегло бы у тебя! То, что твои поехали бы тебя искать к Тохе, не нашли бы и подняли бы всех на уши - это полбеды. Беда в том, что ты бы продержалась недолго, скрывая своё состояние, чтобы не расстраивать меня, но через несколько дней нашего медового месяца ты сказала бы мне: “Малыш, я должна вернуться домой”. Я знаю, малышка, какими словами, с какой интонацией и с каким выражением лица ты это сказала бы. И как хреново ты себя при этом бы чувствовала. А представь, насколько хреново чувствовал бы себя я?
- Ты допускаешь хоть на минуту, что я так не сказала бы?
Дима отрицательно помотал головой.
- Ты бы добавила, уходя: “Увидимся в среду, Димочка!” и ушла бы, уверенная в том, что всё будет, как раньше. Я смотрел бы с верхнего этажа, как ты удаляешься от меня, и уже знал бы, что в среду тебя ко мне никто не отпустит! Ты бы не начала разговор про свой уход, а если бы и начала, то ничего бы не решила. Ты вообще когда-нибудь что-нибудь сама решала? Нас в покое не оставят, если сделать нахрапом, так, как ты хотела. Будет шантаж детьми, чувством твоей ответственности. Ты вообще связана с ними навсегда, это понятно. А то, что предала ты, а не тебя, усугубит все эти чувства.
- Ты даже не попробовал! - она говорила с ним, не поворачивая головы. - Даже не попытался!
- А ты попробовала! Но не осталась со мной, уехала! И не призналась, что Тоха тут никаким боком! Позвала бы меня, я бы вышел, ва-банк, хули. Я ждал так-то! А сидел молча, потому что ты молчала, навредить не хотел! Тебе, дура! И что теперь?
- И теперь медовый месяц у меня с мужем, а не с тобой! - крикнула она ему в лицо. - И шампанское!
- Что и требовалось доказать, кисонька! Я плохой, Серёженька хороший. Меня надо наказать, его - пожалеть. А каким бы он был, медовый месяц ваш, если бы ты вернулась не через несколько часов, а через несколько дней? Феерия вновь вспыхнувших чувств!
- Мы говорим на разных языках.
- На одном, но ты меня не слышишь, малышка.
- Ты очень легко от меня отказался, ты даже не представляешь, Дима, насколько легко! И мне было так больно от осознания этого!
- Кисуня! Я как раз не отказывался! Отказалась-то ты!
- Тебе стоило просто…
- Просто? Просто, блядь? У тебя всё как-то слишком просто.
- Угу! Я баба понятная: либо сажусь на хуй, либо посылаю на него.
- Первое у тебя лучше получается.
- Обычно талантливый человек талантлив во всём.
- Посмотри на меня! - Дима хотел повернуть её за подбородок, но она резко мотнула головой в противоположную сторону.
- Нет? - удивился он. - Тебе же нравилось на меня смотреть.
- Я больше не вижу того, что видела раньше.
- Так посмотри, ссска, внимательнее!
Дима больно взял её за волосы и развернул к себе. Она не пикнула, но смотрела внимательно. Даже когда он отпустил её, продолжала смотреть. Огонёк ещё теплился, она поняла это с лёгким облегчением, но почти сразу накатила тоска - ты же всё решила, гаси нахрен этот огонёк!
- Посмотрела. Внимательно.
- И что увидела?
- На этом закончили, - улыбнулась она. - Шмотьё моё можешь выкинуть, чтобы не мешалось.
- За что? - тихо спросил он. - Я же всё сделал правильно!
- Я так не думаю, - Наташа уже начала сомневаться в том, что она так не думает, но не признаваться же ему в этом!
- Тебе всё равно не соскочить, кисунь! Ты моя!
- Я уже соскочила.
- Отвези меня домой, малышка.
- Прощального секса не будет, - предупредила она, скорее, саму себя.
- Конечно не будет. Размечталась!
- Мне не сложно, отвезу.
Недолго проехав молча, он сказал:
- Ты же поняла, что прощания не будет?
- Не хочу ничего выяснять и доказывать тебе. Ты же, блядь, лев по гороскопу.
Она остановилась у подъезда.
- Пока! - сказала Наташа. - Как-нибудь увидимся, в зале.
- Припаркуй машину.
- Зачем?
- Убери машину с дороги! - повторил Дима с угрозой в голосе.
- А знаешь что, Дима? Я была бы невеста с приданым! Оказывается, я могу распоряжаться всеми Костиными деньгами и его дом - мой. То, что машина моя - это ты знал! Ты испугался, что придётся меня содержать? Ещё и детей моих на твою шею, думал, повешу?
Ей очень хотелось его обидеть, задеть, выбить из колеи. Так же, как её задело тогда, когда её увозил Константин Алексеевич, а Дима ничего не делал, просто слушал, как Антон пытается её удержать. Она прекрасно знала, что ему не нужно никакое приданое. А детей её он боится совсем по другой причине. По той, что он уверен, что дети будут считать его врагом.
Она знала, как его бесит Константин Алексеевич и его ей подарки. И ещё не договорив свою фразу, она уже о ней пожалела. Дима помолчал, решив, что если он начнёт психовать и орать, разговор зайдёт в тупик. Он, конечно, уже зашёл в тупик, кисонька сейчас будет упрямиться и гнуть свою линию. Он её знает. Он сам такой. И он спокойно ответил:
- Мне не интересно, что он там тебе наобещал и почему. Мы решим вопрос с жильём сами. Я решу. Я могу о тебе позаботиться, и о твоих детях, и о наших будущих детях тоже.
Она сидела с каменным лицом, и он не выдержал:
- Ставь свою ебаную машину на место! Поднимемся.
- Чай попьём?
- Попьём чай. Кисонька, пожалуйста.
- Мы уже всё сказали друг другу. Зачем затягивать?
- Бляяя! - протянул Дима, выскочил из машины, оббежал её, выволок Наташу на улицу, сел на водительское место, сам не слишком резво, но всё же ровно припарковал её автомобиль. Вышел, сделал несколько шагов к ней, она побежала. Он побежал за ней. Бегала она быстро, он тоже. Оба могли бежать долго. Но Наташа наступила на шнурок, упала, расшнурованный ботинок слетел с её ноги.
- Ушиблась? - Дима поднял её ботинок и надел обратно. - Куда ты рванула?
- От тебя подальше! - отпихнула она его, отказываясь от помощи, чтобы подняться.
- Ты от меня не убежишь, пироженка!
Он сел рядом на покрытый тающей коркой снега тротуар, обнял её за плечи. Она, чувствуя, как намокают штаны на заднице, обняла Диму и шепнула куда-то ему в шею:
- Ужасное ощущение, когда Амур вытаскивает свои стрелы, Димочка. Самое ужасное в мире.
- Так помешай ему! Пусть он оставит наши стрелы в покое. Те, что попали в меня, сидят намертво, - ответил он. - И если он к ним притронется хрен он со мной справится!
.
#продолжениебудет😅