Потрясающие мемуары медсестры, учившейся на акушерку в 1950-ых годах в трущобах Лондона
Дженифер Уорф. Вызовите акушерку
#как_читать :
1. Вызовите акушерку
2. Вызовите акушерку. Тени Ист-Энда
3. Вызовите акушерку. Прощание с Ист-Эндом
Книги экранизированы BBC аж на 13 сезонов 😱
Потрясающие-то они безусловно, но могут потрясти так, что отобьют желание рожать... А ещё вызовут внутренний протест, злость и ужас от того, что люди делают с себе подобными.
Хотя сейчас, несколько переварив трилогию, не могу не признать, что ощущения остались всё же светлые, полные солнечной надежды на лучшее. Возможно, всё дело в том, что героини книг всей душой искренне верили в своё дело и меняли мир к лучшему каждым прожитым своим днём.
А возможно, потому что новая невинная жизнь, приходя в этот мир, несёт в себе частичку незамутненной радости и божественной (тут вставьте то, что вам по душе) благодати.
И тем не менее, это драма послевоенных лет. Драма нищих, ненужных людей, которые живут наперекор судьбе.
Ист-Энд - припортовые районы Лондона, которые немцы разбомбили во вторую мировую. Денег (ну или не знаю чего) у властей не было, разобрать завалы и отстроить людям дома они не могли, поэтому сложилось такое вот ни то гетто, ни то мусорное королевство - дно общества.
И хотя работные дома уже были переделаны в больницы или иные объекты социальной инфраструктуры, люди помнили весь тот кошмар, а зачастую и их жизнь ничем по сути не отличалась.
И тем не менее там жили люди, очень многодетные семьи (контрацептивов ещё не изобрели) и рождались дети.
Один из католических монастырей, расположенный в том районе, учил молодых сестёр быть акушерками - помогал им с практикой. Одной из таких акушерок и была Дженифер Уорф (в девичестве Ли).
Жизнь всегда балансирует на грани трагедии и комедии, а у Уорф определённо светлый, ироничный взгляд на мир, поэтому наряду с главами, которые я даже не смогла полностью прочитать (читала в ужасе по диагонали и надеялась, что мне это ночью не приснится, а моих родных такая чаша минует!) много по настоящему курьёзных и радостных.
Подчеркну, что книга документальная, хоть и мемуарная. Это история, запечатленная через судьбы реально живших людей. Кто-то из них убивал своих детей и эта учесть была милосерднее их будущего, а кто-то нашел и хранил настоящее счастье даже в этом человеческом аду.
А ещё бабСаша рекомендует сравнить эпохи 50-ых в Англии и в СССР, чисто так, для расширения кругозора. Там и конец 19 века упоминается, со слов очевидцев, тоже можете поинтересоваться. Просвещённая Европа словами коренной англичанки, ничего личного...
Кстати, в этом сообществе - кокни - сложился и свой говорок.
Несколько цитат:
Суд над 92-летней сестрой Моникой Джоан
В зал вошёл пристав.
– Тишина в зале! – громогласно объявил он. – Встать, суд идёт!
Все поднялись – за исключением сестры Моники Джоан, которая осталась на своём месте.
– Встать, суд идёт! – повторил пристав.
Сестра Моника Джоан не пошевелилась. Пристав подошёл к ней, ударил жезлом об пол и провозгласил свой призыв ещё громче.
Сестра Моника Джоан изумлённо ахнула:
– Молодой человек, вы ко мне обращаетесь?
– К вам.
– Да будет вам известно, что я никому не позволяю обращаться ко мне в таком тоне.
– Встать, суд идёт! – гаркнул пристав.
– Ваша матушка что, не научила говорить вас «пожалуйста»?
Пристав сглотнул и ещё раз ударил по полу жезлом. Сестра Моника Джоан не отреагировала – она сидела, полуприкрыв глаза и неодобрительно скривив губы.
– Пожалуйста, мадам, встаньте, – прошептал пристав.
– Так лучше. Так куда лучше. Вежливость – это добродетель, которая ничего не стоит. Уверена, ваша матушка гордилась бы вами.
О говорке кокни (из главы о суде над сестрой Моникой Джоан)
– Я торгую всякими дамскими штучками, и эта монашка пришла ко мне, и не успел я моргнуть глазом, как она прихватила пару катков, упрятала их в карман и давай вожжать, да так споро, как дерьмо с палки валится. Я сам не мокрый деверь, но так всё и было. А потом я рассказал всё своей малой пичуге, так она объявила меня лжецом и пригрозила оттаскать за курощуп, ежели я ещё назову сестру Монику Джоан спиртовкой. Очень она её любит. Так я никому ничего и не сказал.
Задолго до окончания этой речи судья отложил ручку и перестал записывать.
– Кажется, нам нужен переводчик, – сказал он.
– Я помогу, милорд, – вмешался пристав. – Моя мать была из кокни, и я с детства говорю на этом рифмованном наречье. Мистер Краб засвидетельствовал, что видел, как сестра Моника Джоан взяла пару платков – «катки» и «платки» рифмуются – и бросилась бежать, или «вожжать», как он выразился, и притом очень быстро, как… ну, да впрочем, тут мне нет нужды продолжать, милорд, это уже непристойно, да вы и сами всё поняли.
-Начинаю понимать. Крайне образно. Но при чём здесь его деверь и какие-то птицы?
– «Я сам не мокрый деверь», милорд, это крайне распространённое выражение. Оно значит «Я сам не мог поверить». Мистер Краб не мог поверить увиденному.
– Я весьма обязан вашей образованности, пристав. Но на этом показания мистера Краба не закончились, а их надо зафиксировать.
Пристав выпрямился, преисполненный чувством собственной важности. Все взгляды были обращены к нему.
– Мистер Краб сказал, что сообщил супруге о случившемся. Для супруги у кокни есть несколько условных обозначений: «мокрая пичуга», «подпруга» или «умер с перепуга», например. А жена объявила его лжецом и пригрозилась оттаскать за чуб, или же «курощуп», если он ещё раз назовёт сестру Монику Джоан воровкой – или, как выразился мистер Краб, «спиртовкой».
– Теперь всё ясно. Благодарю, пристав.
Судья повернулся к Кильке.
– Этот перевод верен, мистер Краб?
– О да, да. Ад и скверна.
– Я так понимаю, что это значит… «всё верно»?
****
– Нет уж, я не тупой. Тут бы такая свара началась, чертям бы тошно стало. Да и оно мне надо, без куафюры остаться?
Судья вздохнул и посмотрел на пристава.
– Мистер Краб никому ничего не сообщил, милорд, так как опасался ссоры с женой и боялся, что она выдерет ему волосы.
– Всё верно, мистер Краб?
– Между прочим, у неё хватка как у восьминога, ежели уж возьмется, то ходить тебе лысым, как билярный бар!
– Мистер Краб, мы говорим о точности перевода пристава, а не о способностях вашей жены.
– А, да, всё он верно говорит.
Про отношение к людям
– Дедушка рассказывал, что его дяди воевали в Крымской войне и не вернулись домой. Родные так и не выяснили, что произошло.
- Всё верно. Простые солдаты считались расходным материалом. Вы знали, что после битвы в Севастополе кости погибших собрали и отправили в Британию, где перемололи и продавали фермерам в качестве удобрения?
– Да вы что!
– Так и было.
Такая вот история с биографией.
Определённо, эта трилогия 10/10
#современная_проза #мемуары