История древнейшего на территории Латвии Ерсикского княжества восходит к X столетию, если не к более раннему периоду. Легендарное и ныне почти забытое древнерусское княжество на Западной Двине, являвшееся уделом Полоцка. Ещё в начале XX века местные старики называли это место Царьград.
Довольно обширна была его территория, к которой относились земли на левом берегу Даугавы, около дюжины замков с прилегающими к ним деревнями. Большая часть этих замков принадлежала русским «мужам» — дружинникам, о которых говорится не только в хрониках, но и в исторических актах. Эти земли сохраняли относительную независимость, платя подати князю Ерсики и оказывая ему помощь на войне.
Кроме Генриха Латвийского, Герцике (Герцикэ) упоминается у Германна фон Вартбергэ в Chron. Livoniae, у Дитлеба фон Альнпекэ в «Рифмованной хронике» и во многих актах XIII–XIV вв. Позднейшие упоминания относятся к 1359 году.
Название Герцикэ сближается со старославянским град, польским grod, русским город. В качестве аналогии можно вспомнить Городище — наименование рюрикова замка близ Новгорода, называвшегося у норманнов Hólmgarđr или Garđаr, с чем близко староскандинавское Garđaríki (страна городов). Gercike на Западной Двине, вероятно, не что иное, как русское Городище.
Известно, что город Ерсика был велик и богат. Во время своих грабительских набегов немцы не раз брали там множество ценной добычи. Ерсика находилась на правом берегу Даугавы, населяли её не только русские, но и латгалы и селы.
С трёх сторон городище имело крутые склоны, а с напольной стороны защищалось дугообразным валом. Площадь укреплённого поселения составляла 7 500 кв.м. За валами города находилась обширная неукреплённая часть. Археологические раскопки выявили остатки мощных деревянных укреплений. Поселение было тесно застроено бревенчатыми срубами с печами–каменками. В начале XIII века здесь стояли две православные церкви.
Правил в Ерсике князь Всеволод, которого латышские историки обычно называют «Висвалдис». Но даже если, отрицая русское происхождение этого правителя, признать его православным латгалом, несомненно, что он целиком и полностью обрусел, а подданные его представляли собой многоязыкое и многоплемённое сообщество. Князь был женат на дочери знатного литвина
Даугерута. Некоторые делают на этом основании вывод о том, что правитель Ерсики находился во враждебных отношениях с Полоцком. Дескать, состоя в родственной связи со злейшими врагами полочан, литвинами, он не мог их не поддерживать. Однако средневековая история знает сколько угодно случаев, когда правители заключали династические браки, что совершенно не мешало им в дальнейшем воевать друг с другом. Зять нападал на тестя, дядя на племянника, а брат мог резаться с родным братом. Политический резон всегда
побеждал родственные чувства. Всеволод пытался вести тонкую политику и, сохраняя вассальные отношения с Полоцком, налаживал дружбу с опасными соседями–литвинами, что в его непростых обстоятельствах являлось весьма разумным шагом.
По словам Генриха Латвийского, князь был ожесточённым врагом латинян (т.е. католиков) и постоянно враждовал с немцами. Осенью 1209 года епископ двинул свои силы на владения Всеволода. Войско тевтонов ворвалось в город и, как пишет хронист:
«…обрало по всем его углам большую добычу, захватило одежду, серебро и пурпур, много скота, а из церквей колокола, иконы, прочее убранство, деньги и много добра…».
В числе пленных оказалась княжеская семья. Разграбив Ерсику и забрав в плен жителей, «благочестивые пилигримы» город сожгли дотла. Любопытно, что ставя перед собой святую цель распространять среди язычников веру Христову, крестоносцы без тени сомнения разграбили православные храмы Ерсики.
Вспомним, что никто из древнерусских князей не пытался насильно навязывать христианство местному населению. У немцев такой подход вызывал презрительное недоумение. Как откровенно заявил один из епископов:
«Кто не желает креститься, тот должен умереть».
После этого разгрома, чтобы спасти семью, Всеволод был вынужден признать своё подчинённое положение от епископа Альберта.
В 1212 году в Ерсике состоялась встреча полоцкого князя Владимира и епископа, при участии вождей латгалов и ливов. Тогда же ливские земли были переданы Альберту, в обмен на его помощь в отражении литовских набегов. Так, полоцкий князь утратил свою власть над нижним течением Двины.
В 1216 году он в последний раз пытается «разорить ливонскую церковь». Собрав большое войско, он готовит поход на Ригу. Но, в день выступления, князь внезапно умирает. О причинах его скоропостижной смерти мы можем только догадываться. Римляне могли бы сказать по этому поводу: Is fecit cui prodest (Тот сделал, кому это выгодно).
С кончиной Владимира политическая активность Полоцка в регионе затухает. Но Псков и Новгород не спешат отказываться от своих территориальных прав.
В 1218 году новгородцы идут походом на Венден, но взять замок им не удалось. И хотя в дальнейшем Древняя Русь утратила свои позиции в Прибалтике, эпизодически Дерптское епископство продолжало выплачивать русским дань вплоть до XVI века.
Много столетий отделяют нас от трагических событий XIII века. Казалось бы, мы можем с лёгким сердцем спокойно рассматривать те времена, как не имеющие
к нам никакого отношения. Но это не так. Когда в сегодняшних латвийских учебниках истории прорастают семена раздора и вражды, в этих зарослях со временем поселяются ядовитые гадины межнациональной ненависти.
Случайно ли, что нынешние латвийские школьники в разделе «Попытки русских феодалов подчинить прибалтийские земли» читают подобные перлы: «…русские князья пытались подчинить прибалтийские народы, чтобы
обеспечить своим купцам свободный доступ к Балтийскому морю, а также чтобы, взимая дань, пополнить свою казну», «…соседи старались подчинить предков латышей своему господству», «…русским удавалось заставить латгалов и ливов платить им дань», «…упоминания о военных походах на эстонские и латгальские земли, целью которых было удержать эти народы в повиновении».
Случайно ли, что извращая историю и подлинные факты прошлого, идеологи из Министерства образования стремятся привить русским детям комплекс вины
за мифические преступления, будто бы совершённые их предками против «прибалтийских народов» много веков назад? Случайно ли, что латышским подросткам исподволь, с ранних лет внушается мысль о том, что «эти русские» испокон века являлись врагами латышей? И чего здесь больше — глупости, подлости или преступления?
Давно пора свернуть поганую башку гадёнышу, который свил гнездо в сознании официальных, лояльных историков, трактующих в угоду националистическому режиму прошлое Латвии, как постоянное враждебное противостояние русских и латышей. Не было никогда подобного противостояния, ни тысячу лет назад, ни теперь!
Именно на этом непреложном основании должна покоиться подлинная межнациональная интеграция.
С древнейших времён предки латышей и предки русских соседствовали на этой земле. Как и положено соседям, случались иногда ссоры и конфликты, но не было лютой кровавой розни, не было постоянной вражды. Не было жестоких завоевательных походов и кровопролитных сражений. Вспомним ту боевую решимость, с которой балтийские народы десятки лет отражали крестоносную
агрессию. Если бы хоть малая часть этой самоотверженности как–то проявилась во время «грабительских набегов» русских князей, никогда бы они не смогли выбить даже малую дань из отважных прибалтов!
На самом деле, Древняя Русь вобрала Прибалтику в свою административную систему МИРНО. Не в результате жестокого завоевания, а путём последовательного и естественного слияния. Прибалтийская знать органично врастала в служилую систему вассальной зависимости древнерусских княжеств, а удальцы из балтийских племён охотно шли на службу в дружины русских правителей.
Восприняв древнерусскую культуру, получая немалую выгоду в торговле, основываясь на близком языке и памятном ещё в ту пору племенном родстве, жители древней Балтии всё теснее сближались со славянскими соседями. Даже апологеты крестоносцев позже признавали, что с приходом тевтонов местное население ощутило страшную разницу между т.н. «русской властью» и более организованной, невероятно жестокой в своей последовательности и разнообразии методов порабощения властью немцев.
Правление того же князя Ерсики не было для страны тем постоянным, систематически давящим гнётом, какой организовали впоследствии аккуратные тевтоны. И уж, конечно, русская власть не могла долго конкурировать с беспощадной и не стеснявшейся в средствах порабощения западной агрессией, перед напором которой первыми пали главные форпосты русского влияния Ерсика и Кукенойс.
Век XIII — это время феодальной раздробленности Древней Руси. Это время, когда «во крамолах княжеских век человеческий сокращался». Некогда мощное
Полоцкое княжество сотрясалось непрерывными междоусобными войнами, а появление немецких купцов и крестоносцев, захвативших устье Даугавы, нанесло сильный удар по торговле. Князь Владимир совместно с прибалтийскими народностями вёл борьбу с немецкой агрессией, но из–за ослабления своего княжества, раздробленного на уделы, он не в силах был удержать свои позиции в Прибалтике. Кроме того, Полоцк находился под постоянной угрозой нападения литвинов.
Тем не менее, князь готовил большой поход на Ригу, но, как мы помним, незадолго до начала боевых действий, весной 1216 года Владимир умер. С этого момента, епископ Альберт и его подручные могли вздохнуть спокойно. Потеряв свои вассальные владения в Прибалтике, подвергаясь постоянным литовским набегам, Полоцкое княжество ослабело и в 1223 году было присоединено к Смоленску. Смоленские князья не смогли продолжить борьбу с орденом, так как в битве с татарами на реке Калке их силы были значительно подорваны. В 1229 году между смоленским князем и Ригой был заключён торговый договор.
Тем не менее, борьба продолжалась. Отчаянно сражались с крестоносцами эсты, поднимали восстания латгалы и ливы, не раз наносили поражения тевтонам земгалы и курши. Век XIII стал тем временем, когда Прибалтика была с кровью, «с мясом» вырвана из тела единой балто–славянской общности, существовавшей в границах Древней Руси. И мы, наследники той эпохи, несём роковую ответственность за то, чтобы память об этом единстве не иссякла.
Мы последний оплот, так ни шагу назад!
Слава Русской Земли в наших блещет глазах.
И когда враг ударит стальною стеной,
Мы, как стая волков среди своры собак,
Примем грудью удар, и последний наш бой
Станет светлым мечом, разрубающим мрак!
Велеслав «Песнь Победы»
Подборка История латвийских русских