Весной 1979 года, в конце третьего курса, мне присвоили звание Ленинского стипендиата. Я и до этого получал повышенную стипендию. Обычная стипендия во всех других вузах составляла сорок рублей, у нас она была пятьдесят пять рублей – пятнадцать рублей доплачивало Министерство авиационной промышленности. Хорошисты получали шестьдесят три рубля двадцать пять копеек, я же, как круглый отличник, получал шестьдесят восемь рублей семьдесят пять копеек.
Ленинская стипендия составляла сто рублей, но с неё, в отличие от других стипендий, брался подоходный налог, оставалось примерно восемьдесят рублей, так что выигрыш в деньгах был небольшой. Главное её значение заключалось в её престижности. Если учесть, что я периодически подрабатывал на кафедре (это приносило сорок рублей) и мать мне присылала по двадцать рублей ежемесячно, то мой суммарный доход составлял примерно сто сорок рублей – больше, чем я зарабатывал на заводе, после окончания института.
Ленинский стипендиат должен был в обязательном порядке заниматься общественной работой и меня в срочном порядке кооптировали в состав комитета комсомола института. Здесь я получил такой отрицательный опыт общения с маститыми комсомольцами, что это навсегда отвратило меня от этой организации. Но обо всём по порядку.
В комитете комсомола института (на правах райкома) мне было поручено возглавить сектор учёбы и научно – исследовательской работы. Раз в неделю я вставал в шесть часов утра, в одной из пустующих аудиторий меня ждали ответственные за учёбу с каждого факультета. Я запрашивал от них различные справки о процентах успеваемости, количестве отстающих студентов и тому подобную информацию. Зачем и кому нужны были эти справки, никто особенно не задумывался. Работа эта была нудной и по – моему никому не нужной.
Но это было ещё полбеды. Однажды состоялось очередное заседание комитета комсомола. На нём рассматривалось персональное дело двух парней – дискотетчиков, которые организовывали и проводили дискотеки в нашем общежитии, в актовом зале. При дискотеке работал небольшой барчик, где продавались прохладительные безалкогольные напитки, в основном соки. Так вот, парни делали на каждый стакан сока мизерную наценку в одну копейку, мотивируя это необходимостью иметь хоть какие – то деньги на ремонт мебели, штор и другого имущества в актовом зале, которое нередко портились студентами. Парням было предъявлено самое страшное обвинение тех времён – частнопредпринимательская деятельность. Один из крупных институтских комсомольских бонз, аспирант, обрушился на них с жуткими обвинениями и потребовал ни больше, ни меньше - их исключения из института. Кроме этого, он обвинил их в политической близорукости – один из парней пришёл на заседание комитета комсомола в американских джинсах. Это обвинение было не менее страшным. Я похолодел: на мне в этот момент были такие же джинсы. Судорожно поджав ноги под столом, я постарался их спрятать. Ощущение крайней мерзости происходящего сохранилось у меня на всю жизнь и с тех пор слово «комсомол» ассоциируется у меня с ощущением лицемерия, омерзения и почти физиологической нечистоплотности.
Справедливости ради надо отметить, что к тому времени не только комсомол разложился морально, но и всё высшее руководство страны. Маразм руководителей страны достиг своего апогея. Генеральный секретарь КПСС Леонид Ильич Брежнев, находясь в состоянии постоянной и полнейшей невменяемости, удивлял весь мир своим произношением, видимо, язык его уже не слушался. Так, выступая на очередном съезде КПСС, он произносил вместо «социалистические страны» - «сосиськи сраны», а вместо «систематически» - «сиськи – масиськи». Народ потешался втихомолку, по всей стране ходили про него анекдоты. Вскоре вышли в печати мемуары про его участие в Великой Отечественной войне под названием «Малая земля» о нашем якобы героическом, а на самом деле крайне неудачном десанте на Керченском полуострове. При прочтении этого «шедевра» возникало впечатление, что полковник Брежнев, будучи начальником политотдела одной из армий, выиграл все сражения на юге России. Второй брежневский шедевр был посвящён освоению целины, он так и назывался – «Целина». Главная мысль этого шедевра была примерно такой же: в середине 50 – х годов коммунист Брежнев накормил страну хлебом, на целине, освоенной якобы под его руководством, был получен огромный урожай. Только гораздо позже мы узнали, что на первых порах урожай на целине действительно был хорошим, но затем началась эрозия почвы, и урожайность резко сократилась. Но всё это я узнал гораздо позже, а пока эти брошюры выдавались за гениальные творения, и их предписывалось изучать в каждом учебном заведении, начиная чуть ли не с детского сада. Во всех институтах и университетах они подвергались тщательному изучению и были включены в списки экзаменационных вопросов.
Маразм властей достиг такого уровня, что в стране зародилось и ширилось движение диссидентов, которое впрочем, жестоко подавлялось властями с помощью «боевого отряда партии» - комитета государственной безопасности (КГБ). У нас в институте, в этом смысле, было тихо – институт был закрытым и очень тщательно контролировался. Но, повторюсь, маразм властей достиг такого уровня, что даже мы, бесправные студенты, стали задавать преподавателям общественных дисциплин неудобные вопросы. Помню, готовился я к семинару по диамату, или по истмату, точно не помню, и вычитал в учебнике фразу, смысл которой сводился к следующему: всем достижениям и расцвету экономики, советский народ обязан только социалистическому строю. На следующий день я задал вопрос преподавателю: на Западе тоже присутствует прогресс в экономике, но там нет социалистического строя. За счёт чего же там достигается прогресс в экономике и жизни людей? Группа притихла – вопрос был достаточно острым, но преподаватель выдал ответ очень быстро и без особенного напряжения: мол, это место в учебнике единственное неправильное и даже поблагодарил меня за внимательное изучение материала. Возразить было нечего, ответ мы приняли молча.
Следующий небольшой демарш я предпринял чуть позже, когда появилось известие о награждении Брежнева орденом Победы. По статуту ордена, он должен вручаться полководцам, только во время военных действий и за победы в сражениях, которые решающим образом повлияли на исход войны. Ничего такого в 1978 году не происходило, но Брежнев такой орден получил, как и звание маршала.[1] Вопрос я сформулировал так: как мог начальник политотдела всего лишь одной армии повлиять на ход сражений в прошедшей войне, тем более что она закончилась сорок три года тому назад? Мы понимали, что правдиво ответить на вопрос преподаватель не может – это чревато для него крупными неприятностями. Но он думал недолго и выдал ответ, для нас не совсем ожиданный. Оказывается, по его мнению, награждение высших руководителей страны и в первую очередь Брежнева, делается для того, чтобы повысить его авторитет на международной арене и тем самым повысить авторитет всей страны. Ответ был оригинальным и порождал новые вопросы, например: почему международный авторитет надо повышать неправедными методами и в ущерб авторитету руководителю внутри страны, среди собственного народа? Но задавать эти вопросы и обострять ситуацию было уже опасно, и я сделал вид, что удовлетворён ответом.
[1] Брежнев был лишен ордена Победы в 1989 году Горбачевым.