"Страшилки из одинокой комнаты. Сборник рассказов".
Ужасы, 18+
Моя бабушка всегда была полна энергии. Казалось, ее ничто не сможет остановить. И она не была приятной женщиной.
Таких личностей вы зовете типичными сварливым бабульками. Если вы замешкаетесь и не успеете уступить им место в автобусе, либо же попросту не увидите их, так как заняты или отдыхаете — они найдут сообщников среди пассажиров и, как стервятники, будут сдирать с вас три шкуры, громко сетуя о бескультурии современной молодежи.
Таким бабушкам кажется, что все вокруг должны без промедления угадывать их намерения. Но когда вы попытаетесь выстроить с ними диалог в тщетных попытках понять, чего же они хотят — у них будто язык моментально отсыхает. Вы не сможете выудить из них ни одного внятного предложения.
Такие бабушки обычно засоряют мозги вашим отцам, утверждая, что ваши матери ленивы и плохо ухаживают за детьми. Они ходят по полу в белых носках, пытаясь уличить вашу дорогую маму в лени и ужасном обращении с ребенком.
Такие особы любят обсуждать соседей и знакомых, выискивая их грязное белье в горах мусора. Да и вы, будучи их дорогим внуком или внучкой, не сможете увернуться от таких проверок. Вести себя около них нужно как в образцовой телепередаче. Они могут уничтожать вас морально и в то же время будут вас любить. Вполне вероятно, что вы будете для них прекрасным мягким пластилином, их родной кровью, из которой они будут пытаться вылепить человека себе подобного.
Умы этих бабушек взращены на гаденьких новостях и криминальных передачах древних зомбоящиков. Чем хуже ситуация, которую увидят на экране, тем прочнее она укоренится в их мозгах.
Не скажу, что это плохо. Детей, особенно маленьких и не знающих страха, нужно иногда припугивать страшилками. И страшилками не из разряда “бабайки для непослушных”. Страшные истории с участием реальных людей всегда запоминаются лучше всего, а память распаляет воображение, стимулируя чувство разумного страха. Главное, не перебарщивать.
Так, о чем это я. Была и у меня такая бабушка. Практически никто не хотел общаться с ней — за те немногие минуты разговора, даже по телефону, она вытрясала из моих родственников их души. Все подробности личной жизни должны были оказаться у нее на виду. А к моим рассказам она обязательно примешивала парочку пугающих историй из своего прошлого.
Знаете, здоровая осторожность — это нормально, но после такого общения моя осторожность часто перерастала в паранойю и панику.
Несмотря на все это, визиты к бабушке стали моей обязанностью. Светлая часть меня ликовала от осознания того, что я радую мою родную бабулю и помогаю ей. Темная сторона любила деньги, которые давала мне бабушка. Мне нравилось, что я и только я не против навещать эту нелюбимую всеми женщину.
Бабушка жила отдельно в ее четырехкомнатной квартире. Она обещала эту квартиру мне. Этот факт успокаивал мое нутро. Теперь мне не нужно было трястись за свое стабильное существование в будущем.
Бабушка всегда кормила меня едой со своего стола. Это была вкуснятина, признаюсь честно. Невероятный вкус у обыкновенных напитков и блюд. Борщ, рыба, картошка с чесноком, чай с бергамотом, салатик из помидоров и огурчиков. Ее еда — это лучшее, чего мог желать мой желудок.
Сама бабуля всегда ела мало. Всю еду она оставляла для меня, готовила для меня, все доставалось мне. Это удовольствие может понять только тот человек, который был единственным ребенком у своих родителей. Никаких братьев и сестер. Все самое вкусное — вам и только вам!
К слову, в нашем городе часто пропадали люди. Зацикленность бабушки на страшилках списывалась мною в том числе и на эту неблагополучную городскую обстановку.
А еще в квартире бабули всегда была закрыта одна из комнат. Не сказать, чтобы она вызывала у меня большой интерес… Но дни пролетали за днями, а червячок любопытства все глубже въедался в яблоко моего безразличия. Мне нужно было найти ключ.
Возможностей начать поиски было маловато — бабушка всегда проводила со мной все свое время. Но не искать ключ было уже невозможно.
Моя бабуля была очень наблюдательной женщиной. Видимо, она начала замечать мою суету, теперь, когда я вспоминаю об этом. Похоже, она, всё-таки, решилась посвятить меня в свои дела.
В один из моих визитов ключ от двери закрытой комнаты оказался “забыт” в замочной скважине. Во время обеда бабушка отлучилась в туалет, а мои ноги моментально привели меня к той злополучной двери.
Поворот ручки — дверь открылась. Задернутые шторы приглушали дневной свет, льющийся из окна. Слева, на деревянном столе, красовалась крупная электрическая мясорубка. По всей комнате были расставлены большие стеклянные бутылки и банки с бурой жижей. Мой взгляд уловил среди жижи ещё и сгустки, вкрапления более светлых цветов.
На стене справа засохшей кровью было нарисовано что-то вроде сложной пентаграммы. Перед стеной, в окружении погашенных свечей, стояла одна из тех банок с темно-бордовым содержимым. Это был жертвенный алтарь.
За моей спиной появилась бабка. От испуга можно было испортить свою одежду, но меня пронесло. Бабка хитро прищурилась и начала рассказывать мне, что обычно она здесь делает. Да, в конце концов, она втянула меня в эту грязь.
Бабка (я теперь не называю ее иначе) заводит людей домой под разными предлогами. Опаивает их и убивает. Разделывает и перемалывает. Некоторые кости и сушеные головы лежат у нее в кладовке на даче. Кто из милиционеров проверяет, что несёт в своих пакетах старая женщина?
Этот фарш из мышц, костей, мозгов и внутренних органов она складывает в банки и ставит около алтаря. Символы на стене она тоже рисует содержимым своих банок. Потом стоит на коленях перед алтарем рядом с дьявольским фаршем и молится — я ещё не знаю, кому. Когда банка “выслуживает свой срок”, она отставляет ее к стене и наполняет новую банку.
Бабка говорит, эти молитвы добавляют ей сил и энергии. Неудивительно, она ведь до сих пор щеголяет, как арабский скакун… Да и на свой почтенный возраст она не выглядит.
Я не участвую в этих чертовых ритуалах, но бабка говорит, что теперь молится и за меня. Мне действительно стало лучше, и хронические мигрени больше не выкручивают сосуды из моей головы... Хотя черепушка снова начинает трещать, стоит только подумать о том, как мало она ест нормальной еды во время моих визитов, и что на самом деле она может добавлять в свои пирожки.
Хотелось бы сдать ее ментам, но я боюсь, что меня засудят за соучастие. Да и соседи житья потом не дадут, что самое страшное, — а у меня ведь нет своей квартиры.
l&d.rose