Кысь
Книги нужно читать в своё время. 1984 лучше читать в 17 после Мы, Кысь — в 20 перед Днём опричника. Иначе вкус не тот и ощущения не те.
Кысь Татьяны Толстой оказалась вымученной и избыточной вещью. Толстая за 14 лет написания романа в каждое предложение стремилась вложить иронию, сарказм, желая показать собственное интеллектуальное превосходство над читателем и самой книгой. В итоге книга вышла избыточной и тяжеловесной, через дебри языковых изобретений пробраться тяжело, им конца-края не видно, от текста хочется отдохнуть и неудивительно, что для многих она осталась недочитанной.
Занимателен главный герой, Бенедикт. Как любой герой антиутопии, он становится обладателем некоторых сомнений и позже некоторого скрытого от общества знания. Но это знание и попытки других персонажей достучаться до него не улучшают его моральный облик и не меняют образ мышления. Ограниченность и буквальность Бенедикта создают свою, извращенную для читателя, но жизнеспособную в жестоком и часто откровенно глупом мире произведения. Парадокс мышления персонажа в том, что он видит книги как материальный объект, совершенно не умея осмыслить текст, механически его считывая, но жаждет найти книгу, где будет указано, как жить. Бенедикт совершенно игнорирует, что жизнь сама даёт ему возможность жить лучше и развиваться, но он в поисках духовного это духовное отвергает.
Мир Кыси жесток, его нравы грубы, забавы примитивны, а развитие скачкообразно. Можно увидеть отклик на потрясения в стране в конце прошлого века, но роман уже кажется затянувшимся памфлетом, можно увидеть слишком прямую метафору о смерти культуры, которую всю историю человечества убивает каждое новое поколение, но никак не может убить.
Кысь в моём представлении не книга, а скорее событие в русской литературе. Книга, написанная потому, что Толстая могла её написать.