Интерпретация
Еще одним важным понятием в теме связи философии и искусства является Интерпретация.
Опять же, в сущности, чисто на интуитивном уровне нам всем хорошо понятно, что это такое. Но все же, смысл этого понятия глубок и сложен. А сложное можно разложить на детали и увидеть, благодаря этому, все содержание.
Буквально, интерпретация - это толкование, способность видеть смысл за символами. Из того, что понятно нам в современности, интерпретацию больше всего выражает расшифровка программного кода. Это она и есть, с той лишь разницей, что расшифровывается не программный код, а вообще все. Причем для достаточно взрослых людей уже на интуитивном и подсознательном уровне.
Это отлично выражает диалог из фильма (опять же) "Матрица":
"Нео: Это...
Сайфер: Матрица? Да.
Нео: И ты это читаешь?
Сайфер: Приходится. Символы передаются для конструктора. Но раскодировать всю Матрицу не хватает мощности. Со временем привыкаешь. Я вообще не замечаю код. Я вижу блондинок, брюнеток, рыженьких..."
Мы знаем, что Матрица - это не мир, а просто код, представленный для спящих людей как мир. Но Сайфер уже в самом коде видит мир. Он буквально толкователь, интерпретатор. Содержание в его восприятии сквозит из символа. И сквозит настолько, что сам символ становится незаметен. Возможно, это и стало причиной падения данного персонажа.
Для нас, людей, "символических животных", все есть символ, а значит и расшифровываем мы всё. С самого нашего рождения мы пытаемся понять окружающую действительность, и процесс этого понимания, вплетенный в язык, и есть интерпретация. То есть интерпретация - это не просто понимание, а понимание воспринятого, происходящее через язык этого понимания, несущий в процессе понимания смысл понятого в сознание.
Для интерпретации необходим предмет или явление, который воспринимается как то, что таит в себе смысл. Как шифр. Разумеется, так могут пониматься все предметы и явления, но в самом моменте интерпретации чего бы то ни было главным является именно этот аспект.
Здесь нам не помешает некоторая экспозиция из истории интерпретации.
Разумеется, интерпретация как явление существует столько же, сколько существует и человек, но особой точкой в истории интерпретации может считаться эпоха раннесредневекового богословия.
В ту эпоху прозвучала такая латинская формула: "pictura quasi scriptura", что буквально обозначает "изображенное как написанное". Эту фразу приписывают Григорию Великому, иногда Алкуину. Что-то схожее говорил и Августин Аврелий.
Эта формула была произнесена в основном как аргумент в защиту иконопочитания, но содержит в себе и более широкий и глубокий смысл.
Как аргумент в защиту иконопочитания она обозначала, что для людей, особенно для безграмотного подавляющего большинства того времени, изображения на иконах, выполненные в соответствии с традиционным смысловым наполнением - это есть Писание. А значит уничтожение икон - это уничтожение Писания.
Более широкий и глубокий смысл состоял в понимании особой роли самого мироздания в христианском богословии.
По христианскому богословию, цель Бога-Творца, являющегося абсолютной Любовью, в сотворении вообще - создать подобных себе существ, потенциально способных разделить и божественное бытие, с сопутствующим могуществом, блаженством и любовью и бесконечным богообщением. Разумеется, речь идет о людях. Они - венец творения. Но зачем тогда все остальное? Весь мир, реальность?
Ответ именно в этой латинской формуле - "pictura quasi scriptura". Мир - это и есть язык любви, на котором Бог общается с человеком. И через познание мира можно приблизиться к Богу.
В каком-то смысле, это лежит и в христианском основании науки. Об этом же концепция "света естественного разума" Августина Аврелия.
И это же ответ на вопрос о том, каким Писанием пользовались Адам, Ной Авраам, когда никакой Библии еще и в помине не было. Раз для христиан Священное Писания является столь значимым и ценным, разве не следовало ему существовать изначально? Но для христианского богословия, по Иоанну Златоусту, Священное Писание - это вообще меньшее зло. Мы в нем нуждаемся только потому, что лишились правильной и ясной возможности через чтение реальности приближаться к истине.
А Адам, Ной и Авраам умели читать мироздание и через это общаться с Богом.
И, надо сказать, что в сущности благодаря этому, вся средневековая культура построена на аналогии между текстом и изображением. И то, и другое, следуя формуле, можно читать. Это простая аналогия, казалось бы: чтение изображения как текста. Но, вот, возникает главный вопрос: на каком же языке написаны эти изображения? Это ключевой для нас вопрос. И, чтобы ответить на него, мы, как ни странно, должны обратиться к самым основам средневековой семиотики (семиотика - это наука о свойствах знаков и их систем). Эта семиотика в принципе отличается от той семиотики, которая нам привычна. Для нас главная семиотическая система, как ни крути, как ни изучай другие системы, - это язык. Это система языка, которая состоит, грубо говоря, из слов. А слова означают вещи - в таком, широком, смысле. Итак, наша главная семиотическая система - это язык слов. Не так обстояло дело для средневековых мыслителей, средневековых богословов. Они не испытывали безграничного доверия к языку, к языку слов. Ведь язык слов придумал человек. Как сказано в "Бытии", в "Книге Бытия", Адам дал имена всякой душе живой. Отсюда можно вывести и то, что все слова, в принципе, все слова языка придуманы человеком.
В каком-то смысле можно сказать, что именно это христианское восприятие заложило основу для одной из главных идей постмодернизма: "Все есть текст".
Однако постмодернизм смотрит на реальность как на текст не через идею, что текст есть то, что ведет к знанию, к истине. В сущности для постмодернизма истины и нет, а следовательно любой текст может иметь бесконечное количество интерпретаций. А поскольку реальность тоже текст, то и ее можно толковать по-разному.
Итальянский философ 20-го века Эмилио Бетти предложил свою теорию интерпретации. Нельзя сказать, что он выдвинул, что-то однозначно новое, но он разложил интерпретацию на составляющие аспекты.
Так, например, он разделил интерпретацию на виды: "Распознающую", "Репродуктивную" и "Нормативную".
Распознающая интерпретация - это, в общем-то, сама интерпретация по сути. Это познание смысла, содержащегося в источнике этого смысла.
Репродуктивная интерпретация - это интерпретация в процессе передачи смысла. Здесь Э.Бетти нам говорит фактически о том, что то, как мы понимаем информацию в процессе ее получения, отличается от того, как мы ее преподносим и даже сами понимаем в процессе этого преподнесения. Многие, действительно, часто сталкивались с ситуацией, когда информация движется по принципу "испорченного телефона". Чем больше субъектов передачи информации, тем больше она приобретает дополнительных условностей. К репродуктивной интерпретации относится так же перевод текста и выступление актера, читающего заученный текст.
Нормативная интерпретация - это фактически интерпретация этическая, в широком смысле слова "этика". Эта интерпретация предназначена для регулирования действий на основе правил, которые выводятся из норм и догм, из моральных оценок и требований психологических обстоятельств.
Кроме этого, Э.Бетти вводит четыре правила интерпретации:
Первое правило гласит о том, что в процессе интерпретации нам следует максимально уходит от собственных субъективных представлений.
Второе говорит о том, что в процессе интерпретации нужно соотносить части и целое интерпретируемого объекта.
Третье правило - это "перевод" интерпретируемого текста с его непосредственного языка на язык актуального языка для понимания.
И последнее правило сообщает нам, что то, как мы интерпретируем не должно отклонятся от общего представления об интерпретируемом объекте. Интерпретация должна происходить в духе идеи интерпретируемого объекта.
Как уже и было сказано ранее, в эпоху постмодерна интерпретация стала крайне релятивной. И в связи с этим другой философ, француз Поль Рикёр, выдвинул идею о множественности смыслов в самой интерпретации. То есть за символом не стоит один какой-то смысл, который можно расшифровать верно или неверно, а на самом деле там содержится множество смыслов, как намеренно заложенных, так и нет, и с множеством уровней.
Фактически Рикёр говорит, что каждый объект имеет не только прямое значение, но и переносное. Всякий текст - метафора.
Круг выражений с такой двойственностью смысла Рикёр называл "герменевтическим полем".
По определению Рикёра, "интерпретация — это работа мышления, которая состоит в расшифровке смысла, скрывающегося за очевидным смыслом, в выявлении уровней значения, заключенных в буквальном значении".
В связи с последующей основной тематикой канала, для нас так же важен вопрос: "Нуждается ли искусство в интерпретации?"
Например, Сьюзен Зонтаг, американская мыслительница и критик, смотрела на эту проблему так:
"Старая манера интерпретации была настойчивой, но почтительной; над буквальным смыслом надстраивали другой. Новый стиль — раскопка; раскапывая, разрушают, роют «за» текстом, чтобы найти подтекст, который и является истинным"
Можно ли согласиться с таким подходом к процессу толкования или все же есть некая другая возможность смотреть на это?