Вот такая рецензия на вчерашний спектакль "Каля-Маля" от Татьяна Морозова .
Спасибо!
Марина Перелешина и Вениамин Скальник
поставили в Боярских палатах спектакль "Каля-Маля" по пьесе Ирины Максимовой, молодого автора, на актрису Елену Ксенофонтову. Моноспектакль- дело рискованное, а тут все удалось. Ксенофонтова - актриса сильная, очень профессиональная и при этом живая в каждом жесте. Она умеет так посмотреть, так шмыгнуть носом, отразить радость и надежду и полное опустошение, что выматывает этим не только себя (спектакль эмоционально очень затратный), но и зрителя. А какие у нее руки и пальцы- через них буквально проходит нервная энергия, когда она хватает телефон, открывает книгу или теребит мех медведя - огромной ростовой куклы, которую она напяливает на себя.
Появляется она на сцене с лоскутным покрывалом, которое она сама сшила, когда баба Валя ее учила шить. И вся ее жизнь- такое лоскутное покрывало, которое хоть и называется теперь модным словом "печворк", все равно остается тем, чем было.
Эти куски жизни она рассказывает и пытается совместить не только между собой, но с каким-то высшим знанием - с Советским энциклопедическим словарём, словами бабы Вали, умершей год назад, со словами батюшки ("а батюшка говорит, что..."), с Богом ("как же твой Бог допустил это"), со своим жизненным опытом ("люди у нас злые").
И история простая и страшная, как бабушка вычеркнула мать-наркоманку из жизни внучки, Калерии, которая называет себя Лерой, а мама звала ее "КАля". И живет эта Каля в полуподвале, шьёт, помогает людям, "в интернете читает". И вот ее позвали на интервью! Настоящее!! Как с общественно значимой персоной - это она в словаре прочитала. И уже забрезжила другая жизнь, и Каля почувствовала себя звездой. И чем сильнее она ждет, тем становится яснее, что ничего этого не будет, а будет катастрофа.
Так и случается. Жёлтая газета берет скандальные интервью, рушащее ее жизнь. Она узнает правду про бабу Валю и мать. И понимает, что жить она с этим не может. Она надевает на себя мягкую шкуру медведя. И в ней звонит журналисту, чтобы сказать ему, что так нельзя с людьми. И этот мех должен как-то смягчить жёсткость жизни. Потом она, убитая всем этим, надевает и голову медведя, и перед зрителем предстаёт милый мишка, внутри которого убитая душа этой Кали. И медведь начинает танцевать дурацкий кукольный танец, на который просто невозможно смотреть - настолько он трагичен. И в конце падает без сил, сбросив голову медведя.
Но никакого катарсиса нет. Жизнь делает ровно такой же виток, и уже наметилась следующая жертва, следующая девочка с такой же судьбой. И Лера будет учить ее шить, как ее когда-то учила баба Валя. И получается, что нет другого способа сейчас спасти ребёнка, как сказать ей утешительную неправду.
Последняя история затягивает узел на судьбе Леры. Она рассказывает своей умершей матери, что она написала донос на соседа-старика, который за бутылку заводил в сарай парней. Если маму забрали ни за что, то его-то есть за что. И его забрали: "я заглядывала в его окно- там никого нет".
Это последняя фраза спектакля придавливает зрителя, и понятно, что выхода нет. Эта обаятельная и несчастная Лера становится частью этих "злых людей ", из-за которых она хлебнула в жизни.
На заднике сцены на чёрном фоне приколоты выкройки. И они становятся разъемной моделью человека, который состоит из частей и в целое никак не складывается, а только дробится и дробится.
Этот спектакль говорит о человеке тяжёлые вещи. Но куда без них сегодня."
Текст дословно цитата со страницы Елены Ксенофонтовой.Активный театр
#калчМаля #рецензия #критика #ксенофонтова #кухня #звезда
Активный театр