Здравствуйте!
Народный артист Советского Союза Зиновий Ефимович Гердт до войны уже играл в театре и в кино. До своей актерской работы Залман Афроимович Храпинович (настоящее ФИО) успел окончить фабрично-заводское училище и работал электромонтажником. Зиновий Гердт (буду называть так любимого мной и многими актера) ушел добровольцем на фронт уже в июне 1941 года, изначально до декабря 1941 года был курсантом военно-инженерного училища. Слово Зиновию Ефимовичу:
Меня определили в саперы, поскольку у меня как бы техническое образование. Сначала в Болшево, в военно-инженерное училище. Через несколько месяцев я был выпущен младшим лейтенантом, и направили меня под Воронеж. На Дон, между Старым и Новым Осколом. И я приехал и увидел первых убитых. Это было так страшно! Нельзя рассказать! Лежит мальчик, у него черное лицо, и по этому лицу ползут мухи, и ему не доставляет это никакого неудобства. Притом что лето и жутко пахнет. Человеческое тело разложилось. Нестерпимо отвратительно пахнет. Я очень перепугался!
Далее Гердт служил в 25-й гвардейской стрелковой дивизии.
Удивительная вещь - атака. Бегущий с разверстым ртом человек, обязательно орущий… Говорят, такое же чувство и у тех, кто первый раз прыгает с парашютом. Когда купол парашюта раскрывается, человек начинает петь, кричать. Но я еще был командиром саперного взвода, и у нас была двойная нагрузка: заминировать, разминировать, а мне еще надо было и отметить все поставленные мины на специальных листочках, чтобы потом, когда эта земля вновь станет нашей, можно было бы разминировать. Мучительная это была работа - найти ориентир, отсчитать шаги, ничего не забыть.
Зиновий Ефимович, будучи старшим лейтенантом, вспоминает о своем ранении зимой 1943 года в районе Харькова:
Не могу забыть день, когда меня ранило. Стоял солнечный февраль 1943-го, белоснежные поля под Белгородом… И я вижу, как из жерла пушки танка вырывается огонь. Ранило меня осколком снаряда, во время атаки. Я даже сначала не понял, в чем дело, было ощущение, что кто-то оглоблей ударил по ноге. Ощущение боли, неимоверного страдания физического пришло не сразу, а первым чувством было отчаянье. Я упал. И вижу, как моя левая нога сама собой ходит, как хвост дракона какого-то.
Далее великий советский актер рассказал о своем нахождении в госпитале:
Лежал я в Белгороде в госпитале, была крошечная комнатка, метра два с половиной. Помещались только моя кровать и табуретка. Я должен был бы лежать в гипсе, но в Белгороде не было гипса. Никаких лекарств, кроме красного стрептоцида. И никаких перевязочных средств. Была шина. Шина металлическая, проволочная, и она выгибалась по форме сломанной ноги. А там выбито восемь сантиметров живой кости, над коленом. Вздохнуть или там чихнуть - не дай бог, я терял сознание от боли. Я не спал, потому что знал, что умру, если усну. Днем я иногда засыпал. Затем меня перевезли в Курск, там сделали первую операцию. И я был счастлив: ничего не болит, лежу весь в гипсе почти до шеи, кроме пальцев левой ноги.
Зиновию Ефимовичу сделали несколько операций, ногу сохранили, но хромал он всю оставшуюся жизнь. После излечения из госпиталя, Гердт был комиссован из Армии. В очередной раз мы с Вами убеждаемся, что большие советские актеры не прятались от службы, а честно защищали свою Родину от гитлеровских войск.
Алексей Захарович Ванин известен по своим ролям в кино (всего 81). Мне он вспоминается в фильмах «Джентльмены удачи», «Калина Красная», «Карьера Димы Горина». Замечу, что Ванин был близким другом Василия Шукшина и Евгения Леонова. Алексей Захарович помимо того, что был актером, еще являлся и мастером спорта по классической борьбе – чемпион Москвы, Сибири, двукратный серебряный и двукратный бронзовый призер чемпионатов Советского Союза
Этот замечательный человек с началом войны не подходил по возрасту, стремясь попасть на фронт добровольцем. Вот цитата об этом:
Я родился в 1925 году 9 января. А потом, как война началась, я стал бегать, суетиться, чтобы меня на фронт взяли! А они не брали, потому что по возрасту не подходил. И вот я бегал, бегал, бегал, потом понял, что меня не возьмут. Я поехал из Киселевска в Барнаул, там родственник мой работал в паспортном столе, дядя Яков, я говорю: «Дядя Яш, скоро мне метрики получать, а их нет, потерялись». - «Ну, ты что, - говорит, - не помнишь, в каком году ты родился?» Вот мне это и надо было. Я тут же отнял у себя в дате рождения годок… и говорю: «Да как, 13 февраля 1924 года». Он мне дает эти метрики, я опять в военкомат. Там как раз формировались Первая и Вторая Юрга. И меня туда берут, в Сталинскую сибирскую дивизию. Тогда ведь долбанули под Москвой немца, чтоб ему не дать опомниться, и нас быстренько на поезда - и туда. А когда мы на Калининский фронт прибыли, сразу в бой. Прямо с поезда.
Отмечу для уважаемого читателя, что Ванин был снайпером и артиллерийским разведчиком, был трижды ранен. Вот слова о страхе на войне:
На войне всегда, каждый день страшно. Война есть война. Или ты будешь живой, или ты будешь раненый, или ты будешь убитый. Другого не дано.
Алексей Захарович вспоминает о своем самом страшном случае:
Был момент, когда наступали на Лисичанск, это на реке Донец, и мы уже форсировали реку, склон прошли наверх, и как немец начал атаковать! Артиллерия, пулеметы! Мы стали отступать, отходить, и очень многие были ранены и убиты. В траве были проволочные заграждения, их не видно было, и когда люди бегут, они попадают на эту проволоку, она хватает их за рукава, притягивает к себе, и ты оттуда никак не можешь вылезти… И, представьте себе, я попадаю в яму, она «копанир» называлась, там машины ставили. Я ранен в бедро, нога прострелена насквозь, рука вся в крови, я рву на себе рубашку, перевязываю руку. И уже смотрю - жилы все наружу… И что делать? Я вижу: немцы спускаются и раненых пристреливают. Страшно было. И тут один боец кинул гранату, я и еще один парень дали по ним очередью из ППШ. Удалось отойти, ребята помогли.
О своих подвигах Алексей Захарович скромно умалчивал, но замечу, что он прошел всю войну, за которую награжден: орденами Отечественной войны I и II степеней, орденом Красной Звезды, медалью «За отвагу», медалью «За оборону Сталинграда», медалью «За освобождение Праги».
Вечная Слава!