–Со стола приберите и тарелки за собой помойте! –наказала тётя Маша, Сашкина мама, –я на ферму пошла.
–Хорошо, мам!
Хлопнула дверь, Саня выглянул в наполовину замёрзшее окно, открыл дверь в сени:
–Валет, фьють! В избу забежала Сашкина собака, поджарый пёс с вечно улыбающейся физиономией, помесь дворняги с лайкой неизвестно в каком колене и радостно закрутил хвостом, завивающимся кольцом над спиной.
–На, Валет! Мой деревенский друг поставил на пол наши тарелки, пёс в три секунды их начисто вылизал и замер, преданно глядя Сашке в глаза.
–Я уже полдела сделал, тебе сполоснуть осталось. –это уже мне.
–Саш, может ещё и кошек позовём? Мне как жителю городскому, такое ведение хозяйства было в новинку.
–Не, кошки не будут, вон они на печке дрыхнут, обожрались после нашей рыбалки.
Ничего не оставалось делать, как ополоснуть тарелки под рукомойником и поставить их в шкафчик. Сашка тем временем лихо смёл крошки со стола веником, стоявшим в углу возле русской печки.
Близились к концу зимние каникулы, которые я проводил у своей Бабушки в деревне на Псковщине. Я вообще все каникулы проводил у неё. Однажды правда моя Мама пыталась меня на летние спровадить в пионерлагерь, но я сбежал оттуда на третьи сутки и поставил ультиматум: –Или к Бабушке, или… Что дальше я не придумал, но Маме и так стало всё ясно.
Дел с моим деревенским другом за эти дни уже переделали множество: сходили с его отцом на Дуловское озеро на зимнюю рыбалку, покатались на льдинах по Ловати, съездили в Гоголево к родственникам, а ночью, с пятого на шестое января колядовали. Это вообще было здорово! Мой Дедушка запряг в сани коня, и мы с Сашкиными старшими братом и сестрой ездили по окрестным деревням. Мне нарисовали усы и брови углём, нарядили в дедов тулуп, который мешал ходить, и я в нём всё время падал, а Сашке нарумянили щёки и накрасили губы. Вот и получилось, что в санях ездили два мужика, я и Колька, Сашкин брат и две бабы, разукрашенный Сашка и его старшая сеструха Людка. Так и ездили от деревни к деревне по морозной ночи, но было светло почти как днём, потому, что ярко светили луна и звёзды. В городе у нас не такие звёзды, а здесь они большие-пребольшие и висят низко, кажется можно рукой достать. Волков правда было страшно, но Колька из дома, кроме гармони, взял обрезанную двустволку, спрятал в санях, засунув в сено. Встречали нас везде хорошо, поили квасом, угощали холодцом и пирогами, давали конфет. Колька правда больше нажимал на брагу, да так, что кнут потерял, хорошо хоть гармонь цела осталась. А в Хвошне он чуть не передрался с пьяным мужиком, который всё хватал Сашку за бока и норовил посадить его к себе на колени. Людка, как дурочка, только смеялась. Пляшут Колька с Людкой конечно здорово, в городе так никто не умеет. Людка с платком по избе плывёт, а Колька вокруг неё и вприсядку и подбоченившись и… В общем красиво, я даже не знаю, как эти коленца называются. Колька, как назад приехали, опять учудил: –Хотите, говорит, я луну собью? Достал обрез и как жахнул с двух стволов, что конь понёс через канаву и мы кубарем покатились из саней. Из дома выскочил Дедушка, надавал Кольке тумаков, отобрал обрез и закинул его на чердак. В общем весело было, я аж голос сорвал, оравши коляды.
–Ну чего сегодня делать будем?
–Не знаю… Может в лес ночевать пойдём?
–Точно, как Смок и Малыш, помнишь у Джека Лондона?
–Жаль только золото у нас в лесу не моют…
Собрались, взяли сала с хлебом, топорик, я взял дедов охотничий нож, а Сашка штык немецкий, говорит:
–Мало ли, от волков придётся отбиваться…
Кроме холодного оружия, против волков у нас были взрывпакеты, с марганцовкой и магнием, его мы добыли, сточив напильником крючок для вешанья одежды, скрученный у Сашки в бане, который, как он говорит, сделан из магния. Проверим… Оделись тепло, как никак на улице под двадцать мороза, я в дедовы ватные штаны, валенки, фуфайку и сверху тулуп, Сашка также, только в отцовское. Пообедав, собрались выходить.
–Куда вы на ночь глядя? –спросила моя Бабуля.
–На Карнишову гору, ночевать там будем.
–Ай-я-яй и чавО вам ни как дома не сидится, в такой мороз в лес итИть, нАдош удумали… Спички не забудьте!
Нужно сказать, что в то время, особенно в деревнях, детям давали бОльшую волю чем сейчас, считая их лет с десяти вполне взрослыми людьми, способными принимать самостоятельные решения и нести за них и за свои поступки ответственность. Так что нам, в нашем двенадцатилетнем возрасте, Бабуля лишь напомнила про спички, без которых на таком морозе в лесу было бы не выжить.
Проходя по деревне столкнулись с поддатым дядькой Женей, с крайнего дома у леса, попросили у него ружьё, пообещав подстрелить ему лису. Добренький по пьяни мужик ружьё дал, дал и патронов, попросив только не сильно портить лисью шкуру. Только вошли в лес, как услышали сзади ругань и нас скоро догнала тётка Катя, дядьки Жени жена, отобрала ружьё и пообещала спустить на нас собаку. Подумаешь, раскричалась, непонятно, кто у них в доме хозяин…
Километра три-четыре до Карнишовой горы прошли ходко, лесная дорога была хорошо наезжена мужицкими санями и колхозными тракторами, ездившими в лес за дровами и на поляны за сеном, смётанным ещё летом в большие одонки. Выбрали место для ночёвки рядом с большой ёлкой, но не под ней, чтобы оттаявший снег не падал сверху. Разгребли пошире снег до самой земли, разожгли большой костёр. Пока он горел нарубили жердей и елового лапника побольше, сделали из них наклонный полог над местом стоянки, заготовили на ночь дров. Пока мы обустраивались, костёр, постоянно нами подбрасываемый, прогорел, мы сдвинули на край площадки головешки и угли, развели костёр поменьше, на старое кострище, где земля прогрелась, положили слоя три жердей крест-накрест, навалили оставшийся лапник. Всё, стоянка, которую наверняка бы оценили Смок с Малышом, была готова! За заботами и не заметили как стемнело. Сидя на перине из жердей и лапника, мы жарили над костром сало, наколотое на прутья, когда оно начинало таять и течь, подставляли хлеб. Ни какие конфеты не сравнятся! Холодно не было ни сколько, снизу сильно грела горячая земля, мы с Сашкой даже скинули тулупы, повесив их шерстью наружу у костра. Говорить ни о чём не хотелось, мы сидели и слушали морозный лес. Зимний лес, особенно ночью, не такой разноголосый как летом, большинство птиц улетело на зимовку, шаги зверей скрадывает снег, а многие из них улеглись в спячку. Один раз раздался выстрел, который Сашка определил, как лопнувшее от мороза дерево, да сова, разбуженная нами, пару раз гу-гукнула, повозилась где-то невидимая, свалила ком снега с ёлки и замолчала, уснула, наверное. Один раз что-то мелькнуло в неясном свете костра, присмотревшись мы увидели чёрные глаза-бусинки и такой же носик
–Ласка. –сказал Сашка, –любопытная, а нам и дать то тебе не чего, всё съели. Зверёк постоял-постоял, крутя головкой, после обошёл нас по кругу и исчез в темноте. Наслушались, наговорились и улеглись спать, укрывшись тулупами. Я уже засыпал, как вдруг увидел два горящих глаза, смотрящих на нас из леса. –Волк! –подумал я, –ну вот, началось!
–Саня, где взрывпакеты?
–Зачем тебе? –спросил уже сонный Сашка.
–Гляди, волк! Саня привстал с нашей перины, в руке был зажат штык. «Волк», увидев, что его рассекретили, прыгнул к нам и начал с чавканьем лизать Сашкино лицо.
– Валет, ты откуда, ты же с батей в Луки ухал! Валет скакал между нами, облизывая то меня, то Сашку, а потом улёгся на наше лежбище и завозился устраиваясь поудобнее, расталкивая нас. Так и уснули, мы с Сашкой по краям, а Валет посредине. Всю ночь он вертелся и толкался, один раз Сашка не выдержал:
–Валет, сейчас домой пойдёшь! Только тогда маленько успокоился.
За ночь мороз спал, но мы всё равно проснулись изрядно продрогшие, Валет как-то умудрился стянуть с нас тулупы, которыми мы укрылись на ночь, один подмял под себя, а под второй забрался, из-под тулупа торчали только задние лапы да кончик хвоста.
–Я поэтому и брать с собой его не хотел, –сказал Сашка, –он вечно так, шкодина, только о себе думает, да ещё гавкает на весь лес, надо и не надо. Всю же ночь рычал мне в ухо, спать не давал!
На обратном пути выяснилось, почему Валет так беспокойно вёл себя ночью. Дорогу чуть припорошило снежком и на искрящейся белизне очень хорошо были видны свежие следы.
–А волки-то нас унюхали, интересовались кто в лес пришёл.
–Откуда ты знаешь, что это волчьи следы, может Валет натоптал.
–Не, Валет до снега пришёл, да и след у волка другой. Видишь, как пальцы стоят? У волка на передних лапах два задних пальца ближе к пятке, а у собаки все четыре рядом. Валет, дай лапу! Я те рыкну, я те рыкну, оставлю в лесу волкам на съедение!
Саня конечно лучше меня разбирался в следах и повадках зверей, как-никак вырос в лесу, да и отец у него был охотник.
–Чего же тогда они на нас не напали?
–Собаку учуяли, да и костёр горел, а самое главное чуяли, что мы не боимся. Был бы один, да без огня, то съели бы точно. Сейчас мы их отвадим от деревни!
Саня достал из кармана взрывпакет.
–Держи Валета!
Чиркнул запалом об коробок, тем же движением выкинул руку в сторону. Взрывпакет отлетел метров на пять и приземлился в сугроб, Валет дёрнулся следом, да так, что руку мне чуть не оторвал. В сугробе жахнуло, снег полетел в разные стороны, Валет рванул в другою сторону, свалил меня с ног и поволок по дороге, пока я не отпустил ошейник.
Так за разговорами, раскидывая взрывпакеты, мы дошли до деревни. У крайнего дома нам опять повстречался дядька Женя, уже трезвый, с изрядно покарябанной физиономией.
–Ты где так, дядь Жень?
–Так выпил вчера маленько, Катька говорит, что с крыльца свалился…
Дома нас встретила моя Бабуля, хлопотавшая у русской печки, налила по тарелке жирных щей, самый что ни наесть деревенский завтрак, всё расспрашивала про волков и не страшно ли нам в лесу одним было.
–Ай мАльцы, вот вы мне покою не даёте, всю же ночь слушала, тихо ль. Саш, хорошо хоть твой батька перед Луками заехал, узнал, что вы в лес пошли, Валета послал за вами следом. Волков развелось, страхота небесная, на той неделе в Фёкине собаку со двора уволокли. А тым летом, как ты в город с каникул уехал, утром встаю свинье дать, глядь, а на придворке лось лежит. Вся шея в крови, волками погрызена, спасаться к людям прибёг. Так Егор неделю ему с пруда молодой ивы носил, а я свёклу давала. Потом ушёл ночью. Ну ладно, поели-попили, идите деду помогите, воды наносите, он баню топит.
Через несколько дней я был уже дома и с опять с нетерпением ждал теперь уже летних каникул, хотелось быстрее увидеть Бабушку и Дедушку, встретиться с моим другом Сашкой, ходить в лес и на озеро, купаться в речках, и не вздрагивать каждое утро, как в пионерском лагере, услышав горн и барабан.