«Анекдот. Недавно один больной скандал устроил. Ему рентгеновский снимок собственных внутренностей не понравился: «Дэ-а... Ага... Не таким я представлял себе своё внутреннее содержание. Товарищи врачи, вы что? Вообще понимаете свою задачу по линии успокоения населения? Вы что, вот этой вот, этой бездушной, аполитичной машине перепоручаете важнейшее дело – показ внутренностей моего желудка, моего, так сказать, кишечника? Мало ли что вам там рентген намолюет, а вы что, отретушировать не можете? А анализы у меня, что это, РОЭ у меня увеличенное, эритроцитов мне не до́дали! Шариков у меня не хватает в крови. Товарищи врачи, вы...». Испугались врачи и с перепугу решили не огорчать отдельных пациентов, стали составлять истории болезней в оптимальных вариантах. Сколько есть лейкоцитов у всех больных сплюсуют, на количество прикреплённых поделят. Получается ажур. А для того, чтобы рентген не портил картину, выключили. Так в этом медпункте создали образ здорового больного.
Я понимаю, почему вы улыбаетесь. В медицине этого не может быть. В медицине дело касается нашего драгоценного здоровья. Попробуй-ка, подсунь-ка нам не нашу электрокардиограмму, не наш снимок или, не дай бог, не наш анализ. Да мы же... мы по судам затаскаем. Почему? Потому что мы честные, мы мужественные люди. Мы требуем правды. Мы не потерпим никакого очковтирательства, никакой показухи, никакой лакировки, дело-то касается нашего личного здоровья... Ну, а когда не касается? Ну, бывают такие случаи в жизни, когда дело не касается нашего личного здоровья. Ну, скажем, вот, страна наша совершает техническую революцию: кибернетические машины, электронные устройства, атомные реакторы, вычислительные центры. Многие учреждения возглавляют крупные учёные, талантливые организаторы. И всё же, встречается и такое...
Скажем, столяр-специалист знает свою работу до тонкостей. Начальник того цеха, в котором работает этот столяр тоже знает эту работу, но уже приблизительно. Начальник этого начальника того цеха, в котором работает этот столяр тоже знает, но отдельные места. Начальник этого начальника того начальника этого начальника того цеха, в котором работает этот столяр что-то слышал, но не может вспомнить. И, наконец, где-то в тресте сидит человек, только что переведенный из другого ведомства, поэтому естественно, он об этом ничего не знает, ничего не видел и слышит об этом в первый раз. А если он всё и решает? Ведь, как правило, он попадает впросак. Потому что правильных решений – только одно, а неправильных – тысячи. Он может отпустить или срезать (не свои) государственные средства. Он может очернить или отлакировать (не свою) чужую работу. Свою-то он как-нибудь... Не волнуйтесь. У него же своё начальство. Ну, почему же не лакирнуть? Почему же не прихвастнуть? Почему же не приврать?.. Скажем, изготовлена одна табуретка. Что такое одна табуретка? Одна табуретка погоды не делает. А если приписать нолик? Что такое ноль с точки зрения такого человека? Ноль – это ничего. Написал человек ничего, а получилось, что изготовлено десять табуреток; написал два ничего, а получилось, что изготовлено сто табуреток... А то, что на эти сто табуреток сесть может только одна, простите меня, личность, это его не волнует. А ведь он обманул не только своё руководство, не только себя, а ещё 99 человек, которые бегают, рыскают, ищут табуретки, которых вообще в природе не существует. Мы часто об этом знаем, но молчим, потому что дело-то не касается нашего личного здоровья.
А вот человек молодым потерял здоровье. Почему? Много лет пробивал свой научный труд. Ходил, спорил, доказывал. Провёл у кого-то в приёмной полдня. Ну, подумаешь, простоял человек в очереди каких-то там два-три часа. Но это один человек. А десять, скажем, женщин после работы простояли в очереди два часа – это потерянные двадцать часов... А сто?.. А тысяча?.. А миллион?.. А ведь это потерянное время украдено у детей, у семьи, у творчества, у государства... Очереди будут ликвидированы непременно. Это не так просто сделать. Казалось бы, лишние четыре продавца, и нет очереди в магазине. А вот, где взять этих четырёх лишних продавцов? А может из разбухших штатов соседнего учреждения, где сидят четыре бездельника, забивают козла и подписывают никому не нужные справки? В бумагу, которая пойдёт на эти, так называемые, документы можно будет заворачивать продукты. Правда, превратить бездельников в продавцов, в водителей, в официантов – это значит, резко сократить количество бюрократов... Ой, товарищи, это надо очень осторожно... Очень... В природе ведь всё... всё увязано и всё укручено. Вынешь одно звено – разрушится другое. Уничтожим бюрократов – испортится народ.
Вот представьте себе, что было бы, если бы у нас, не дай бог, не было бюрократов?! Это что значит, только придёшь – сразу примут? Только скажешь – сразу сделают? Только попросишь – сразу дадут? Что ж это будет?! Народ по домам начнёт сидеть! По телефону будут договариваться! Из дома люди выходить не будут! Животы пойдут! Общая вялость, мужчины инфантильные, женщины индифферентные, дети малоподвижные!.. То ли дело сейчас:
– Здравствуйте, я к вам.
– Через неделю зайдёте.
– Я к вам месяц хожу!
– Минутку... Так, это вообще не ко мне, с этим обождём, с этим переждём, и вообще, ко мне в любой момент, в любую минуту, ради бога, пожалуйста. Если у меня не будет заседания, совещания, конференции, коллоквиума, конгресса и симпозиума, я вас обязательно приму, если к тому времени ваша просьба сама не рассосётся.
И тут вы чувствуете, как у вас желваки заходили, нервы заиграли. Ножки напружинил и пошёл по кругу. Обождать – хорошо! Переждать – мирово! Отказать – прекрасно! Мчишься по городу лёгкий, крепкий, закалённый! И только слышишь: хлоп-хлоп – это слабые отпадают. Остаются самые жилистые! Скорость как у гепарда, кожа как у крокодила, челюсть своя и запасная! Мужчины поджарые, женщины стройные, население красивое! Не трогайте бюрократов! Большая польза от них: народ крепчает!»
Аркадий Райкин. Художественный фильм «Люди и манекены», 1974 год.
Чтобы посмотреть выступление, нажми здесь. Тайм-код: 10.25– 20.09