А еще бывшая жена Эдуарда Лимонова, певица и писательница Наталья Медведева рассказала, почему муж называл ее нимфоманкой, сколько манекенщиц зарабатывают миллионы, что ее связывает с музыкантом-«металлистом» по кличке Боров, и как маньяк изрезал ей лицо в парижском ресторане «Балалайка».
Так получилось, что я был знаком и с самим Эдуардом Лимоновым, и практически со всеми его официальными и гражданскими женами. Но – по порядку. С писателем я познакомился, когда работал в журнале «Юность», том, знаменитом, с тиражом три миллиона экземпляров. Что само по себе достойно попадания в Книгу рекордов Гиннесса (а может, «Юность» там уже и есть, надо проверить!) В 1991 году редакция собиралась напечатать рассказ Лимонова «Красавица, вдохновлявшая поэта» (как раз в тему нашей сегодняшней публикации), который начинался так: «Я был неимоверно нагл в ту осень. Нагл, как рабочий, забравшийся в постель графини, как наконец сделавший крупное «дело» мелкий криминал». Эпатажно – безусловно! Все в стиле Эдички.
Андрей Дементьев, знаменитый поэт, главный редактор «Юности», предложил мне сделать интервью с Лимоновым, которое должно было стать послесловием к его напечатанному рассказу о самом себе, пришедшем в лондонскую квартиру к некой русской аристократке Саломее, 91 года от роду, в которую был влюблен Осип Мандельштам. Лимонов не сказать, что был тогда, в 1991 году, массово популярен в России. В журнале «Знамя» вышел его первый роман «У нас была великая эпоха». И все. До бурной известности оставалось еще несколько лет. Тем не менее, я знал его прозу, хотя представления не имел, какой он человек. Если судить по лирическому герою в большинстве его произведений, – наглый, беспринципный, может ударить наотмашь - в фигуральном смысле, конечно, хотя…
Мы встретились с Эдуардом в редакции «Юности» на площади Маяковского, присели в потертые кресла в кабинете прозы – напротив друг друга. И – о, приятная неожиданность! - Лимонов оказался мягким, интеллигентным, на первых порах даже робким человеком. Говорили, в основном, о его впечатлениях от приезда в новую Россию, о том, почему во Франции именно его называют «первым нормальным, не политизированным, русским просто писателем». О том, что он сейчас пишет - «рассказы, одна вещь – это как бы мгновенный роман, хотя в стране, где я живу, куда легче продать роман, чем книгу рассказов». В общем, о его женщинах мы не обмолвились ни разу. Женщины Лимонова стали встречаться мне потом, в реальной жизни – с удивительным постоянством.
Впрочем, его первая гражданская жена, Анна Рубинштейн, с которой молодой Эдик познакомился еще в Харькове, в книжном магазине, где она работала продавщицей, и вместе с которой он отправился завоевывать Москву, прошла мимо меня стороной. Через шесть лет они расстались, и Лимонов закрутил роман с красавицей Еленой Щаповой, с 16 лет работавшей моделью у Славы Зайцева. Она была замужем за обеспеченным художником Виктором Щаповым. Ради Лимонова Елена развелась с мужем, они с Эдиком обвенчались и через какое-то время уехали вместе в Америку.
Вот с Еленой мне удалось однажды повстречаться. Я тогда работал в газете «Мегаполис-Экспресс», в отделе культуры. В редакцию графиню Елену Щапову де Карли, которая после развода с Лимоновым вышла замуж за графа Джанфранко де Карли и получила итальянское гражданство, привел, кажется, Игорь Дудинский, светский лев, журналист и наш автор. Елена только приехала из-за границы, и ей, как всем нашим бывшим соотечественникам, состоявшимся на Западе, хотелось поделиться с россиянами своими «секретами успеха». Мы мило поговорили, попивая из пластмассовых стаканчиков принесенное Игорем белое сухое вино. Самому Дудинскому брать интервью было не с руки – он слишком хорошо знал Елену еще по Москве, да и с Лимоновым не раз схватывался в рукопашной. Я был рад включить диктофон и поговорить с графиней, но внезапно меня вызвал к себе главный редактор и дал задание мчаться на какую-то премьеру в кинотеатр «Октябрь»…Интервью с Еленой сделал какой-то другой журналист, и оно вышло в газете ровно через неделю.
Хочу перепрыгнуть через голову Натальи Медведевой, следующей после Щаповой жены Лимонова (о ней позже), и вспомнить о Лизе Блезе, о той, с кем Эдуард стал жить как раз после десятилетнего брака с Медведевой. Лиза приходила к нам в «Юность», в молодежный отдел «20-я комната», которым я заведовал, довольно часто – она жила где-то поблизости с отцом, известным московским художником Сергеем Блезе. Тонкая натура, она никак не могла определиться, что ей делать в этой жизни: то ли заниматься дизайном, то ли написать роман, то ли просто пить и веселиться. В общем, тогда мне нравился третий пункт ее программы. И мы часто пили, веселились, Лиза даже приезжала ко мне в общежитие Литературного института, где я тогда обитал. Подробности опущу, но Лиза была настоящей нимфоманкой, и я понимаю, почему Лимонов искренне, как мальчишка, влюбился в эту длинноногую красотку, с большой грудью и серыми глазами… Лиза умерла 9 февраля 2012 года, совсем немного не дожив до своего 40-летия.
Уже после Медведевой, Блезе и еще кого-то у Лимонова случился роман с актрисой Екатериной Волковой. Она мне запомнилась по главной роли в сериале «КГБ в смокинге». Я несколько раз встречался с Катей, брал у нее интервью. В последний раз она уже побрила голову – так повлияла на ее мировоззрение связь с Эдуардом Лимоновым, от которого она в итоге родила двух детей: сына Богдана и дочь Александру.
Но вернемся к Наталье Медведевой. В 17 лет она уехала из Питера в Лос-Анджелес. В Америке они с Эдичкой и познакомились. В 1983 году Наталья перебралась в Париж. В 1996 году, когда мы с ней встретились, Медведева уже обитала в Москве – «пока не станет скучно», по ее же словам. Выступала с концертами, подрабатывала журналисткой. В то время она все еще была женой Эдуарда Лимонова, но вместе они не проживали. Наталья Медведева умерла 3 февраля 2003 года в Москве. Эдуард Лимонов умер там же, 17 марта 2020 года.
Ну что такое 5 браков?
- Наташа, из вашего первого биографического романа «Мама, я жулика люблю» следует, что свою девственность вы потеряли в 15 лет…
- В 14. Потом у меня был бурный роман с 27-летним молодым человеком. Мы занимались любовью в чужих квартирах, в подъездах и на чердаках, потому что у него дома мама, у меня мама. Ну, сами понимаете!
- Конечно, понимаю.
- Мама устраивала мне жуткие скандалы, я не ночевала дома, убегала, уезжала с парнем на Черное море. Но, слава Богу, маме хватило благоразумия не заявить на моего ухажера в милицию за совращение несовершеннолетней.
- У вас потом было пять браков. Вы, похоже, брачная авантюристка?
- Мне кажется, это нормально. Ну что такое пять браков? Я просто перерастала своих мужей. Единственный, к кому это не относится, - Лимонов. А остальные как люди просто переставали меня интересовать. Если мне человек неинтересен, зачем же я буду с ним жить, да еще находиться в близких отношениях?
- И даже какие-нибудь суперсексуальные достоинства мужчины не остановят вас перед тем, чтобы разрушить брак? Ведь, судя по вашим автобиографическим книгам и по разговорам вокруг вас, секс занимает в вашей жизни, скажем так, не последнее место…
- Первое минус один. Да, секс играет в моей жизни очень большую роль. Лимонов вообще считал меня нимфоманкой. Правда, я потом специально прочла много трудов по нимфомании – и не могу с этим согласиться. Но в браке я всегда стремилась к невероятной гармонии души и тела. В браке должна быть гармония.
- Кстати, о самом Лимонове одно время ходили легенды как о сексуальном «супергиганте». Я извиняюсь, это так?
- На каком-то этапе он был для меня прекрасным мужчиной. Но потом он потерял контроль над ситуацией, потерял любовную власть надо мной и перестал быть мне дорог так, как раньше.
- Вы познакомились с Лимоновым, когда он расстался со своей второй женой Еленой Щаповой и, наверное, находился в глубокой депрессии?
- Да нет! Период подавленности у него уже прошел. Он издал свою первую книгу, сборник стихов – что в Америке гиблое дело. Но на подходе была вторая, и Лимонов, наоборот, ходил таким петухом. Весь в белом.
Мы познакомились в Лос-Анджелесе, когда и я уже успела вкусить прелести американской светской жизни, работая манекенщицей.
Сексуальное чувство к железным механизмам
- Кстати, как складывалась ваша модельная карьера?
- Когда я приехала в Лос-Анджелес, мне было 17 лет, и я фактически очутилась одна ночью в темном глухом лесу. Оказалось, что с мужем, которого я до отъезда из Питера знала месяцев шесть, у меня нет ничего общего, и мне уже вовсе не хотелось с ним жить. Однако муж был человеком довольно целенаправленным, хотел сделать много денег, используя мои внешние данные. Поэтому мы стали заниматься поиском агента, и в итоге я устроилась работать манекенщицей. Для того времени моя карьера складывалась успешно. Я вообще-то не соответствовала типу калифорнийки – там любят больших белокурых девок. А если брюнетка, то сразу возникают ассоциации с мексиканкой.
- Простите, а вы натуральная брюнетка?
- Ну, я не совсем брюнетка, больше шатенка. Я разная бываю. У меня были и красные волосы…Так вот, работая манекенщицей, я четыре года рекламировала все на свете. Как-то нас, группу молодых красивых баб, привезли на один завод, одели в элегантные купальники, слегка прикрывающие тело, и мы изображали сексуальное чувство и пламенную страсть к каким-то железным деталям, механизмам, шпунтикам и винтикам. Чуть не описались от смеха!
- И много денег приносила вам эта работа?
- На жизнь хватало. А это очень даже неплохо. В мире есть только с десяток манекенщиц, которые зарабатывают миллионы. Остальная масса перебивается с хлеба на воду или живет за счет того, что они всегда желанны на всяких вечеринках и тусовках. Там хоть пожрать можно!
- Значит, когда Лимонов стал вас добиваться, вы уже были в каком-то смысле светской дамой?
- Да в том-то и дело, что он меня особо не добивался. Правда, у нас и не было любви с первого взгляда. Но было какое-то интуитивное чувство, что в тот момент жизни мы необходимы друг другу. И я была рада, и с готовностью приняла его предложение.
- Это правда, что из-за вас Лимонов рассорился со многими своими друзьями и знакомыми?
- Думаю, нет. Он жил в Америке свободной жизнью и у него, по-моему, не было особенных привязанностей и дружб. Он жил на полную катушку. Что тогда модно было? Дискотеки, кокаин…
- Кстати, о вашем пристрастии к наркотикам и к алкоголю ходят всякие легенды…
- Наркотиками я никогда серьезно не увлекалась. Во-первых, это очень дорого, чтобы баловаться постоянно. А спиртным я да, увлекалась и до сих пор это делаю, о чем каждый раз сожалею.
- Уж не алкоголизм ли это, Наташа?
- Я не знаю. Меня это беспокоит, когда это происходит. Но когда я что-то делаю, когда что-то сотворяется с моей помощью и при моем участии, я могу и вовсе не пить. Алкоголизм – это, конечно, проблема, как смерть в некотором роде. С Лимоновым у меня часто случались пьяные скандалы. И во Франции, и здесь, в Москве. С драками! Мы с ним вообще много дрались. Ходила потом с такими огромными синячищами, а Эдик - с вечно поломанными очками.
- Он, что же, и дерется в очках?
- Потом уже стал снимать, успевал до моего первого удара.
- А вы всегда били первой?
- Лимонов вообще считает, что я всегда его провоцировала. Но я не помню, кто начинал первым. Ну, он пихнул, я пихнула. Вот и драка началась. Помню, мы часто ездили в Нормандию, на какую-то старую ферму к одному знакомому художнику. Я там всегда сильно напивалась, и Лимонов напивался, и мы выясняли отношения в огромном поле каких-то желтых лютиков, катались там шариками и колбасками по земле…
Увидеть Париж - и чуть не умереть
- Значит, драться любите? Теперь я понимаю, почему вы в последнее время так плотно общаетесь с музыкантами-«металлистами», с «Коррозией металла», и живете с гитаристом этой группы Сергеем Высокосовым по кличке Боров!
- Да, мне нравится их музыка, потому что в ней есть энергия. Но, кстати говоря, с «металлистами» я не работаю в их направлении, они как раз играют на концертах мою музыку. И они замечательные люди, настоящие профессионалы. Сергей Высокосов очень искусный музыкант, великолепно знает свое ремесло и может играть любые вещи. И вопреки расхожему мнению, «металлисты» слушают не только «своих». У Борова, к примеру, масса кассет с индийской медитативной музыкой.
- А ваша карьера певицы началась уже в Париже? И это правда, что до первого успеха вы мыли тарелки в «Лидо» - крупнейшем парижском варьете?
- Кто вам сказал такую чушь? Я начала петь еще в Штатах, и, когда собралась в Париж, у меня уже был записан телефон некой мадам Мартини, владелицы «У Распутина», «Шахерезады» и других злачных заведений. Буквально через 20 дней после приезда я была на прослушивании, и меня сразу взяли на работу. Меня, восторженную, отвезли домой на шикарном «роллс-ройсе». В клубе «У Распутина» я проработала почти четыре года.
- Но с Парижем у вас связаны не только приятные воспоминания. Я о маньяке, который напал на вас и изрезал бутылочной «розочкой». Как это было?
- Это случилось на вечеринке, посвященной пятилетию ресторана «Балалайка», ранее мною очень любимого. Было много гостей, людей, которые не появлялись там уже годами. И каждый на эту халяву привел с собой, как водится, друга или подругу. Так, видимо, в «Балалайке» и оказался этот маньяк.
Я спустилась вниз, в раздевалку. Сам ресторан располагается в каком-то древнем подвале, чуть ли не XII века, а раздевалка еще ниже. В раздевалке на меня и напали. Я пыталась убежать, и, наверное, кто-то услышал нашу нездоровую возню, потому что маньяк, уже достаточно сильно меня избивший, вдруг испугался, выбил «розочку» и приставил ее к моему горлу. И сказал, что если я сейчас двинусь, закричу, он перережет мне сонную артерию. И все он куда-то звал меня, звал…
- Это был француз?
- Мне кажется, нет. В итоге он изрезал меня всю, у меня 8 или 9 шрамов на лице, сломал руку, потом пришлось делать две операции с выращиванием куска кости, потому что она была изрядно раздроблена…Конечно, я все-таки закричала, и в итоге сбежалось много народу. Вместо «скорой помощи» там почему-то в первую очередь вызывают пожарных. Но когда люди увидели, в каком я состоянии, они вызвали врачей. Главный прокурор возбудил уголовное дело. Но маньяка так и не нашли. Вот уж действительно: увидеть Париж – и чуть не умереть!