Брат сестру подвозил, он за рулем, она рядом. У сестры было плохое настроение.
Вспоминали детство, и сестра сказала: «Ненавижу это время, ничего хорошего».
По ее словам, радости не было. Мать вечно жаловалась на безденежье. Они с отцом надрывались на тяжелой работе, только всегда бесполезно. В старье ходили, слаще морковки ничего не ели: «Чай с сахаром, вот и вся радость. Картошка да картошка».
В праздники мать настряпает шаньги, мясо отварит. Придут гости – родня – и все съедят: «Я маленькая была, помню, смотрела на них и злилась».
Брат молчал. Сестра дальше: «Вот нам с тобой под семьдесят. А что мы видели? Это сейчас и телевизоры, и компьютеры. Деньги появились, а ехать куда-нибудь не хочется. Отпали все желания. Я в детстве мечтала Кавказ увидеть, в теплом океане купаться, но уже ничего не надо».
Фильм в кинотеатре посмотрят, и душа разволнуется: живут же люди, а они? Дом и школа. Вечерами книги читали, с ребятами во дворе играли: «Пойми, это как тюрьма. Радость находили, чтобы с ума не сойти».
И родители ничего не видели, кроме нужды: «Им даже читать некогда было, вкалывали и вкалывали, рано состарились».
Брат не спорил, спокойно вел машину, думал: «И чего она разошлась»?
Сестра волновалась: «Форма школьная как тюремная роба. Попробуй, забудь дома пионерский галстук, учительница так разорется, что тошно делается. А потом пустые и глупые комсомольские собрания».
Брат издал неопределенный звук, ничего не сказал.
Сестра продолжала: «Мать вечно скупилась, потому что денег нет. Ни игрушки не выпросишь – ничего. Даже новую ленту в косу. На школьные праздники надеть нечего было. Разве забыл»?
А брат и не спорил, зачем спорить? Глупости все это, надо нервы беречь – пригодятся.
Сестра почти кричала: «Как вспомню летние каникулы, так вздрогну. Никуда не ездили, от безделья чуть не выли. Гоняла мать за ягодами и грибами, я с тех пор ненавижу ни то, ни другое».
Наконец, дом сестры. Вышла из машины.
Мужчина поехал в гараж. И вспомнил, что на их улице был хлебный магазин. Там продавали коржики за восемь копеек. Такие вкусные! А еще мать иногда покупала шоколадное масло. Намажешь на хлеб и во двор – красота!
А какая радость, когда учебный год заканчивался! Можно на речку – купаться. Или с другом гонять на велосипеде, или ходить в лес за черемшой. В бутылке из-под лимонада черный чай с сахаром, вареные яйца и хлеб. Днем устанешь, сядешь под деревом, поешь.
Принесешь домой большой походный рюкзак черемши, вывалишь на стол. Вечером мать режет на мелкие кусочки – крошит для засолки. А зимой можно в суп класть или в картошку.
Поставил машину, домой идет. А грузди? Белые, пушистые, душистые!
Летом набегаешься с ребятами, вечером свалишься в кровать, закроешь глаза – ни одного сна. Ночь как мгновение. Утром голову поднимешь: только-только лег – кажется. И впереди длинный-длинный день, как маленькая жизнь.
А сейчас? Десять раз за ночь проснешься. Днем тревожные мысли, душа почему-то болит. На себя в зеркало смотреть противно, будущее темно.
Все о внуках думаешь: как бы им было хорошо и спокойно, чтобы не было проклятой войны.
Нет, детство – это праздник света и радости. Пусть без сотовых телефонов и компьютеров. Были ближе к природе, каждое дерево как родня.
Зря такое сестра сказала, и подумал: «Хотя бы на полдня в детство попасть, беззаботное и легкое. Хотя бы на часок».
Но не попадешь. Все ушло, так жаль.