***
Роман недолго посидел с Радой. Девушка попросила его принести ей вещи первой необходимости, и Рома пообещал все купить.
Когда Роман вышел от нее, в его душе боролись противоречивые чувства.
С одной стороны, он снова симпатизировал девушке и хотел, чтобы все у них было так, как до той роковой поездки на дачу. Судя по разговору, Рада не помнила ту поездку, и сейчас можно было все переиграть в свою пользу, дождаться, когда девушку выпишут из больницы, и снова жить в уюте и комфорте, который она прекрасно умеет создавать.
Но с другой стороны, а вдруг она вспомнит все! Особенно то, что Роман в нее выстрелил. Тогда она может пойти в полицию, и дело возобновят. Лишь на миг подумав об этом, Романа бросило в жар. Нет, только не тюрьма!
Роме нужен был срочно чей - то совет, поэтому он по дороге позвонил Глебу. Приятели договорились встретиться у Глеба дома, и Роман поспешил к нему.
Настроение у Глеба было упадническое. Он до сих пор не мог прийти в себя после гибели Вовы и Марины. Роме тоже было не по себе от этого, однако, сейчас его куда больше волновали собственные проблемы.
Парни сели за стол на кухне, выпили по рюмочке, помянули друга и его девушку, закусили. Какое-то время они вспоминали погибших и разные, связанные с ними моменты. А потом Роман перевел разговор на себя. Он вкратце рассказал Глебу о том, что натворил, и как потом чудесным образом, во всем обвинили совершенно другого человека, которого уже нет в живых. Рассказал он и про Раду, которая ничего не помнила, и поделился с Глебом своими опасениями, по поводу того, что может произойти, если вдруг память к девушке вернется. Глеб внимательно слушал Романа. Курил. Думал. А затем неожиданно заявил: - Тебе нужно жениться на ней, и как можно скорее!
- Жениться? - удивился Роман, - Зачем это? Мы прекрасно жили вместе без всяких штампов.
- Жили - то вы жили, только ты тогда не стрелял в нее из пистолета.
- И что с того? - Роман непонимающе смотрел на приятеля.
- Неужели совсем не соображаешь ничего, Ромка? - удивился Глеб, - Если ты женишься на Раде, то потом намного сложнее будет возобновить дело. Во – первых, Рада вряд ли станет свидетельствовать против мужа. Да и следствие усомнится, что жертва стала бы выходить замуж за преступника. Таким образом, я думаю, ты себя хоть частично обезопасишь.
Роман задумался.
- А если нет? Только обязательства перед Радой возьму на себя? А мне это нафиг не надо!
- Ромка, думай сам. Я б на твоем месте на Радке жениться побежал бы, и делал все, чтобы она против меня не пошла потом.
Роман снова задумался: в словах приятеля была логика. Да, и в конце концов - развестись никогда не поздно. Квартира у него приобретена до брака, машина тоже. Значит, он ничем не рискует.
Но тут парень вспомнил, что когда он стоял с пистолетом в руках, Бэла уверяла его, что Рада - жена ее отца.
«- Быть того не может. Как бы она за него без документов вышла! Тем более, отец Бэлы намного старше Рады. Сдался б он ей. Да это Бэлка специально придумала, чтобы Раду спасти. Глупая ложь! Это ж очевидно».
Сам себя убедив в этом, Роман всерьез стал думать о женитьбе на Раде. В конце концов - почему бы и нет.
Покинув квартиру Глеба, Роман отправился к себе домой. Весь вечер он думал о том, какой будет их с Радой семейная жизнь. И пришел к выводу, что неплохой. Рада спокойная, тихая, покладистая, прекрасно готовит, за порядком следит. Единственное, Роман опасался, что с ней он заскучает. Но в таком случае парень допускал, что можно завести интрижку на стороне. У него же достаточно ума и хитрости, сделать так, чтобы наивная и доверчивая Рада ничего не узнала.
Уснул Рома поздно. Сон его был тяжелым и тревожным. Сначала ему снились Владимир и Маринка. Они звали его на дачу. Во сне парень уже был готов согласиться, но в последний момент опомнился - они же покойники! А разве с покойниками можно куда - то ехать! Потом ему приснилась Бэла. Она горько плакала, а позади нее стояла красивая, ухоженная женщина - ее мать. Которую, он, Роман, лишил жизни. Женщина не сводила с него своих недобрых глаз. А потом что-то прошептала, но слов ее парень не разобрал.
На этом Роман проснулся в холодном поту. Несколько минут он трясся от страха под одеялом, лежа с открытыми глазами.
- Это просто сон. Дурацкий сон, - то и дело повторял сам себе парень.
Больше уснуть он не смог. Часы показывали семь утра, и Рома стал собираться в больницу к Раде.
По дороге он подумал, что не мешало бы купить цветы и кольцо. А потом решил, что в больничных стенах все это необязательно. Да и вообще, что это за мода такая: делая предложение, дарить кольцо? И обручального вполне достаточно. А цветы...цветы он приносил ей вчера. Что же теперь ей букеты каждый день таскать, что ли?
Заглянув в палату, Роман увидел, что девушка спит. Он, конечно, мог бы уйти и вернуться к вечеру, но ждать парню уже совершенно не хотелось. Поэтому он принялся будить Раду. И она, вздрогнув, проснулась.
- Рома, ты меня напугал, - сказала девушка. Ее голос и правда немного дрожал.
- Прости! Я не хотел. Рада, мне нужно сказать тебе кое - что важное.
- Говори.
- Я вчера долго думал, и понял, что нам стоит пожениться. Выходи за меня замуж!
Рада с удивлением смотрела на парня. Когда - то она очень хотела услышать от него эти слова. А сейчас она была в растерянности.
- Даже не знаю. Мне нужно долечиться…
- Само собой. Я говорил с врачом. Тебя выпишут в конце недели, и сразу в ЗАГС. Идет?
- Рома, я должна подумать.
- О чем?
- О браке. Для меня это серьезный шаг.
- Для тебя! Тоже скажешь! Это я свою свободу теряю. А вам - то, девчонкам, от этого плюсы одни, вы только и мечтаете нас в ЗАГС затянуть.
- Рома! Никто тебя никуда затягивать даже не думал.
- Перестань! Я знаю все твои мечты.
Рада уже хотела возразить, и сказать, что ничего он о ее мечтах не знает, но Роман почувствовал, что сейчас разговор может пойти не в то русло. Поэтому он взял девушку за руку, и ласково заговорил: - Любимая, ты и так мне как жена. Но я считаю, что лучше пусть у нас все будет официально. Правда. Нам давно пора сделать этот шаг.
Рада задумалась. А потом неуверенно проговорила: - Наверное, ты прав.
***
- Папа! Папа! – Бэла отчаянно продолжала трясти отца за плечо.
- Доч-ка го-во-ри со мно-й, не дай ус-нуть, - попросил Белозар.
- Неужто это снова ведьма, папа? Я же попросила ее оставить тебя в покое.
- Как ви-дишь, не ос-тави-ла.
- Я не пойму в чем дело! Мамы больше нет. Какой же ей смысл продолжать?
- Лю-дям, которые за-ни-ма-ются чер-ной маги-ей, по-то-м слож-но оста-но-иться, - тяжело дыша проговорил Белозар, - Еще труд-нее оста-но-виться тем, кто по-лу-чает чу-жую энер-гию.
- Папа, я обязательно заставлю ее прекратить воровать твою энергию, но уже когда вернусь в город. А сейчас ты должен сопротивляться!. Неужели ты не можешь дать ей отпор?
- Мо-гу. Но для это-го, я дол-жен зани-мать-ся толь-ко этим. А сейчас это не-воз-мож-но...
- Уверена, что с твоим даром нет ничего невозможного! Папа, ну найди же в себе силы!
- Си-лы мне нуж-ны для того, чтобы спас-ти Ва-рю, - ответил Белозар, - А по-том бу-дь что буд-ет, - в глазах его читалась глубокая тоска и безнадежность.
Бэла испуганно посмотрела на отца.
- Что значит будь что будет?! А обо мне ты подумал? Как же я без тебя?
- Ты ско-ро уе-дешь.
- Я надеюсь, что мы уедем вместе!
Белозар отрицательно покачал головой.
- Почему, папа? Мамы нет в живых. Неужели ты думаешь, что Андрей что – то тебе сделает? Обещаю, что он не причинит тебе зла, я с ним поговорю.
Услышав последнюю фразу, Людмила Алексеевна поменялась в лице. Она подошла к Бэле и Белозару и тихо проговорила: - Деточка, наверное, я очень глубоко сейчас тебя огорчу, но Андрея тоже нет в живых. Его убили.
Бэла несколько секунд молча смотрела сквозь пожилую женщину. А затем ее губы задрожали, и по щекам покатились слезы.
- Как убили? Кто! – прошептала она.
- Какой – то отморозок. Бэла, я не знаю деталей. Спроси об этом лучше у Бориса Борисовича, он должен приехать с минуты на минуту.
Тут Бэла залилась слезами. Белозар из последних сил принялся утешать дочь.
- Папа, я хочу узнать кто и зачем убил его. Ты должен «увидеть» как это было и рассказать мне все.
- Бэ-ла, я пос-мотрю, но поз-же. Я бе-ре-гу си-лы на Ва-рю. Она уми-рает.
- Я тоже едва жива от таких событий! Папа, прошу тебя! – тут Бэла принялась рыдать еще сильнее.