«…Он больше ничего не желает, как только умереть, сражаясь против христиан», – говорил о своем наибе, чеченском полководце Байсангуре Беноевском, имам Шамиль – основатель и первый глава Северо-Кавказского имамата, просуществовавшего на территории горного Дагестана и Чечни с 1829 по 1859 год. Рябой, одноглазый, с единственной, искривленной в дугу, рукой и оторванной ногой, непримиримый Байсангур Беноевский с гордостью подчеркивал: «Все эти раны и увечья я получил, сражаясь против русских…» Даже жестоко искалеченный, он рвался в бой, и, по чеченскому народному преданию, его привязывали к лошади, чтобы он мог держаться в седле. Между тем именно русский врач однажды спас непримиримому мятежнику жизнь.
«Ампутаций азиятские врачи не делают…»
Фасад одной из дагестанских больниц Гунибского района украшает надпись: «В этом здании располагался госпиталь, где в 1847 году проводил операции известный русский хирург Н.И. Пирогов». Именно здесь во время осады крепости Салты в ходе Большой Кавказской войны прославленный отец русской хирургии Николай Иванович Пирогов впервые в мировой медицинской практике применил эфирный наркоз в полевых условиях. Здесь же, ознакомившись с методами лечения горских врачей, великий хирург и анатом приходит к выводу, что он, как и другие его знаменитые коллеги, прежде излишне спешил с ампутацией конечностей при огнестрельных ранениях, и разрабатывает ряд принципиально новых подходов, позволивших сохранять раненую конечность в значительно большем числе случаев. Один из таких методов и сегодня носит название «Операция Пирогова».
Но нередко бывало и так, что ампутация была неизбежна, так что даже кавказские эскулапы не могли с этим не согласиться. Н.И. Пирогов писал: «Ампутаций, как я уже сказал, азиятские врачи не делают. Были примеры, когда во время экспедиции неприязненные чеченцы привозили в наш арьергард своих раненых, которым они считали нужным сделать ампутацию: наши врачи делали отнятие члена, а наши неприятели опять увозили своего раненого назад к себе».
По версии чеченского филолога, профессора Ю.А. Айдаева, на операционный стол к Пирогову попал и «правая рука» имама Шамиля, Байсангур Беноевский, когда основоположник отечественной военно-полевой хирургии оказался проездом по дороге в Салты в крупнейшей чеченской крепости Грозной.
«Фанатическая ненависть к русским»
Офицер для особых поручений при Главнокомандующем Кавказской армией Аполлон Иванович Руновский, оставивший мемуары о пленном имаме Шамиле и его семье, писал в своем дневнике: «Что же касается аула Беной, жители которого, как нам известно, всегда отличались преданностью к Шамилю и ненавистью к русским, то, по убеждению Шамиля, не столько опасно их недоброжелательство, сколько фанатическая ненависть к русским Наиба их Байсунгура по прозванию «Биргез». Восстание этого аула, если только жив Байсунгур, неизбежно. В награду необыкновенной храбрости и преданности делу Газавата, Байсунгур получил от Шамиля две медали. Когда Гуниб пал, Байсунгур поклялся всенародно не снимать своих медалей и не прекращать войны с Русскими до тех пор, пока не слетит с него голова. Поэтому на преданность беноевцев тогда только можно будет положиться, когда не будет между ними Байсунгура».
Сын чеченского крестьянина Байсангур Беноевский обрел известность в возрасте сорока лет, когда в 1834 году присоединился к национально-освободительному движению горцев Дагестана и Чечни, а несколько лет спустя принял у себя Шамиля. Получив первый опыт участия в восстании еще под руководством Бейбулата Таймиева во второй половине 1820-х годов, чеченский полководец Байсангур в сражениях отличался выдающейся храбростью и непримиримостью к врагу. «Пока будет жить Байсангур, мы не проиграем войну», – говорил имам Шамиль. В 1846-1847 годах в битвах с русскими войсками графа М. С. Воронцова Байсангур был серьезно изувечен: потерял руку, лишился глаза, а в довершение всего пушечным ядром наибу оторвало ногу. С таким страшным ранением он и оказался в русском плену в крепости Грозной. Там ему повезло попасть в руки великого хирурга Н. И. Пирогова, сумевшего спасти наибу жизнь.
Однако благородство и искусность русского хирурга не повлияли на мировоззрение неистового чеченца. После того, как мюриды Шамиля отбили своего полководца у русского конвоя, однорукий, одноногий и одноглазый Байсангур нисколько не умалил своей ненависти к христианам и России. Оказавшись с небольшим отрядом в окружении русской армии в Гунибе, Байсангур отказался сдаваться даже после пленения самого имама Шамиля и чудом прорвал кольцо противника, многократно превосходившего его численностью. А в 1860 году в ходе очередного организованного им восстания наиб разгромил войска русского генерал-майора М. А. Кундухова.
Вторично Байсангур попал в плен только после того, как одному из русских воинов наконец удалось подстрелить под ним коня. По приговору военно-полевого суда в марте 1861 года он был приговорен к виселице. В чеченском народе, почитающем Байсангура своим национальным героем, сохранилось придание, будто, когда он уже стоял с петлей на шее на площади Хасавюрта, выбить опору из-под ног наиба вызвался доброволец из толпы. Но неистовый чеченец не захотел принять смерть от русского и, отпихнув его единственной ногой, сам таким образом соскочил с табурета.