Каждый из нас знает, как выглядел рыцарь. И пусть для одних это крестоносец в белой котте с красным крестом, натянутой на кольчугу, и тяжелом топхельме. Для других - похожий на стальную статую жандарм позднего Средневековья. А для кого-то и вовсе крылатый гусар или паладин Карла Великого. Но, несмотря на все различия, рыцари разных эпох на самом деле очень похожи.
Все они - профессиональные военные, чья жизнь - это вечное служение своей стране, своему королю и своему сюзерену. Рыцарство не знает другой судьбы, кроме войны и подготовке к ней. С самого первого дня после акколады и до последнего вздоха рыцари живут войной. Да что там говорить, они и есть война во плоти.
А вот интересно, в каком возрасте набирают в рыцари? Если они действительно настолько круты, как нам говорят свидетели тех дальних событий и пишут многочисленные источники, то, наверное, это уже опытные воины. Ведь для того, чтоб мчать в бой в доспехе, на коне и с огромным копьем наперевес, нужна какая-то практика!
С другой же стороны, в рыцари, как говорят нам средневековые летописцы и несколько более современные нам авторы рыцарских романов, посвящаются обычно молодые оруженосцы. Так что там у этих самых рыцарей вообще происходило с призывным возрастом? Давайте разбираться.
И начать придется, как обычно, издалека. Если говорить о церемониях воинского посвящения в средневековой Европе, то брали они свое начало из традиций германских племен. И изначально, конечно, ни к каким рыцарям отношения не имели. Ну просто потому, что с рыцарями во времена падения Вечного Города как-то не сложилось.
Любой свободный общинник мужского пола, в год своего совершеннолетия, во время праздника воинов, что в том или ином виде существовали у всех "варварских" народов, получал оружие. Причем оружие не абы какое. Копье, лук, топор и прочий эрзац, что был фактически охотничьим или ремесленным снаряжением, тут не годились. Будущему воину вручали оружие настоящее, инструмент войны, созданный именно для того, чтобы прерывать жизнь людей. И чаще всего это были скрамасакс или другой большой кинжал подобного типа.
Естественно, такой дар не обходился без испытания, и молодые воины для вступления во взрослую жизнь должны были показать свою силу, храбрость и всю возможную лихость. Подобных воинских и околовоинских ритуалов было огромное множество у каждого народа, и останавливаться подробно на них мы, конечно же, не будем. Скажем только, что после удачного прохождения любого из них мальчик считался мужчиной и имел право на свой дом, землю, жену и часть добычи в военном походе.
Однако по мере как "темные века" заканчивались и над Европой всходил рассвет чрезвычайно прогрессивного феодализма, менялись и церемонии воинского посвящения. И главным изменением было то, что теперь его проходили не все общинники, а только те, чья судьба была связана с воинским сословием. Остальные, ставшие уже к этому моменту из свободных общинников податными крестьянами, ни какого отношения к воинам и воинским церемониям уже просто не имели.
Начавшее свой путь во второй половине IX века рыцарство уже к XI веку успело сформировать все свои базовые принципы и окончательно превратилось в совершенно отдельное сословие, стоящее где-то между мелким титульным дворянством и теми простолюдинами, что все еще остались свободными к этому моменту. И вот в это время возраст рыцаря мог быть вообще любым.
Довольно долгое время рыцарство не было закрытым сообществом, и едва ли не конца XI века шанс стать рыцарем был вообще у любого воина, какого бы низкого рода он не был. Не прекращающиеся ни на миг европейские войны довольно эффективно сокращали поголовье военной элиты, несмотря на хорошую броню и отличную боевую выучку.
И вот когда, с одной стороны, рыцарские традиции, в том числе регламентирующие вхождение в сословие, не были до конца сформированы, а с другой - под рукой всегда было большое количество героически проявивших себя воинов, не стоило удивляться, что рыцарями становились люди любого возраста. Тут главное, чтоб верным был и людей за собой мог вести. А остальное, в общем, значительно менее важно.
Впрочем, такой подход к посвящению в рыцари продлился недолго. Уже к началу XII века рыцарство полностью сложилось как закрытый клуб по интересам, и попасть в него "с улицы" стало почти невозможно. Нет, конечно же, мы знаем некоторое количество случаев, когда в рыцари посвящали за заслуги совершенно разных людей, но все же это было уже исключением, а не правилом.
Два века существования рыцарского сословия, сформировало семейные династии, из которых это самое рыцарство теперь могло нормально пополняться. И это было очень удобно. Теперь не нужно было искать храброго и преданного воина, а потом, ставя на кон свою жизнь, проверять, действительно ли он храбрый и преданный. Подрастающие дети рыцарских семей легко перекрывали количество освобождающихся вакансий.
Более того, теперь претендента, путь которого был предопределен с самого рождения, можно было тренировать с того момента, как он начинал ходить и мог брать в руки деревянный меч. А еще выросшие в семье с правильным воспитанием юноши показывали безусловную лояльность своей семье и с молоком матери впитывали важнейшие понятия вроде рыцарской чести и субординации как на поле боя, так и в мирной жизни.
Они понимали, кому они обязаны своим положением, как работает вассальная клятва, что можно и что нельзя делать в этой жизни. и многие вещи, которые были бы для человека "с улицы" настоящим открытием. Ну и, конечно же, вся их жизнь была подготовкой к будущей войне.
Лить кровь будущих рыцарей начинали учить уже с 5-6 летнего возраста. Впрочем, и до этого времени, мальчики, живущие преимущественно в сельской местности, видели, как режут скот и птицу, поэтому к 6 годам относились к этому процессу весьма спокойно. Да, наверное, получив нож в руки первый раз, ребенок не был сильно счастлив, но все это очень быстро превращалось в рутину и становилось нормой. И вот после того, как рука подростка переставала дрожать, наступало время охоты.
Средневековая охота, кроме собственно отдыха и приятного времяпрепровождения, включала в себя множество важных социальных функций того времени. И одной из них была тренировка будущих рыцарей. Они учились скакать на коне в условиях чуть более сложных, чем домашний манеж, принимать быстрые решения, командовать простолюдинами и своими будущими товарищами по оружию и, конечно же, снова лить кровь. Походя с холодным сердцем.
К тринадцати - четырнадцати годам, юноша времен классического Средневековья был, в общем-то, полностью готов к бою. Да, у него все еще не хватало мышечной массы, а решения, что он принимал, были далеки от идеальных. Да, его все еще нельзя было отправлять в бой одного. Но вот отдать оруженосцем какому-нибудь неглупому и верному рыцарю было уже вполне можно.
Если же родители будущего героя были небогаты или вовсе не имели земли, и поэтому не могли обеспечить отпрыска всем необходимым для "полевой практики", то его отправляли ко двору сюзерена. Где он с такими же потомками безземельных рыцарей служили своему господину и пытались обратить на себя его внимание верностью, мастерством и общей лихостью.
И в тот самый момент, когда юноша брал в руки оружие и был готов идти на войну, он точно так же, как и его предок семь веков назад, превращался в мужчину, имеющего право на земли, дом, семью и плату, что полагалась воинскому сословию в военном походе.
К пятнадцати годам такие парни обычно имели за спиной одну - две военных компании и полтора десятка лично отправленных к Апостолу Петру врагов. К шестнадцати, большинство из них получало свою акколаду и становилось рыцарями. Полностью готовыми к тому, чтобы идти в бой и вести за собой других. Впрочем, немалая часть становилась рыцарями еще раньше.
Филипп II Смелый, опоясанный рыцарь и четвертый сын Иоанна II Доброго, не покинул своего отца в битве при Пуатье до последней минуты. Он прикрывал спину короля Франции, пока тот объяснял английскому рыцарству, что он, конечно, уже не молод, но все еще смертельно опасен. И хотя наверняка англичане хотели скорее взять в плен, а не убить короля и его спутника, однако когда все закончилось, доспехи четырнадцатилетний Филипп снять сам с себя не смог, настолько они были изрублены.
До самой своей смерти он так и не простил своих старших братьев, бежавших с поля боя и покинувших отца в момент его величайшей катастрофы. И, кстати, его потомки в этом вопросе были с ним солидарны. Герцог Бургундии Карл Смелый, которого называли последним рыцарем Европы, даже в конце XV века вспоминал своим родственникам, усевшимся на французский престол, кто они такие и в каком месте при Пуатье он видел их предков.
А еще был Эдуард Черный принц. Старший сын короля Англии. И обращаясь к истории этого шестнадцатилетнего парня, мы говорим не только о храбром воине, но и о полководце. В битве при Кресси именно он, будучи уже к тому времени рыцарем, командовал правым флангом английской армии. И дела на этом фланге у англичан шли очень и очень неплохо.
Конечно же, у него были помощники и советники. Конечно же, его приближенные рыцари всегда были готовы дать совет, исправить его ошибку, если он такую совершит. Но сам факт, что сопливый по современным меркам мальчишка смог повести за собой в бой несколько тысяч человек - это, братцы, многого стоит. Кстати, вся последующая его военная удача говорит нам, что, скорее всего, правым флангом командовал именно он. Уж больно знакомый почерк мы видим несколькими годами позже в Арманьяке и при Пуатье.
Каждый будущий рыцарь получал свою акколаду тогда, когда был готов. Ну или тогда, когда это было необходимо. Мы знаем множество случаев, когда взрослые уже по средневековым меркам люди продолжали ходить в вечных оруженосцах и протирать шоссы на скамьях графских и герцогских дворов. Но известны нам и другие истории, в которых золотые шпоры принимали совершеннейшие подростки, а иногда и вовсе простолюдины, готовые стоять насмерть, не отступая ни на шаг.
Несмотря на то, что рыцарство чем дальше, тем больше становилось закрытым сословием, рыцарь всегда оставался человеком, живущим исключительно для войны. Ну или для непрерывной подготовки к ней. А значит, если война требовала новую игрушку на замену сломанной, то рыцарем здесь и сейчас имел шанс стать любой, кто мог и был готов посвятить себя ей. И вообще не важно, кто были его родители и сколько ему было лет.
А на этом все. О рыцарях мы, конечно, поговорим еще не однажды, но это будет уже совсем другие истории.