Ирина выключила телефон и задумалась. Похоже, ей так и не удастся найти работу сиделки с проживанием. Никто не хочет нанимать, как только услышит, что она с ребёнком. Сразу прощаются. «Нет-нет, вы нам не подходите, до свидания». Ни диплом мед колледжа, ни опыт работы операционной медсестрой не перевешивали этот недостаток претендентке на место. А другие варианты Иру не устраивали, потому что им с Леной требовалось жильё.
После того, как родной дом оказался в зоне затопления, им пришлось уехать из своего городка к родственникам в другую область. Там они жили то у одних, то у других родных. Последнюю неделю ютились в квартире Ирины тётки, где на 36 квадратных метрах проживало шесть человек. Ира с Леной ютились в проходной комнатушке. Точнее, не жили, а ночевали, так как большую часть дня старались проводить вне стен гостеприимной хрущевки. Нужно было срочно выбираться из тяжёлой ситуации.
Ну, ещё одно объявление проверю, и на сегодня всё, подумала Ирина, набирая очередной номер из списка. Ответил приятный женский голос. — Да, нам нужна сиделка для пожилого мужчины.
— Вы умеете обращаться с лежачими? — Хорошо, что ещё умеете? — А, так вы медик? — Замечательно. — Можете завтра же заселяться. — Ребёнок? Сколько лет? — Без проблем. — Вы всё равно будете жить во флигеле, так что никому ваш ребёнок не помешает.
Ира не верила в свою удачу. Неужели? Неужели они наконец-то съедут из тесной тётиной квартиры.
Утром следующего дня Ирина и Леночка вселились в своё новое жильё. Это был уютный гостевой домик, со всемнеобходимым на территории большой загородной усадьбы. Вокруг располагался тенистый парк, где девочка могла без опасений кататься на велосипеде по дорожкам и дышать свежим воздухом. Велосипед ей принесли из хозяйской мастерской. После обеда, которым их накормила пожилая кухарка Вера Семёновна, пошли знакомиться с подопечным. Ира оставила дочь в большом диванном зале, сама же вошла в спальню хозяина. Он лежал в постели на высоких подушках и обречённо смотрел в окно. На вид ему было около семидесяти. Женщина, нанявшая Ирину на работу, приходилась ему дочерью. «Алексей Романович Буланов», — представился он и спросил:
— Наталья, моя дочь говорила, что у вас есть ребёнок. Где он?
— У меня дочка, Алексей Романович, она здесь, в соседней комнате. Позвать?
Он кивнул. Леночка вошла в спальню, подошла к постели и спросила:
— Дедушка, а у тебя что, ножки болят?
— Ох, деточка, если бы! Не чувствую я своих ножек, вот что! Ножки как отнялись два года назад, так и лежу теперь никому не нужный.
Ира осторожно спросила:
— Неужели вы два года обходились без сиделок?
— Нет, приходили, конечно, разные. Начинали хорошо, а потом или сами сбегали, или я от них отказывался. Бывают же такие люди, вроде бы всё при них, и знание, и сноровка, а вот души, ну, нету. Ходят вокруг тебя, как живые мертвецы, аж холодом веет. Я таких кожей чувствую, — улыбнулся Романович.
«Интересно, как он оценит мою скромную персону, — подумала Ира.
— Нам, сёстрам милосердия, быть сентиментальными не положено. Впрочем, бессердечной меня вроде бы никто не называл.
Она отправила дочь погулять, сама же помогла Алексею Романовичу улечься на живот. В её обязанности, кроме всего прочего, входило выполнение лечебного массажа, так что Ира решила начать работу именно с этой процедуры.
Наталья Алексеевна Буланова, дочь хозяина, была чрезвычайно занята собственным бизнесом, поэтому дома почти не бывала. Проследить за новой сиделкой и при случае помочь ей поручали кухарке Вере Семёновне и горничной Тане. Обе женщины приходили в усадьбу утром и работали до шести часов вечера, так что ужин Алексею Романовичу приносила с кухни Ирина. Помогала ему удобнее устроиться в постели, ставила перед ним столик для кормления лежачих больных, желала приятного аппетита и садилась рядом, чтобы быть на подхвате. Руки дедули не утратили чувствительности, поэтому ел он самостоятельно. Ирина только меняла блюда и подавала напитки. Как-то он подозвал Иру и тихонько попросил:
— Вон там, за книжным шкафом, есть мини-бар. Нажми, пожалуйста, выключатель.
Ира дотронулась до выключателя, и стенка со шкафом уехала куда-то внутрь, а вместо неё, словно избушка на курьих ножках, к Ирине передом повернулся бар. Назвать его мини было бы слишком несправедливо, ибо напитка в нём было на целый банкет. Алексей Романович указал на закупоренную бутылочку «Готье» и сказал:
— Долей – ка нам по чуть-чуть.
Ирина запротестовала:
— Вам нельзя, Алексей Романович, вам вообще никакого спиртного нельзя, мы ведь с вами боремся за восстановление чувствительности, ну то есть нормальной мозговой деятельности, алкоголь даже в малых дозах..
— Ирочка, кому ты это рассказываешь? Прежде чем создать бизнес по производству медоборудования, я много лет был главврачом кардиологического центра. Поверь, от двадцати пяти миллилитров ещё никто не умер.
Ира, невольно подтянув спинку, как и подобает медсестре перед главврачом, разлила невероятно пахнущий медно-янтарный напиток по бокалам с “автором” и подошла к подопечному:
— За что будем пить?
— За тебя и твою дочурку. Хорошая девчонка, смелая, но, видно, спокойная. Сразу мне приглянулась. Я ведь своих внуков так и не дождался, поздно женился. Дети, Наташка и Сергей, тоже не спешат под венец, а ведь обоим уже под сорок. Так мечтал с внуками повозиться, понянчиться.
Дети — это ведь ангелочки на земле. Когда они рядом, весь мир становится другим. Дедуля осушил свою рюмку и протянул Ире блюдечко с нарезанным пармезаном. — Закуси, а то опьянеешь быстро.
Ира вновь не стала спорить, хотя ей совсем не хотелось идти на поводу у пациента. Однако тот и сам знал, что такое по чуть-чуть, поэтому больше предлагать не стал. Ему явно хотелось поговорить по душам.
— Дети у меня хорошие, умные, деловые, но до денег жадноватые. Вроде брат с сестрой, а все соревнуются, у кого больше прибыль. Я им говорю: «Да на что вы жизнь-то свою тратите? Зачем друг перед другом выделываетесь, вы ж родные люди!Вот не станет меня, так у вас больше никого близкого и не останется, а они только отмахиваются.
Ира слушала и понимала, почему прежние сиделки не могли удержаться на месте. Дедушка явно любит поболтать, не у каждого хватит выдержки это выслушивать, но ей было совсем не тяжело с ним. Он был почти ровесником ее отца, который умер от язвы желудка совсем молодым. Так что своего папу Ира ни седым, ни старым так и не видела и почти не помнила. Вспоминала только, что он ее баловал, покупал в кондитерской сладости, гулять водил далеко-далеко до конечной остановки трамвая, которая была в десяти минутах ходьбы от их дома. Глядя на хозяина, Ира представляла, как выглядел бы ее отец, и невольно транслировала дочерние чувства на чужого дедушку. Вот и ее дочь растет без отца, правда, по более прозаичной причине. Просто папа Лены, заведующий хирургическим отделением, взял и уехал, не попрощавшись и даже не зная, что Ира ждала ребенка. Она и не стала ему сообщать, захотел бы, сам бы узнал.
Когда дедуля наконец наговорился и устал, Ира поправила ему подушки, одеяло, включила ночник. Лишь бы такие посиделки с погружением в личную жизнь не стали традицией, думала она, убирая посуду.
Бывший главврач оказался прав. Никто от рюмочки французского не умер, наоборот, на следующий день пациент чувствовал себя бодрым, как никогда. Он улыбался, требовал привезти к нему Леночку и подолгу рассказывал ей сказки. Малышка сияла от счастья, мама никогда столько ей не рассказывала. Сколько себя помнила Лена, маме всегда было некогда. Когда они жили в поселке, она ходила в садик, а мама ездила на работу в райцентр. Лену всегда забирали позже остальных детей, а иногда и вовсе не мама забирала, а тетя Валя, соседка. О том, чтобы послушать сказки перед сном, Лена и мечтать не могла, потому что мама долго возилась на кухне и в ванной, а потом ложилась рядом и почти мгновенно засыпала. Зато дедушка Леша знал этих сказок огромное количество. Говорил, что его бабушка была писательницей и сама сочиняла сказки и рассказы для детей, так что теперь девочку ждал каждый вечер увлекательный рассказ или история.
Однажды, во время прогулки по усадьбе, Алексей Романович попросил подвезти его к гостевому домику. Ира привезла инвалидную коляску вокруг флигеля и остановилась у входа.
— Хотите войти? Он кивнул. Только теперь Ирина обратила внимание, что у флигеля нет ступенек, а перед входом устроен заезд наподобие пандуса. Она легко вкатила по нему коляску и открыла дверь. Алексей Романович огляделся внутри жилища и спросил:
— Как вам здесь живется, удобно?
— Конечно, очень удобно и спокойно.
— А ведь этот флигелек для меня построили, – грустно улыбнулся он.— Однажды мои дети так скандалили, что я не выдержал, вмешался в их споры и заявил, что больше не желаю слушать их ругань. Тогда я потребовал, чтобы они сдали меня в дом инвалидов или построили мне отдельно что-нибудь. Они выбрали второе, но после того случая стали ругаться меньше, ну, по крайней мере, тех страшных скандалов, которые разрывали мое сердце, больше не повторялось. А домик все равно достроили, и я рад, что в нем живут такие прекрасные девочки. А что с вашим собственным жильем-то случилось?
Ирина рассказала ему о паводке, который буквально смыл их поселок, о мизерной помощи, которую выделили власти в качестве компенсации пострадавшим. Он задумался и до конца дня не проронил ни слова.
На следующий день хозяин отказался от очередной лечебной процедуры и попросил Иру выслушать его предложение:
— Я к вам, девчонки, очень привязался. Леночка для меня стала настоящей внучкой. Такая заботливая, такая благодарная. Пока сказку слушает, то подушку мне поправит, то предложит водички попить и всегда говорит спасибо за сказку. Золотой ребенок. Но я все думал, вот не станет меня, куда вам деваться. Работников в усадьбе хватает, никого увольнять не планируем, а у меня в Соболевке есть свой домик. Даже дети мои о нем не знают. Купил я его недавно, думал, дачу из него сделаю, места там очень красивые. Я тогда еще не предполагал, что буду жить в особняке. Ну так вот, решил я вам завещать это. Ты не переживай, деревня там не глухая, богатая, и собственная амбулатория тоже имеется. Да и райцентр недалеко, думаю, без работы не останешься. Это все, что я могу сделать для тебя с Леночкой так, чтобы не настроить против вас своих детей. Завтра ко мне приедет нотариус, все и оформим.
Ира не могла проронить ни слова. Этот человек, которого все уверяют, что он скоро встанет на ноги и снова будет хозяйничать в усадьбе, оказывается, трезво оценивает свое состояние и готовится умирать. И при этом думает не только о своих детях, но и о совершенно чужой для него семье. Алексею вдруг стало стыдно, что в первые дни знакомства он показался ей излишне болтливым и навязчивым. Да он просто очень добрый, не в меру добрый человек, думала она.
К осени здоровье Алексея Романовича стало стремительно ухудшаться. Он отказался от лечебного массажа, от половины принимаемых лекарств и от диеты.
— Дайте мне спокойно умереть, — требовал он, когда сиделка уговаривала его продолжать борьбу за жизнь.
Теперь он все больше времени проводил в постели, в коляску пересаживался только в случае приезда посетителей. Правда, их становилось все меньше. Люди, навестившие больного разок, считали свой долг выполненным и больше в усадьбе не появлялись.
Зимой Романович сдал окончательно, он перестал пить лекарства и есть даже то, что ему нравилось. Больше не рассказывал сказки внучке, просил сиделку только иногда переворачивать его на другой бок, так как лежать в одной и той же позе было невыносимо. Ира как могла старалась оказывать надлежащий уход, чтобы не было пролежней, опрелостей и прочих осложнений, но всем было уже ясно, хозяин протянет недолго.
В конце февраля его не стало. Ира и Лена плакали о дедушке как о родном. Наталья и Сергей угрюмо принимали соболезнования и давали распоряжения по организации похорон. На следующий день после церемонии Ирина подошла к Наталье Алексеевне за расчетом, но Наташа оказалась человечнее, чем предполагала Ирина. Хозяйка заявила, что Ира с дочерью могут остаться в их доме до наступления тепла или до того времени, как Ирина найдет себе новое место работы.
Ире очень хотелось поехать в деревню, чтобы посмотреть на завещанный ей дом, поэтому возможность оставлять дочку в усадьбе, пока она будет искать работу и обживаться на новом месте, была как нельзя кстати.
Электричка остановилась на маленьком полустанке Соболевка в густом лесу. Выйдя на перрон, Ирина сразу ощутила острый запах, пробуждающий от сосен влажной хвои. Вдалеке, в низине, между холмами стоял густой туман, очевидно, над рекой или озером. Лес вокруг полустанка был везде, куда только хватало глаз. Оглядевшись, она увидела указатель с надписью «вход» и стрелкой вправо. Пойдя по направлению, Ира оказалась на широкой лесной дороге, отходящей от полустанка прямо на запад. Ну и хорошо, подумала она, солнце не будет слепить в глаза. Солнце уже поднялось высоко и грел ей спину. В лесу щебетали птицы, а идти было легко и приятно. У поворота она увидела указатель «дача» и свернула туда. В поселке уже кипела жизнь. Хозяйки, пока не жарко, копались в огородах, детишки строили песочные башни у дворов, бабушки вышли к лавочкам подышать утренним воздухом. Ира спросила, как пройти по адресу, ей подсказали. И она, наконец, добралась до большого дома на два входа.
Ничего себе домик в деревне, да тут две семьи спокойно уместятся, подумала она. Ирина закинула руку на калитку, отодвинула засов и вошла в широкий двор. Во дворе было несколько хозяйственных построек, колодец, беседка. За низким забором виднелся сад. Алексей Романович рассказал ей, что ключ от дома хранится в желобке под дверным косяком. Она без труда нашла его и вошла в дом.
Кухня, гостиная, две спальни были обставлены немного устаревшей, но добротной мебелью. Столовые приборы, посуда, постельные принадлежности — всё было готово к тому, чтобы заселиться прямо сейчас. Правда, в доме была отключена вода, но вентиль находился во дворе, выложенный кирпичом, так что восстановить водоснабжение было нетрудно. Ира заглянула в соседний двор дома. Там земля была чисто выметена. От калитки до крыльца проложена тропинка из бетонных плит, а в саду виднелись разноцветные ульи.
— Как интересно, похоже, у меня уже есть соседи! — сказала Ира вслух и тихонько позвала. — Эй, хозяева!
У соседнего выхода послышалась какая-то возня. Потом из-за угла показалась крупная мужская фигура:
— Кто там? — спросил он бархатным голосом, от которого Ира чуть не сомлела.
— Это я, ваша новая соседка Ира, бормотала она и тут же вскрикнула. — Рома? Какими судьбами?
Перед ней стоял не кто-нибудь, а Роман Алексеевич Скворцов, отец Лены. На его лице застыло такое неподражаемое изумление, что Ира, сначала была опешившая, вдруг рассмеялась:
— Что, тоже удивлен? Понимаю.
К Роману наконец вернулся дар речи. Он сказал, что с другой стороны забора между дворами есть калитка. Ира обошла вокруг и чуть не столкнулась с ним.
— Кузнецова, ты меня, конечно, всегда удивляла, но в этот раз ты просто превзошла сама себя. Что ты делаешь в моем доме? — спросил он своим извечно насмешливым тоном.
Ира застыла. Вздохнула от возмущения, но не стала отвечать, а молча достала завещание и стала читать его вслух. Рома заинтересованно слушал. Когда она дочитала до слов «часть дома», он поднял указательный палец вверх и протянул:
— Вот как! Получается, мы с тобой равноправные наследники этого дома!
— Ничего не понимаю.
— Я тоже ничего не понимаю. Вообще, со мной-то как раз всё понятно, я это завещание заработал честным трудом, а ты здесь каким боком? Нет уж, дорогая, это со мной всё понятно. Я, между прочим, старший сын Алексея Романовича, хоть и внебрачный, теперь поняла?
Ирина прислонилась к стене дома:
— Просто какой-то день сюрпризов. Получается, я была сиделкой у своего несостоявшегося свекра. И давно ты узнал, что он твой отец?
— Да с детства. Он в нашу с мамой однушку часто приходил. Со цветами, коробками конфет. Всё перед матерью стелился, прощения просил. Только она гордая, ни на какие уговоры не поддавалась. Уж не знаю, что у них там произошло. Потом, когда мы с тобой работали в Городской, он купил этот дом, позвонил мне и сказал, что часть его дарит мне, а если я женюсь и награжу его внуками, то весь этот дом на меня перепишет. Вот такая мотивация. С тех пор я и живу здесь, небольшую пасеку завел, работаю в ЦРБ, на нормальную, спокойную жизнь хватает. Понятно теперь!
Ира слушала, как сквозь сон. Тон Скворцова говорил о том, что он от своих начальственных привычек так и не избавился, хоть и живет в деревне. Но то, что он оказался сыном Алексея Романовича, которого она уважала и даже любила, как отца, почему-то умиляло ее до слез. В голове мелькала, как тесен мир, но даже эта фраза не отражала тех чувств, которые нахлынули на Ирину. Но как она будет уживаться с соседом, который настроен чуть ли не враждебно?
Роман тем временем выхватил из рук Ира завещание и стал читать дальше. “В случае ее смерти наследство передается ее дочери Кузнецовой Елене Романовне”.
— Это еще что? У тебя есть дочь, Романова? Она моя, что ли?
— Скворцов, может, хватит строить из себя тупицу? Неужели тебе никто не доложил, что я родила от тебя девочку?
Скворцов изменился в лице. Его губы подергивались от невольной улыбки, хотя глаза пытались выразить гнев.
— Почему ты мне сама не сказала?
— Потому что вы, уважаемый Роман Алексеевич, свалили из нашего отделения чисто по-английски, ни с кем не прощаясь и не объясняясь. Забыл?
Теперь глаза Романа выражали раскаяние:
— Послушай, Ира.
“ О, он назвал меня по имени”, — подумала она.
— Я, конечно, подлец. Мне, разумеется, доложили, что ты беременна, но тогда в мои планы не входило создание семьи, пеленки-распашонки и вот это вот все. Ты же знаешь, я всегда мечтал о научной деятельности.
— Ну и как?
— Что? — Не понял он.
— Как твое смелое бегство помогло тебе в твоей научной деятельности?
— Да никак. Пока тут обустроился, пока принял отделение в больнице, то все, пасека, в общем, засосало меня это уютное болотце. Здесь, знаешь, настоящий рай. Воздух, ароматы, птицы по утрам поют. Я нигде не чувствовал себя настолько счастливым. Правда, мама ни в какую не хочет сюда переезжать. Говорит, я в его подачках не нуждаюсь, и мне и моей однушки хватает. Так что я здесь совсем один. — А где же твоя… наша дочь?
Ира посмотрела на него испытующе. Она думала о том, какие же они разные, эти Скворцовы-Булановы. Каждый себе на уме, а семейного счастья почему-то никто не обрел. Похоже, это у них наследственное.
— Так где Лена-то? Снова спросил Рома, заглянув в завещание.
— Не переживай, в надежном месте с хорошими людьми. Вот обустрою здесь и поеду за ней.
— Так это же здорово! Вдруг не сдержал радости Рома.— Получается, я почти выполнил условия отца, внучку ему подарил. Так, осталось уломать Кузнецову стать моей законной женой и жить вместе. Как думаешь, она согласится? Игриво спросил он.
— Не знаю, посмотрим на его поведение. В тон ему ответила Ира.
Она уже точно знала, что Лена полюбит своего запоздавшего папу и будет заботиться о нем, как о родном дедушке.
Спустя полгода они сыграли и запоздавшую свадьбу, на которой были и остальные дети Алексея Романовича.