И растопить этот лёд не по силам никому
Как водится навеяло вот этим постом:
Моя мама молчала.
Трое детей, я младшая, муж замдира на производстве, дом полная чаша, хозяйство. Хочешь-не хочешь, коммуницировать надо. Попросить, послать, приказать, позвать - нас пятеро и четверо бесправных, униженных ледяным молчанием, вынуждает ховаться по углам, в ожидании когда мать оттает. Потому, что если жить обычной жизнью, не обращая внимание на её лёд, молчание продлится немыслимо долго и станет тяжелее в разы. Ведь мы посмели смеяться, играть, разговаривать без неё, без её непосредственного участия, не обращая на неё внимания! Она что метель? Нет она не мебель! Она мать! Хозяйка очага! Без неё ни есть, ни пить, ни спать не положено! Не тобой положено, не тебе брать! Ты здесь живёшь? И что? Ты мой сын/дочь, хочу с кашей ем, хочу с маслом пахтаю! А не нравится, вот те Бог, вон порог, никто насильно не держит!
В такие моменты мы все замирали на месте, отводили глаза, не зная как реагировать, всерьез она или так пар выпускает, выпустит сейчас и позовёт ужинать или телевизор смотреть
Главное на людях улыбается, по головкам нас гладит, в дом вошли и ледяная пустота. Никогла не знаешь из-за чего и кто из нас виноват. Поначалу по очереди подходили прощения просить и очень были благодарны тому, кто умел это ледяное молчание растопить. Весь дом словно выдыхал и оживал. Снова можно играть, смеяться, делиться тем, как день прошел. Но все чаще, приходя домой, каждый хватал книгу в руки и садился где-то в уголке читать. Самая читающая семья на улице у нас наверное была. Только мать попрекала: - Вот вы все читаете, нет, чтобы матери помочь, я тоже читать люблю, а за весь вечер ни разу не присела, ни строчки не прочитала! И это тоже становилось новым поводом для молчания.
Тогда кто-то бросал книгу и кидался на помощь, но слышал: - Читай-читай, чего вскочил, тебе надо больше читать, развиваться, это я так ворчу просто.
Перестали вскакивать, делали только движение в её сторону, типа «всегда готов помочь», даже закладку в книгу не закладывали, зная, что все равно от помощи откажется. Но иногда она не отказывалась и видя, что судорожно ищешь закладку и место, где остановился, сатанела и снова замолкала. Еда за столом и её забота становилась ледяной.
Иногда я думаю, почему в детстве мать не брала меня на руки, не целовала, не гладила по голове? Я не помню ласковых слов или уменьшительно-ласкательных имен в свой адрес. Но как тут ласку проявишь, если постоянно кто-то из четверых виноват и его надо наказывать холодом и молчанием? И как ответишь на ласку маленького ребёнка, если остальные трое виноваты, тогда они тоже начнут ластиться, решив, что гнев твой несерьезный, только для вида, попугать. Так и жили в перманентном холоде и молчании, недоумевая и оглядываясь друг на друга с немым вопросом «Кто сегодня виноват?»
Потом устали. Жили как-то сами по себе, взрослели, уходили из дома, стараясь не вернуться никогда. Как в том пресловутом «выскочила замуж за первого встречного, чтобы вырваться из этого кошмара». Кошмаром это назвать можно с натяжкой: Нас не били (братьев старших породи по субботам, высчитав сумму проступков и хороших положительных дел за неделю, но они это переносили стоически, даже посмеивались, отправляясь на экзекуцию), родители не пили, не были асоциальными, одевали нас по росту и размеру, братьям даже шили все в ателье, и костюмы к школе, и брюки клеш и какие-то интересные новомодные полосатые штаны без пояса с низкой посадкой и крошечными карманчиками, в которые даже ключи не положишь от дома, нас хорошо и разнообразно кормили, развлечения били по возрасту и возможностям (кино, цирк, музеи, экскурсии, поездки и кафе-мороженое, театр и парки, беляши и ситро, машинки на прокат и аттракционы, Бородинская панорама и монумент Родине-матери на Мамаевом кургане. Речка летом, бабушки-дедушки на каникулах. У меня музыкальная школа, у старшего лыжная секция, у среднего конструирование и всякие паяльные и радио-принадлежности. О нас думали и заботились, интересовались учебой, покупали книги и игрушки. Нас слышали и слушали. Мама даже читала нам книги на ночь, обсуждала с ними прочитанное.
Но лёд молчания, который возникал периодически, все это убивал, уничтожал всю близость и любовь. Мы могли бы быть счастливы вместе, но каждый из нас мучительно переживал свое собственное обморожение в своей ледяной капсуле. Нас её молчание не сближало, а отдаляло. Кто сегодня виноват? - думал каждый, испытывал облегчение, поняв, что не он и осуждая того, кто вызвал гнев матери и её наказание. Ведь своим молчание наказывала она сразу всех, за проступок одного. Да и был ли проступок?
Лет 20 назад старший брат сказал «Не понимаю, за что она нас так? Сто лет пройдёт и не пойму.» мальчику в оо время было лет 45.
Попробовала на заре замужества так же молчать с мужем, а он смеётся, в глаза заглядывает и целуется. Невозможно молчать с таким отношением.
Говорю ему: - Как же, я ведь сержусь, поссорилась с тобой, молчу, не разговариваю, обижаюсь, жду пока ты все осознаешь и покаешься.
Он отвечает «Так я же с тобой не ссорился» и снова целует. А любые обиды и недоразумения обсудить можно за чаем, пошли чай пить? И улыбается, видно, что любит и заботится.
Ну невозможно на него сердиться!
Невозможно?
А на троих своих детей за то, что кровать не заправили, или на покрывало на заправленную постель сели, или загулялись и не слышали как мать зовёт ужинать и по первому зову не прибежали, или жуков с картошки не собрали, или половики не выхлопали, как мать с утра приказала?
Как можно о детях одной рукой заботиться, а душой морозить?
Потом, когда я будучи взрослой, её об этом спрашивала, она отвечала, что ей так проще было, чтобы не орать, не позориться перед соседями, не выносить сор из избы, она замолкала. С детства не любили, когда соседки собачились и несли друг друга кто на чем свет стоит. Тогда сама себе пообещала, что никогда не будет вести себя как базарная баба. И не вела. Только нас на века заморозила. Увы