Павел Юрьевич проснулся в прекрасном расположении духа, чувствовал он себя бодрым и здоровым. Его ждал первый рабочий день на новом месте. Костюм, галстук и белоснежная рубашка были приготовлены с вечера, портфель собран и ничто не предвещало беды. Душ, легкий завтрак, милый поцелуй супруги на прощанье, и вот уже Павел Юрьевич садится в свое авто и вперед - к свершениям.
В утренние часы офис гудел осиным гнездом: кто-то звал пить кофе, кто-то требовал вчерашние бумаги, хихикали молоденькие сотрудницы, надрывались телефоны, бубнил новостной канал. В общем, нормальная обстановка, к которой быстро привыкаешь. Но стоит только пропустить несколько рабочих дней, как весь улей обрушивается прямо на голову и ошарашивает своим гулом, суетой, круговоротом слов, звуков и даже мыслей. Примерно в таком состоянии находился Павел Юрьевич, когда пришел на свое новое рабочее место. В растерянности он крутился на месте, не решаясь обратиться за помощью. Казалось, что если он остановит в этой суете хоть одного человека, то весь рабочий механизм офиса застопорится, зашипит и сломается, как ломаются паровые двигатели из-за поломки одной небольшой шестерни.
Наверно, он так бы и стоял до конца рабочего дня, но тут его окликнули. Это был молодой человек приятной наружности в элегантном костюме со стильной стрижкой и золотым Паркером в верхнем кармане пиджака.
- Павел Юрьевич, мое почтение! – он наигранно поклонился. Не смотря на обходительные манеры и изысканный тон, чувствовалось Павлу Юрьевичу в этом юноше откровенное нахальство и неискренность.
«Откуда он знает меня? Я же тут впервые» - подумал Павел Юрьевич.
- Не признали? Я ваш сосед по даче, Андрей, у нас участки смежные – подсказал молодой человек.
«Однако! Как летит время! Он же бегал совсем мальчишкой, а уже, поглядите, в костюме с Паркером» - размышлял новый коллега Андрея. Этот Паркер не давал Павлу Юрьевичу покоя – «Этакий золотистый прыщ на безупречном черном сукне костюма. Вызывающе и пошло». Вслух же Павел Юрьевич пробубнил традиционное: «Приятно познакомиться, очень рад, надеюсь на продуктивную совместную работу».
- Вы кем к нам? Управляющим? Тогда вам наверх, на второй этаж. Там кабинет с табличкой. Увидите. – Андрей махнул рукой в сторону широкой открытой лестницы, полукругом заворачивающей на галерею второго этажа.
Добравшись до своего кабинета, Павел Юрьевич уже чувствовал себя уставшим, хотя рабочий день только начинался. Дверь в кабинет управляющего располагалась слева от лестницы, а напротив, через галерею, дверь директора, с которым Павлу Юрьевичу еще предстояло познакомиться и постараться произвести на него благоприятное впечатление.
Директор появился только после обеда, точнее, появилась. Это была женщина необыкновенной наружности. Не сказать, что откровенно красива, но обладала невероятным шармом. Статная, стройная, элегантная. Само совершенство, решил Павел Юрьевич. Его начальницу звали Курская Елизавета Анатольевна и даже само имя ее казалось восхищенному управляющему изысканным. По возрасту Елизавета Анатольевна была ровесницей Павла Юрьевича, а тот уже давно разменял четвертый десяток и с тоской приближался к черте, за которой ухаживания за молодыми барышнями будут смешны и неуместны.
Знакомство с начальницей прошло успешно, он был учтив, профессионален, шутил к месту, не суетился. В общем, был принят более чем благосклонно и вполне мог надеяться на быстрый рост карьеры. В секретари ему была выделена полная неопрятная женщина бальзаковского возраста, которая быстро взяла инициативу в свои руки и уже почти распоряжалась временем и делами Павла Юрьевича. Не ожидая такого натиска, управляющий, совершенно растерявшись, вверил себя полностью Верочке, так ее представила Курская, и так ее теперь называл и Павел Юрьевич.
О Верочке было известно только то, что она была замужем. Но мужа ее никто не видел, по телефону она с ним никогда не говорила, с работы никогда не отпрашивалась и приходила в офис всегда раньше остальных. Поэтому коллегами ее было принято негласное решение, что, не смотря на законного супруга, личной жизни у Верочки нет и быть не может. А за глаза ее называли «Чемодан». Наверно, потому что носила она исключительно балахоны и в купе с крупными формами выглядела, как баул, ну, или чемодан.
Как-то Павел Юрьевич, будучи в расстроенных чувствах, сделал Верочке замечание: «Не могли бы вы одеваться поприличнее, вы же в офисе работаете, а не дворником?».
На что Верочка заявила: «А поприличнее, это как? Как Лизунова, чтоб трусы из-под юбки торчали? Или как Баранкина, чтоб из майки грудь выскакивала? Да я приличнее всех в этом, с позволения сказать, офисе одеваюсь! И как мой начальник, вы мне можете давать советы и указания исключительно в профессиональной сфере. И не стоит вам утруждать себя заботами о моем наряде».
После такой отповеди у Павла Юрьевича пропало желание делать Верочке замечания в любой сфере. Про себя он подумал, что впредь с Чемоданом надо бы поосторожнее.
За Верочкой вообще закрепилась слава человека безапелляционного и прямого, и побаивались ее все коллеги. За исключением, пожалуй, Андрея. Тот запросто приходил с ней поболтать, дарил какие-то мелкие подарки, приносил кофе. И только в эти минуты можно было заметить улыбку на лице Веры.
К юбилею фирмы был назначен корпоратив в огромном банкетном зале с приглашенными артистами. Поскольку празднество происходило в рабочее время, то присутствовать обязали всех сотрудников. Весь день накануне Верочка вздыхала и ворчала, что нечего там делать, на этих ваших корпоративах, что у нее и так работы полно, что лишь бы всем развлекаться да пьянствовать.
А у Павла Юрьевича была своя причина, по которой Верочка-Чемодан была ему крайне необходима на этом мероприятии. Задумал наш управляющий подпоить Веру и через нее сблизиться с Елизаветой Анатольевной, к которой вот уже несколько месяцев испытывал нежные чувства. План его был настолько же прост, насколько и коварен. Верочка должна была со своего компьютера отправлять Курской любовные послания от Павла. А на случай, если Елизавета Анатольевна сочтет для себя оскорбительным подобные излияния чувств, сказать, что ничего о письмах не знает, и Вера по собственному почину отправляла корреспонденцию. Зачем? Ну, вероятно, из ревности.
Но для осуществления замысла Павлу Юрьевичу требовался помощник. И, как не претило ему обращаться к нахальному юноше, выбрал он себе в приспешники Андрея, которого про себя именовал Паркер. На удивление, Андрей легко согласился подпоить Верочку, понимая, что если сам Павел Юрьевич будет этим заниматься, то привлечет лишнее внимание.
Операция прошла блестяще. Вера, будучи трезвенницей, быстро сомлела от двух бокалов вина. Андрей сперва был удивлен, как быстро она приняла его предложение выпить, но увидев блеск в ее глазах уже после глотка вина, опущенные ресницы и глуповатую улыбку понял, что Верочка согласилась бы и на большее, попроси ее об этом Андрей. Конечно, он уже давно раздавал ей комплименты, так, на всякий случай, авось пригодится. Что ж, момент настал, влюбленная Вера, затаив дыхание, внимала своему кавалеру. Но вместо указаний Павла Юрьевича Андрей заручился поддержкой Верочки в продвижении своей карьеры. Умело изобразив досаду от того, что его не ценят и не видят за молодостью лет, как много сил и времени он вкладывает в общее дело. Вскользь намекнув, что стоит только ему занять повыше должность, как он тут же начнет думать о создании семьи, и что именно Верочка является для него идеалом жены и матери. При этом, совершенно упуская из виду, что Вера уже жена и мать, и планировать семью с мужчиной, будучи замужем - идеал так себе.
Но любовь не рассуждает. Уже на следующий день Вера ходатайствовала за Андрея начальнице. Чем несказанно ее удивила. Елизавета Анатольевна обещала подумать. Когда Верочка ушла, Курская пригласила секретаршу.
- Оленька, тут такое дело, не знаю даже как начать – Елизавета Анатольевна жестом указала секретарше на кресло рядом с ней.
- Начните с главного, Елизавета Анатольевна – Оля присела на самый краешек.
- Вы, Оленька, все про всех знаете, мне необходимо собрать информацию о некоторых сотрудниках.
- А зачем это вам? – спросила Оля, облокотившись на подлокотник кресла.
- Вообразите, с утра наш Чемодан присылает мне любовное письмо от якобы Павла Юрьевича, а уже через час рассказывает, какой распрекрасный наш Андрей. Меня беспокоит душевное состояние нашей с вами коллеги.
Закинув ногу за ногу и развалившись в кресле Оленька, сведя все сплетни в единую стройную историю, поведала ее Курской.
- Павел Юрьевич давно в Вас влюблен, говорят, что бросил жену. Так что письмо, скорее всего, он и написал, а Чемодан просто отправила не глядя и все. Вера влюблена в Андрея, надо же, старая калоша, а все на молоденьких тянет - Оля заметила, как поморщилась Курская после этих слов. – Говорят, что муж у Веры то ли инвалид, то ли в коме. Я, конечно, все понимаю, но нашла бы уже себе кого-нибудь подстать. Опять же, дочка у нее недавно замуж вышла, ей бы внуков ждать да радоваться, а она…
- А в кого влюблен Андрей – спросила Елизавета Анатольевна, как бы между прочим.
- А ни в кого. То есть, нет. В себя он влюблен. А ради карьеры готов любить всех и каждого, даже ко мне подкатывал. Да что там, это ведь он Веру в себя влюбил. Она его раньше терпеть не могла, он ее почти год окучивал. Если у Вас все, Елизавета Анатольевна, то пора мне уже, работы много – Оля встала, готовая уйти.
- Подождите Оленька. Как много вам всего известно. Страшно представить, что вы обо мне знаете!
- Да ничего не знаю, о вас сплетни запрещены на законодательном уровне – улыбнулась Оля и вышла.
Вечером, разговаривая с подругой по телефону, Оленька возмущалась, как низко пали нравы в нашем обществе. И как лицемерна ее начальница. Ведь сама же просила купить в подарок золотой Паркер ее любовнику, тогда еще курьеру Андрею.