— Пап, познакомься, это Тася. Она поживет у нас некоторое время? — подруга искренне улыбается и даже приобнимает его для убедительности.
Она-то, в отличие от меня, понятия не имеет, что я беременна от ее отца. Я и сама до этого мгновения не знала, что он тот самый мужчина, что швырнул мне деньги за ночь.
“Я не завожу серьезных отношений, но привык платить обслуживающему персоналу.”
Слова из прошлого будто оживают. Бьют наотмашь. Опять. И снова становится так же больно, как и тогда.
— Что значит поживет? — чеканит ледяной мужской голос, вызывая у меня озноб.
Из-за Дамира мою сестру забрали органы опеки, я лишилась хорошей работы и осталась на улице. Но мне и слово вставить страшно. Зато ему наплевать на мои чувства. Он бьет снова. Больно и в цель.
— Она хорошая, пап. Ответственная и скромная. Парней не водит. У нее ситуация сейчас такая, это ненадолго. Всего на пару недель.
— На пару слов, Ульяна, — подхватывает Дамир дочь и ведет ее на выход из кухни.
Я в это время лихорадочно соображаю, что делать. Бежать? Мне некуда. Теперь точно. Ульяна была моим последним спасением. Я знала, что ее отец влиятельный и богатый. Это было понятно по дому, в который я поселилась, но я и понятия не имела, что ее отец и Дамир Булатов — один и тот же человек. И что в попытке сбежать от него я приду к нему добровольно.
— Что она делает в нашем доме?!
Кажется, Дамир выводил дочь только для вида. Иначе как объяснить, что я слышу все даже сюда. Каждое пропитанное ядом слово долетает до моего и так разбитого сердца. Я знала, что он не будет рад меня видеть, но откуда мне было знать, что Ульяна — его дочь? Впрочем, наверное, именно это я и должна была узнать в первую очередь.
Я иду к выходу из кухни и двигаюсь туда, откуда доносятся голоса. Хочу заступиться за себя самостоятельно. Ульяна — ни в чем не виновата. Это я навязала ей свое общество.
— Мне повторить вопрос? — от голоса Дамира по коже идет ледяной озноб, несмотря на достаточно высокую температуру в помещении.
— Папа! — в грозных интонациях Ульяна ничуть не уступает отцу.
Я приваливаюсь затылком к стене и протяжно, но очень-очень тихо — чтобы не услышали, выдыхаю.
И как я могла не сложить два и два?
Ведь все же было на поверхности. Цвет глаз. Мимика. Один и тот же стол, место на парковке в ресторане.
— Что папа?! Может уже пора завязывать с этой любовью к нищим и обездоленным?
Дамир не кричит, но лучше бы ударил.
Воздух из легких выбивает напрочь, а в глазах начинает все плыть. Так вот кто я для него… нищая и обездоленная?
— Папа! — подруга, судя по всему, удивлена не меньше меня. — Как ты можешь так о Тасе, ты что… ты как…
— Слепая собака, глухая кошка, воробей с поврежденным крылом, малолетняя дрянь, которая пользуется твоей добродушностью, не вижу никакой разницы.
В глазах уже не плывет, в глазах уже все едет.
Не хватало еще упасть в обморок прямо тут.
— Тася человек!
Ульяна героически за меня заступается. Как может и умеет. Противостоит отцу, потому что не знает главного — нас с ее отцом связывает не только его вдруг вспыхнувшее недовольство. Но кое-что еще. Наш секрет. Одна единственная проведенная ночь. И ребенок, о котором он не знает и никогда не должен узнать.
— Она человек с улицы, которому ты не можешь доверять.
— Мы вместе с Тасей учились в художественной школе, я знаю ее с самого детства. Так что ни с какой она не улицы. И доверять ей можно, — раздается звук, словно Уля там еще и ногой топнула. Для убедительности.
— Она не останется здесь, — категорически.
— Останется.
— Ульяна!
Я бы вот на этом моменте спасовала. Отступила. Но я боюсь Дамира, а Ульяна чувствует себя с ним на равных.
— Тася остается.
— Нет. Эта девка уходит. Куда угодно, домой пусть возвращается, но здесь она не останется.
— Ты просто не понимаешь в каком трудном она сейчас положении. Ее уволили с работы, сестру забрала опека, ей негде жить и в добавок ко всему… — я сначала действую и только потом думаю. Быстро распахиваю дверь, от резкого движения у меня начинает кружиться голова, — она еще и бе… О, Боже, Тася! Папа!
Я начинаю падать. Мне плохо видно происходящее из-за слез, застилающих глаза, но шоу я устраиваю специально. Несмотря на то, что мне очень плохо, я бы смогла устоять на ногах. Но как иначе мне остановить Ульяну? Еще пара секунд и она выложила бы Дамиру все о моей беременности и тогда пиши пропало.
Сначала я собиралась упасть на пол как-нибудь не сильно, но мне этого сделать не удается — я чувствую как меня подхватывают крепкие и такие до боли знакомые мужские руки.
По коже сразу же бежит миллион мурашек от узнавания. Мое тело по нему скучало. Душа же бьется в этот момент — она тоже глупая скучала, а сердце так и вовсе готово вылететь из груди.
Дамир мягко кладет меня на софу и отходит. Я лежу с закрытыми глазами, размышляя о том, как бы их лучше открыть, чтобы это выглядело правдоподобно.
— Надо принести воды, — сухо говорит Дамир.
А затем я слышу шаги и стук двери.
Я мигом открываю глаза, надеясь застать подругу и быстро ее предостеречь о том, чтобы она помалкивала о моей беременности, но натыкаюсь на холодный взгляд Дамира.
Он что специально сделал вид что вышел, а сам… нет? А где же Уля?
Я пытаюсь немного приподнять голову, чтобы оглядеться, но подруги нигде нет. Зато Дамир садится на корточки у софы и, хмуро глядя на меня, произносит:
— Ты еще не устала от собственной лжи, Таисия?
— Я… я все объясню, — быстро тараторю, чтобы успеть все сказать, но Дамир все-таки перебивает.
— И как давно ты втерлась в доверие к моей дочери? — произносит, едва сдерживаясь.
— Что? О чем ты?! Я ни к кому не втиралась, Ульяна, она…
— Очень сострадательная, — кивает. — Что ты ей наплела? Про сестру сказала? Чем разжалобила?
— Послушай, — пытаюсь подняться с дивана, потому что мне некомфортно вот так с ним разговаривать, когда он нависает сверху.
Дамир и так давит своей злостью, а когда он делает это, нависая сверху, даже страшно. Но подняться он мне не дает. Стоит лишь сделать попытку, как он придавливает меня обратно к кровати.
— Я не договорил, — усмехается как-то не по-доброму.
Но меня пугает не столько он, сколько моя реакция. В местах, где он меня касается, начинает гореть кожа, а в груди быстро-быстро бьется сердце. Все потому что он рядом, смотрит, изучает, будто никогда не видел. И я, к сожалению, никак не могу совладать с собой.
Засматриваюсь на Дамира, хоть он ничуть не изменился с тех пор, как я видела его в последний раз. Такой же привлекательный. И такой же бессердечный. Последнее приходится себе напоминать, потому что глупое сердце никак не хочет это запомнить и реагирует на Дамира радостью.
— Мне не к кому было обратиться, кроме Ульяны, — говорю тихо-тихо.
Не надеюсь, что поверит. Скорее, в очередной раз для себя, чтобы убедиться, какой Дамир на самом деле и не строить воздушных замков, как когда-то.
— Что-то я не помню тебя в ее подругах, — произносит раздраженно.
— А ты всех подруг Ульяны проверяешь? — не могу сдержаться, спрашиваю.
Отчаянно хочется его уколоть, задеть за живое, но разве оно у него есть, это самое живое? Он ведь безжалостно со мной поступил. Ухаживал красиво, был внимательным, заботливым, переживал о судьбе моей сестры и был таким ласковым той единственной ночью, которую мы провели, а потом… Потом он даже слушать меня не стал. Нашел в рюкзаке часы и вынес свой вердикт.
— Всех, — даже не скрывает этого. — Подруг, парней, преподавателей.
Видимо, ужас, который я испытываю от его слов отражается на лице, потому что Дамир добавляет:
— Это помогает предотвратить такие неблагополучные знакомства.
На меня, конечно же, намекает. Уверена, если бы Ульяна привела меня в дом при других обстоятельствах, в гости, например, то Дамир сделал бы что угодно, лишь бы мы с ней больше никогда не общались. Впрочем, о чем это я? Он и сейчас сделает. Сейчас особенно. Ему такая, как я в подругах дочери не нужна. Ветренная, взбалмошная, неблагополучная и, к тому же, воровка.
Я ведь по его мнению действительно украла те дорогущие часы, что он нашел в моем рюкзаке. А я все больше думаю о том, как они вообще там оказались. И чем больше думаю, тем сильнее кажется, что это он их и подложил. Может, я ему понравилась и он решил таким способом от меня избавиться?
Собственные мысли вынуждают усмехнуться. Я что, действительно допускаю такую мысль? Что Дамиру может кто-то понравиться?
— Смешно тебе? — угрожающе произносит, намереваясь сказать что-то еще, но перебивает встревоженная Ульяна.
— Ты пришла в себя! — радостно восклицает. — Я так испугалась, ты ведь…
Дергаю ее за руку, испуганно мотаю головой. Ульяна несколько мгновений смотрит на меня, а затем кивает. Понимает меня. Я расслабленно выдыхаю и едва не совершаю глупость и не прикасаюсь к животу в защитном жесте, но именно это и хочется сделать. Защитить зародившуюся внутри меня жизнь.
Одергиваю руку на полпути и, наконец, встаю с дивана. Медленно сажусь, потому что голова действительно немного кружится. От волнения, наверное, и страха, что Дамир выставит меня сиюминутно. И даже дочь не послушает. Хотя, бояться наверное нужно не этого, а того, что он оставит меня в доме.
— Простите, что доставила вам неудобства, — произношу ровным тоном. — Это ненадолго, я скоро съеду.
— Рад слышать, — чеканит Дамир в ответ.
— Папа! — включается Ульяна.
Садится рядом со мной, обнимает меня.
— Я никуда ее не отпущу, ясно тебе?
Мне страшно смотреть на Ульяну, таким воинственным тоном она это говорит. Что творится с Дамиром даже представить не могу. Наверняка он мысленно уже проклял меня.
— Ладно, — звучит неожиданно. — Пусть твоя подруга остается столько, сколько нужно.
Не в силах поверить сказанному, резко задираю голову и смотрю прямиком на Дамира. По одному его взгляду понимаю, что сказал он это лишь для Ульяны.
— Принеси Таисии что-нибудь перекусить, — неожиданно говорит Дамир. — Что-нибудь сладкое, она выглядит очень бледной.
Я сглатываю. Действительно ничего еще не успела поесть, даже тарт, который готовила до появления Дамира в доме.
— Да-да, конечно, — тут же спохватывается Ульяна и быстро выходит из гостиной.
Я мотаю головой, скорее, для себя, чем для него. Все же очевидно. Он просто выпроводил дочку, чтобы сказать мне то, что думает на самом деле.
— У тебя неделя, — вполне ожидаемо говорит Дамир. Хоть в чем-то я его прекрасно понимаю. — Придумай для Ульяны причину, чтобы уйти. И да… она ничего не должна знать. Если расскажешь ей о том, что случилось, она узнает обо всем, — подчеркивает последние слова.
— За что ты так со мной? — набираюсь смелости спросить и даже встаю, чтобы подойти к нему.
— Ненавижу, когда мне лгут, Таисия, а ты… человека более лживого я еще не встречал.
Дамир говорит это, глядя куда-то перед собой, а не на меня. Ему противно на меня смотреть? А ведь я помню момент, когда было по-другому. Помню его взгляд, полный желания и нежности.
— Я не брала те часы, — считаю нужным сказать ему об этом. — Не знаю, как они оказались в моем рюкзаке.
— Это уже неважно, — наконец, смотрит на меня.
И у меня в этот миг замирает сердце, потому что на долю секунды я улавливаю в его взгляде знакомые эмоции. Те самые, которые однажды уже видела. Но это было лишь мгновение. Всего секунда, после чего его взгляд меняется. Становится равнодушным, ледяным. От него всего веет арктическим холодом, даже хочется схватиться за плечи и растереть их, чтобы согреться.
— У тебя неделя, Таисия. Постарайся что-нибудь придумать для Ульяны, иначе я сделаю так, что ты никогда не сможешь забрать свою сестру.
***
Если вам понравился рассказ, рекомендую почитать книгу, написанную в похожем жанре и стиле – «Отец подруги. Наш секрет», Вероника Касс, Адалин Черно.