=4=
– Всем плевать, чего я хочу! Оставьте меня в покое! Мне нужно уехать, и я это сделаю! – летит с улицы гневная тирада в исполнении моего пока еще мужа.
В доме – немая сцена, прямо как в «Ревизоре». Белый «Мурано» шумит двигателем и, разбрасывая из–под пробуксовывающих колес мелкий гравий, срывается с места. Машина исчезает за поворотом, а мы отмираем.
– Мааам… – сын не может скрыть обиду, смотрит на оседающее облако пыли и переводит взгляд на меня. – Мам, что это было? Вы с папой поругались?
– Не знаю, Юр. Пока сама не понимаю, но мы точно не ссорились. Давай позже все вместе посмотрим этот матч. Я помогу Лене убрать со стола, а потом приду к вам.
Мои хоккеисты следят за матчами своих кумиров – нападающего Овечкина и защитника Орлова, тщательно разбирая игру профессионалов.
– Учиться нужно у лучших, правда, мам? – однажды спросил Алешка, и с того дня мужчины частенько уединялись за просмотром новых матчей. Иногда я присоединялась к шумной компании, вместе с ними проживая острые моменты захватывающей игры. Так было всегда, но сегодняшний день стал исключением и принес слишком много вопросов.
– Это что сейчас было, Ир? – дублирует вопрос сына мой брат. – Впервые слышу, чтобы Димыч орал, как раненый бизон. Не думал, что он может повышать голос. Всегда такой тихий…
– В тихом омуте… – я оглядываюсь, чтобы убедиться в том, что мальчишки вернулись в дом. За столом в беседке мы остались втроем. – Похоже Лебедев влюбился, Леш. На свиданку с Алиной укатил. Кто она такая – ума не приложу. Он просто бросил семью, и привет…
– Ох… ренеть, – на ходу корректирует отклик брат, прижимая к себе крепче любимую жену. – Седина в бороду?
– Не знаю. Я вообще ничего не понимаю…
Обхватываю виски руками и потихоньку раскачиваюсь, словно пытаюсь успокоить размотанные нервы. В голове – звенящая пустота. Рыцарь уехал спасать свою Дульсинею, начхав на семью и едва не сбив с ног родного сына.
– Какую Дульсинею, Ира?
Эм… я сказала это вслух? Ну ладно. Голос брата приводит меня в чувство. Он, приоткрыв рот от изумления, смотрит расширенными глазами.
– Сегодня я прочитала несколько сообщений, которые написала моему мужу его так называемая «подруга», – криво улыбаюсь, пальцами обозначая скобки у последнего слова. – У них уже есть кафе – место встреч, а еще она называет его рыцарем, которого никто в семье не ценит и не уважает…
– Бред какой–то, – фыркает Ванька, растирая лицо руками. – Хочешь, я хакну его телефон, чтобы ты прочитала всю переписку?
Мой старшенький братик работает программистом в одной очень серьезной компании, которая, как я подозреваю, связана с оборонкой. Именно поэтому его семья не может в полном составе выехать на отдых за границу, обходясь курортами Краснодарского края, совершая набеги на Алтай, любуются вулканами Камчатки. Ваньке повезло с женой – она всегда рядом, любящая, понимающая, у которой семья – на первом месте, но и про себя моя лучшая подруга не забывает. Ира работает косметологом, реализовалась в профессии, и я – ее постоянная клиентка.
– Не нужно ничего хакать, Вань. Если мы не сможем услышать друг друга, то никакой взлом не поможет, – отмахиваюсь от предложения, на миг представив, что могу прочесть всю переписку целиком. Накрывает ощущение гадливости и неприятия ситуации, словно липкая паутина окружает меня со всех сторон. Чужая душа – всегда потемки, даже если это душа любимого человека, рядом с которым ты прожила четырнадцать лет. – Дима заявил, что я и она – два равных угла…
– Чудится мне, что один угол в этом треугольнике очень тупой, – иронично приподнимает бровь Ванька. Он с детства любил тригонометрию, обладал хорошим пространственным видением и в школе частенько помогал мне с решением задач. – И этот угол – не ты, сестренка. В любом случае, мы с Леной всегда рядом. Поддержим, поможем.
Мы молча любовались закатом, а потом я ушла к сыновьям смотреть последний матч Орешкина, в котором он забил красивый гол, пробив по воротам соперника от средней линии на девять часов.
«Сегодня не приеду. Переночую в гостинице. Буду завтра утром.»
Это сообщение я получила от мужа около полуночи. Шах и мат. Прифигевшее от неожиданности воображение разошлось не на шутку, нарисовав страстную ночь в гостиничном номере в исполнении Димы и таинственной Алины. Мерзко… ощущение бессилия, от которого хочется выть и раздирать кожу на груди, уничтожать все вокруг.
– Ну… я даже не знаю, – протянул Иван, прочитав девять слов. – Может, у Димыча этот, как его… кризис среднего возраста?
– Кажется, твой ненаглядный просто зажрался, Ир, – рубанула Лена и ущипнула мужа за бок. – Ты тоже давай, смотри, да на ус наматывай. Если увижу подобное…
– Ленусик, да ты чего, солнышко мое! О чем разговор? – закатил глаза талантливый братик. – Ни за что на свете. Никаких Дульсиней, только ты и наш сын.
– То-то…
Эта ночь была беспокойной. Я ворочалась на просторной двуспальной кровати, взгляд то и дело цеплялся за пустоту на соседней половине, а воображение рисовало картину, в которой мой Дима и неизвестная Алина проводят эту ночь в уютном номере гостиницы. Дамочка хотела полюбоваться закатом в обществе моего мужа или встретить с ним рассвет, и сейчас ее мечты воплощаются в реальность, а я... Где–то глубоко в груди поселилась боль. Она царапала острыми коготками, цепляла душу, отравляла кровь черной ревностью, страхом неизвестности и холодом звериной злобы. За неприкосновенность своего гнезда я готова разорвать любого, но кто же знал, что в роли этого «любого» выступит мой муж.
