1. Этимология слова «история» проста и понятна: история (ἱστορία (historíā)) — это исследование, расспрашивание и одновременно — итог такого исследования и расспрашивания, то есть знание о расспрашиваемом, исследуемом предмете, полученное таким путём.
Этот итог оформляется как рассказ о событиях, сведения о которых были получены от очевидцев и хранителей памяти об этих событиях. Иными словами, история — это повествование о тех или иных событиях, повествование, густо сдобренное подковырками авторского стиля или присутствием гладкой натянутой полноты, «прекрасной без извилин» авторской стилистической беспомощности...
2. Первым важным качеством истории, вытекающим из самого существа дела, является то, что история повествует о прошедших событиях. Если событие свершается или ещё не свершилось, историку расспрашивать очевидцев события нет смысла: «Историк! Ступай туда, сам посмотри или дождись события и поучаствуй в нём, потом что да как с ним было и расскажешь».
Если события действительно прошли, они не могут вернуться и потому неповторимы. Если «история повторяется» или даже, как пишут современные грамотеи, «история повторяеться», если история всё же имеет свойство повторяться, она — не история. История — процесс именно необратимых изменений, то, что вернуть к прежнему состоянию и виду невозможно.
Поэтому повторение события в настоящем или будущем явно свидетельствует о том, что событие всё ещё длится, всё ещё не прошло. И потому рассказ о нём не подлежит историческому исследованию по документам архивов и опросам очевидцев и хранителей памяти о нём. Это будет описание современности, актуальная рефлексия, проявление насущного самосознания общества и отдельного человека, или же — футурологическо-прогностическое повествование о будущем.
3. Вторым важным качеством истории, связанным с первым, является то, что история повествует о событиях в обществе. Почему только в нём? С чем связано такое ограничение предмета истории?
С тем, что в природе, которая вместе с обществом и составляет мир или космос, процессы цикличны, процессы повторяются. Именно поэтому естествознание, то есть наука исследующая природу, неисторично. В этой неисторичности — сила естествознания. Оно легко отрекается от своей собственной истории, (1) историю естествознания не считает собственно естествознанием. Но так же легко (2) естествознание отрекается от своих же прежних достижений в исследовании природы, как только новые данные и новые методы позволяют по-новому истолковать весь массив данных, с которыми приходится иметь дело естествознанию, то есть естествознание легко отрекается от самого себя, бывшего в прошлом, от себя бывшего, несущего на себе пыль веков и жирный налёт историчности.
По существу естествознание и обществознание, в его исторической части, — противоположности. Именно поэтому в естествознании можно открывать законы природы и пользоваться ими, надеясь на повторение процесса, к которому прилагаются законы, а история — ряд уникальных, и потому неповторимых, картин, которые сколь ни были бы они красочны, сочны и точны, наукой не являются, ибо история — область общественного произвола и царство социальной случайности. Познать историю значит причаститься к рассказам о событиях в обществе, но не постичь законы движения общества, каковых законов попросту не существует.
4. Естествоиспытатели не столь глупы, как в большинстве случаев кажутся, и поэтому давно заметили, что, во-первых, их предмет, природа, уникален уже по тому одному, что природа единственна, другой природы нет, а, во-вторых, отдельные части природы, тоже уникальны, ведь как дамы ни старались после публичной лекции Готтфрида Вильхельма Ляйбница найти в саду два одинаковых листочка, сделать это дамам так и не удалось.
Естествоиспытатели в своём естествознании поступили естественно: они изучали, изучают и будут изучать только общее у листочков и прочих предметов природы, не обращая внимания на различия.
А как же «рождённая свободной»? Как же львица Эльса, выращенная Джой Адамсон (урождённая Фридерике Виктория Гесснер) и Джонсоном Александром Грэмом Адамсоном, и потом отправленная назад в дикую саванну Африки? Эльса — не уникальна? Львица Эльса — уникальна, ибо воспитана людьми, испытывающими наибольшую приязнь именно к ней, а не к другим львам и львицам. Но успешно вернули Эльсу в природу не потому, что она уникальна, а потому, что её воспитатели-люди при её воспитании сообразовались с законами природы, нашли и развили в ней общее с другими львами и львицами.
Из этого своеобразного метода естествознания, — изучать не весь предмет, а только общее в нём с другими предметами его рода, — следует ещё одна специфическая черта естествознания: принципиальная неполнота естественнонаучного знания и потому его непреодолимая вероятностность. Как в металлообработке имеются допуски и посадки, так и в естествознании имеются нормы отклонения данных от установленного для них закона. А отклонения всегда будут. Результаты реальных измерений никогда не совпадают с теоретически прочерченной кривой графика. Точки результатов измерений могут лишь приближаться или отдаляться от этой кривой и лишь в крайне редких случаях, то есть совершенно случайно, совпадать с ней.
Для самих естествоиспытателей это оборачивается формированием такого научного характера учёного, который готов ради знания пренебречь и даже уничтожить предмет изучения, ведь учёный ценит общее, а не индивидуальное, ради чисто общего, то есть знания, можно пожертвовать отдельными изучаемыми индивидами.
Вивисекторы в биологии с их кроликами, крысами и мышами — наглядное тому свидетельство. Действительно, для естествоиспытателя, в отличие от естествоиспытуемого, важно знание, а не предмет знания. А крольчихи новых нарожают.
Эксперименты в ускорителях частиц — по существу то же самое, что и эксперименты с кроликами, которые во славу науки гибнут лишь чуть меньше, чем рождаются. Частицы тоже гибнут, хоть и не визжат, как кролики, и анатомия распавшихся частиц наиболее интересна учёному. Да, да, да! Важно знать, что творится в кишках кварков.
В самом деле, учёный ценит знание и признание, а не предмет знания. Потому так стремится к умножению своих публикаций, получению званий, должностей и в качестве самого вожделенного — Нобелевской премии. Тут все учёные не уникальны, и социологу их можно изучать как кроликов, то есть вполне естественнонаучными методами. Университеты новых учёных нарожают.
5. И всё же в фюсисе, натуре, естестве, то есть в природе, существуют такие предметы, которые весьма значимы именно своей уникальностью, уникальностью, которой невозможно пренебречь и без которой изучение их превратится в род научной схоластики. Луна весьма значима для планеты Земля, поэтому как сама Земля изучается во всей полноте, а не только в части, общей со всеми другими планетами Солнечной системы и других звёздно-планетных образований, так и единственный спутник Земли, Луну, люди норовят изучить сполна.
Помимо уникальной значимости для человека, требующей полного изучения этого предмета, предмет природы может быть включён в слишком протяжённые циклы, чтобы выводить законы из повторяемости явлений, так или иначе данных учёному сознанию. По грубым оценкам галактический год Солнечной системы, то есть один оборот Солнца с его планетами вокруг центра галактики Млечный Путь, составляет от 225 до 250 миллионов земных лет, то есть оборотов Земли вокруг Солнца. Поизучай тут галактические и звёздные законы!..
Имеются и ещё более несуразные и несообразные с методологией естествознания явления природы. По некоторым, теоретически обоснованным, предположениям гравитационная волна может иметь длину цикла повторяемости большую или равную размерам наблюдаемой вселенной, то есть шару, диаметром примерно 93 млрд. световых лет с центром на планете Земля, принадлежащей Солнечной системы. Как человечеству добраться до множества других циклов гравитационной волны, чтобы их сравнить, набрать данные, сформировать верифицированную статистику? В так предложенной мадам Гравитацией своей волны человечеству для изучения можно лишь предполагать, каковы гравитационные волны и изучать кусочно-непрерывно лишь отдельные участки только одного цикла одной волны, а имеются ли циклы второй и последующие, имеются ли мотоциклы, то есть ускоренные, сжатые по длине, волны — неизвестно. Такой мадам не скажешь: «Не гоните волну, мадам!»
6. Историки, напротив, столь глупы, что замечая повторяемость и схожесть в социальных процессах, не сохраняют своё знание в тайне, а публикуют его в книгах, статьях, аудиовидеопередачах… Знакомящиеся с исследованиями историков люди переиначивают восточную пословицу «Выслушай женщину и сделай противоположное!» в «Выслушай историка и сделай противоположное!» В отличие от кроликов, листочков и протонов, люди могут «сделать наоборот» и потому простое сообщение правительства может привести к обвалу рынка ценных бумаг, сделав их бесценными, как впрочем и взятое с потолка предсказание судьбы человеку гадалкой на картах, обычных игральных или картах таро, может сбыться именно потому, что настойчиво сделанному внушению о своей судьбе человек может невольно следовать. То есть человек может как активно действовать против исторических закономерностей, так и смиренно подчиняться извне внушённой глупости. Вот почему и все многотрудные выводы об исторических закономерностях люди легко и непринуждённо ломают уже своей собственной непредсказуемой глупостью. Действительно, всяк человек, как персонаж из подполья, готов «по своей глупой воле пожить», а не по разумным историческим законам.
«Тогда-то, — это всё вы говорите, — настанут новые экономические отношения, совсем уж готовые и тоже вычисленные с математическою точностию, так что в один миг исчезнут всевозможные вопросы, собственно потому, что на них получатся всевозможные ответы. Тогда выстроится хрустальный дворец. Тогда... Hу, одним словом, тогда прилетит птица Каган. Конечно, никак нельзя гарантировать (это уж я теперь говорю), что тогда не будет, например, ужасно скучно (потому что что ж и делать-то, когда всё будет расчислено по табличке), зато всё будет чрезвычайно благоразумно. Конечно, от скуки чего не выдумаешь! Ведь и золотые булавки от скуки втыкаются, но это бы всё ничего. Скверно то (это опять-таки я говорю), что чего доброго, пожалуй, и золотым булавкам тогда обрадуются. Ведь глуп человек, глуп феноменально. То есть он хоть и вовсе не глуп, но уж зато неблагодарен так, что поискать другого, так не найти. Ведь я, например, нисколько не удивлюсь, если вдруг ни с того ни с сего среди всеобщего будущего благоразумия возникнет какой-нибудь джентльмен с неблагородной или, лучше сказать, с ретроградной и насмешливою физиономией, упрёт руки в боки и скажет нам всем: а что, господа, не столкнуть ли нам всё это благоразумие с одного разу, ногой, прахом, единственно с тою целью, чтоб все эти логарифмы отправились к чёрту и чтоб нам опять по своей глупой воле пожить! Это бы ещё ничего, но обидно то, что ведь непременно последователей найдёт: так человек устроен. И все это от самой пустейшей причины, об которой бы, кажется, и упоминать не стоит: именно оттого, что человек, всегда и везде, кто бы он ни был, любил действовать так, как хотел, а вовсе не так, как повелевали ему разум и выгода; хотеть же можно и против собственной выгоды, а иногда и положительно должно (это уж моя идея). Своё собственное, вольное и свободное хотенье, свой собственный, хотя бы самый дикий каприз, своя фантазия, раздражённая иногда хоть бы даже до сумасшествия, — вот это-то всё и есть та самая, пропущенная, самая выгодная выгода, которая ни под какую классификацию не подходит и от которой все системы и теории постоянно разлетаются к чёрту. И с чего это взяли все эти мудрецы, что человеку надо какого-то нормального, какого-то добродетельного хотения? С чего это непременно вообразили они, что человеку надо непременно благоразумно выгодного хотенья? Человеку надо — одного только самостоятельного хотенья, чего бы эта самостоятельность ни стоила и к чему бы ни привела. Hу и хотенье ведь чёрт знает...»
Достоевский, Ф. М. Записки из подполья. — Полное собрание сочинений. В 30 тт. Тт. 1 — 17. Художественные произведения. — Т. 5. Повести и рассказы. 1862 — 1866. Игрок. Л.: «Наука», Ленинградское отделение, 1973. С. 113.
А как предсказывали историки накануне Первой Мировой войны, что всё благополучно, что прилетит птица Каган — «Вот, вот уже летит!» — и не наступит, а уже наступает всеобщее благоденствие, «Слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение» (Лк. 2: 14). Благоволение не заставило себя ждать.
7. История — развлечение для старичков. И не скуки ради просматриваемый фильм про старых строителей нового автобуса («Развлечение для старичков», 1976, реж. А. В. Разумовский), а развлечение для старичков принципиальных, бытийно и ментально погружённых в невозвратное прошлое, в прошлом живущих, прошлым довольствующихся, прошлое ненавидящих и прошлое обожающих.
История и историки — навсегда потерянная реальность и навсегда потерянные люди. История — род наркотика, что-то вроде крокодила (дезоморфина), быстро и навсегда меняющего человека, порой даже заставляющего его заявлять:
«Мы знаем только одну-единственную науку, науку истории. Историю можно рассматривать с двух сторон, её можно разделить на историю природы и историю людей. Однако обе эти стороны неразрывно связаны; до тех пор, пока существуют люди, история природы и история людей взаимно обусловливают друг друга. История природы, так называемое естествознание, нас здесь не касается; историей же людей нам придется заняться, так как почти вся идеология сводится либо к превратному пониманию этой истории, либо к полному отвлечению от неё. Сама идеология есть только одна из сторон этой истории».
Маркс, К. Энгельс, Ф. Немецкая идеология. Критика новейшей немецкой философии в лице её представителей Фейербаха, Б. Бауэра и Штирнера и немецкого социализма в лице его различных пророков. — Маркс, К. Энгельс, Ф. Избранные сочинения. В 9 тт. Т. 2. — М.: Издательство политической литературы, 1985. С. 12.
Видите, история природы неразрывно связана с историей людей, до тех пор, пока существуют люди, история природы и история людей взаимно обусловливают друг друга, но история природы нас здесь не касается… Да люди ль вы, ежели вас это не касается? Или вы — уже не существующие люди? Да. Историки — без вести пропавшие, археологически руинированные и затерянные в прошлом, не существующие люди... Забудем о них!..
2024.08.05.