Яркий свет резко ударил по глазам. Лена с трудом разлепила веки и вначале ей показалось, что она видела дурной сон. Память мелкими порциями, словно жалея её, выдавала в мозг информацию о недавних событиях. Мысли тоже приходили отрывисто, как бы наплывами.
Где сейчас Стёпа?
- Стёпа... - хрипло прошептала Лена, и в мгновение ока над ней склонилось женское лицо. У женщины были красивые голубые глаза и слегка натянутая улыбка. А ещё она была в белом халате.
В глаза ещё сильнее ударил яркий свет - это вышеупомянутая женщина поочерёдно посветила фонариком ей сначала в левый, а затем в правый глаз.
- Ваш сын сейчас с вашей мамой, с ним всё в порядке, - медленно, как будто объясняя ребёнку, как правильно читать по слогам, ответила женщина, - Вы в больнице. Сейчас вашей жизни ничего не угрожает... Я ваш лечащий врач, Евгения Александровна Полунина. Вы помните, что с вами произошло?
Порции воспоминаний посыпались с такой скоростью, как будто напор воды прорвал дамбу...
***
- Мама, нет! - закричала Елена, кидаясь к матери, когда та пошла к двери.
Пятилетний Стёпа вжался в кресло и тихонько заскулил, как щеночек. Лена обернулась на сына, и эта секунда промедления всё решила.
Её мать, Мария Витальевна, потопала в коридор, решительно сказав:
- Вы должны примириться с Сашей, так нельзя. Негоже семью рушить. Что люди скажут? Какой позор, дочь разведёнка!
- Мама, нет, не открывай, он убьёт меня! - взвизгнула Лена, но было поздно.
Лена бросилась к креслу и заслонила собой Стёпу. Она уже была готова принять удар.
Саша ворвался в комнату:
- Что, ссс@ка, думаешь, я вот так отстану? Я тебе что, игрушка, чтобы меня бросать?
- Сашенька, ну зачем ты так? - Мария Витальевна заискивающе подбежала к зятю и попыталась утихомирить его, но он тут же грубо отшвырнул её в сторону.
- Пшла вон!!! - рявкнул он на тёщу.
- Я же говорила... Я говорила, мам... - шёпотом произнесла Лена, чувствуя, как затряслись ноги.
Саша тем временем посмотрел по сторонам:
- Я тебя предупреждал, что если на обоях появится хоть одна царапина, я тебя размажу?
Лена машинально посмотрела на стену. Она поправила обои, как могла, после того раза, как Саша в порыве гнева специально исполосовал стену. Тогда ещё он сказал ей, что это сделала она, просто она дебильная и ничего не помнит. Прямо в глаза сказал, издеваясь.
- Сейчас я тебя буду уничтожать, тварь, - медленно, твёрдо сказал он, - Ты захотела от меня уйти? Захотела свободы? Уйдёшь. Навсегда.
Он вытащил из-за пазухи короткую, толстую биту.
- Саша, что ты делаешь? - завопила Мария Витальевна, - Я же пустила тебя, чтобы вы помирились!!!
Стёпа за спиной Лены тихо хныкал. Она чувствовала даже на расстоянии, как он дрожит всем телом.
Лена перевела взгляд на стоящую в дверном проёме мать. Их глаза встретились. "Мама, иди вызывай полицию и скорую!" - мысленно произнесла Лена, морально готовясь к боли. Ей не привыкать. Саша не впервые поднимал на жену руку.
Поначалу всё было хорошо - примерно два года. Саша производил впечатление примерного семьянина, он был всегда собран, деловит, старался угодить любимой и решить все её вопросы. По любому поводу - будь то организационные моменты, покупки, поездки. Всюду сопровождал её, сам возил на работу, встречал с работы. Постепенно он заполонил собой всё. Его стало не просто много - он стал всем. Настроил Лену против подруг, каким-то образом убедив её, что Верка разведённая, а значит плохо влияет на замужнюю подругу. Маринка слишком умная, карьеристка и вообще замуж не собирается. Ритка вообще никуда не годится - пока муж дома с ребёнком, она то в кино, то в кафе. В итоге постепенно круг общения Лены сужался, и сузился до такой степени, что остался только Саша, да ещё мама, которая Сашу отчего-то очень одобряла. Мол, для семьи хорош - серьёзный, рукастый, ну и что, что слишком любит командовать, на то он и мужик, глава семьи... А Лена, мол, обязана подчиняться - женская доля такая. Саша старался контролировать всё - от финансов семьи вплоть до одежды, которую носила Лена. Женщина и не заметила, как всё больше запутывалась в паутине абъюза.
И наконец всё сложилось в стройные ряды тогда, когда Лена ушла в декрет. Точнее - не ушла, а просто родила Стёпу. К тому моменту она уже не работала, ведь Саша уговорил её уволиться в самом начале беременности, которую Лена тяжело переносила.
Вот тогда-то он развернулся по полной. Он забрал у Лены карточку, телефон, сам покупал продукты, которые сочтёт нужным, одежду, вплоть до нижнего белья. Стал унижать, оскорблять Лену - но лишь наедине. На людях он старался произвести впечатление любящего, заботливого мужа. А Лена наконец осознала, что все их отношения - сплошной стресс, но было слишком поздно. Ипотечная квартира, отсутствие работы, грудной ребёнок на руках.
И помощи ждать было неоткуда - мама упиралась и внушала, что Саша хороший муж. А что, ведь никто не голодает, дома всё есть, что нужно, а то, что у Лены на руках ни копейки - так это ничего. Саша, будучи умелым манипулятором, сумел расположить к себе тёщу - всячески помогал ей, вел себя при ней прилично. Всё осложнялось ещё и тем, что Мария Витальевна своеобразно относилась к дочери, считая её непутёвой. Видимо, сказывалось, что Лена - нежеланный ребёнок Марии Витальевны. В своё время женщина просто не успела сделать аборт от такого же абъюзера, как Саша, и растила девочку как будто бы из чувства долга. Когда отец умер, Мария Витальевна и Лена вздохнули с облегчением.
Лена сделала шаг вперёд. Чтобы тогда, когда он будет бить её, случайно не прилетело Стёпе.
- Стёпа, прячься за кресло...
Она успела увидеть только, как мать, крадучись, отступает к выходу, а несчастный пятилетний ребёнок, вынужденный быть свидетелем избиения матери, сползает с кресла и на четвереньках уползает за него. Она не могла защищаться - пусть лучше она, чем сын и мать. Возможно, он убьёт её и оставит их в покое...
А затем посыпались удары и всё смешалось: отчаянный крик Стёпы, её собственный крик, резкая боль, хруст её костей... А потом тьма.
***
- Да... Помню... Я жива?
Евгения Александровна вновь улыбнулась - но в этот раз улыбка вышла ещё более неестественной, полной горечи.
Сознание возвращалось. Вместе с болью. Лена перевела взгляд направо, где над ней возвышалась стойка с капельницей. Трубка тянулась к её руке. Она попробовала пошевелить руками, но послушалась только левая - та, к которой присоединялась капельница. Ноги также не слушались и горели огнём.
- Что он со мной сделал? - с ноткой отчаяния спросила Лена.
- У вас многочисленные травмы, полученные от ударов битой. Сломана правая рука, несколько рёбер, ваши ноги нам удалось собрать, словно пазл. Также перебит позвоночник. Открывая черепно-мозговая травма. Нам пришлось удалить вам часть черепа. Переломы лицевых костей. К счастью, не пострадали глаза и органы слуха. Разрыв селезёнки - нам пришлось её удалить.
Болело всё. Теперь Лена явно чувствовала это.
- А мама, Стёпа? Как они? А Саша? Его задержали?
Тут из-за головы врача высунулось лицо молодого мужчины в полицейской форме. Он с некоторым испугом посмотрел на Лену - видимо, выглядела она после такого ужасно - и смущённо кивнул:
- Здравствуйте, Елена Васильевна... Я майор полиции, Никита Сергеевич Журов. Я занимаюсь расследованием нападения на вас. Мне сообщили, что вы пришли в себя...
- Где мама? Где Стёпа? Саша задержан? - повторила свой вопрос Лена.
Никита судорожно сглотнул и, отвернувшись, выдал:
- К сожалению, он успел скрыться. Ваш сын с ним. Пока он вас бил, ваша мама побежала к соседям и вызвала полицию и скорую, но пока мы приехали, он успел сбежать, прихватив вашего ребёнка. Конечно же, они объявлены в розыск, ведь теперь всё очевидно. Не волнуйтесь, далеко не уйдут...
Мир рухнул. Господи, почему она выжила??? Елена как будто бы со стороны услышала свой отчаянный вой. Она выла, как раненый зверь - она и была сейчас раненым, искалеченным зверем, потерявшим своё тело и своего детёныша.
И вдруг случилось неожиданное: Лена почувствовала, как будто словно отделяется от своего беспомощного тела, тысячами мелких частиц, микроскопических атомов взвиваясь вверх. Эти атомы роились по палате, соединяясь воедино, и она смогла наблюдать себя, отёкшую, с синюшным лицом, всю перемотанную бинтами, стоящую рядом врача Евгению Александровну, сидящего на табуретке майора Журова, стоящих в дверях медсестёр.
Все до единого лица выражали сочувствие - ни единой улыбки, в глазах тревожность. Но толку-то от их сочувствия?
Что самое интересное, Лена была в сознании. Она по-прежнему отчаянно выла, всхлипывала, но в то же время была не только в своём теле, но и вне его.
То, что отделилось от искалеченного тела, вновь расщепилось на части и полетело по палате: оно остановилось впритык к одной из медсестёр. Настолько близко, что могла рассмотреть каждую родинку на шее, каждый волосок на голове.
Астральная Лена испугалась и метнулась в сторону. И внезапно ощутила, что в таком виде она не чувствует боли и может двигаться так, как захочет. Она подняла руку и увидела, что эта рука полупрозрачная, она светится и состоит из множества крошечных светящихся атомов, которые то отделяются, то вновь возвращаются на место.
Немного пометавшись по палате, астральная Лена решила, что достаточно - и с усилием ворвалась обратно в своё тело.
В этот момент Лена глубоко, судорожно вздохнула и резко замолчала. Подбежала медсестра, вытащила салфетку и вытерла ей лицо от слёз.
- Дайте. Я сама, - Лена подняла руку с присоединённой капельницей, но медсестра отрицательно покачала головой.
- Не надо. Вы ещё очень слабы.
- Вы должны всё мне рассказать, - продолжил Никита, на что Лена хмыкнула:
- Я несколько раз подавала заявление в полицию, когда Саша в очередной раз лишал меня доступа к финансам и бил меня. Но там предпочли не лезть "в дела семейные". Мол, не избил же до полусмерти, значит всё нормально. Он угрожал мне, что если я подам на развод, то мне не жить, но ваши коллеги никак не отреагировали. Так что какой толк от того, что я дам вам показания?Так, мне больно говорить. Где моя мама?
- В коридоре, - с грустью ответил Никита. По всему было заметно, что он чувствует себя виноватым, - Если бы заявление принимал я, то я бы отреагировал. Ненавижу домашних тиранов. Сам рос с таким отцом. Елена Васильевна, я сделаю всё, чтобы найти вашего сына, поверьте мне.
Лена сглотнула. Боль усиливалась и она почувствовала, что вот-вот вновь отключится. Это заметили медики, и Евгения Александровна распорядилась увеличить дозу обезболивающего, что незамедлительно выполнила медсестра, добавив что-то во флакон с капельницей.
- Всё, хватит на сегодня, - сказала врач, обращаясь к Никите, - Она ещё слишком слаба. Удивительно, что она вообще выжила после такой экзекуции. И что ноги целы.
Это всё они обсуждали уже у порога палаты, но Лена всё слышала. В тот момент, когда её раненое тело теряло сознание, она усилием воли вновь отделила от него астральное тело и сейчас могла незаметно подслушивать разговор майора и врача.
- ... Ноги синие до черноты были, - продолжала Евгения Александровна, - Так, что мышцы от раскрошенных на кусочки костей отделились. Мы чудом их ей собрали, московские хирурги приезжали нам помогать. Вы понимаете, с какой ненавистью он её бил? Он убивал её, целенаправленно, жестоко. Это чудо, что она выжила. Не надо было говорить ей, что садист забрал сына. Пока не надо.
А астральная Лена тем временем подлетела к матери. Та сидела на лавке возле палаты, глядя в одну точку. Её взгляд был потерян, и почти безумен.
- Мама, я не виню тебя... - произнесла Лена.
Конечно же, мать этого не услышала, но что-то почувствовала. Она оживилась, стала рыскать глазами в поисках чего-то, что она не видела, но ощущала, а потом закрыла глаза и горько заплакала.
А астральная Лена решила, что нужно вернуться в тело. Она ведь ещё не знала, сколько времени она может существовать в этом незнакомом ей атомном режиме...
Продолжение:
Желающим материально поддержать автора:
Карта Сбербанк:
5469 6100 1290 1160
Карта Тинькофф:
5536 9141 3110 9575
Почитать ещё: