Подборка лучших афоризмов и цитат из книги «А зори здесь тихие...» Бориса Васильева

Среди лучших произведений о войне повесть Б. Васильева занимает особое место. Пятеро девчат, такие разные, такие красивые и умные могли жить и радоваться каждому дню, но они приняли на себя нелегкий долг – родину защищать.

Эти девушки – Рита Осянина, Галя Четвертак, Женя Комелькова, Лиза Бричкина и Соня Гурвич.

Их судьбы трагичны, но вера в будущее делает их особенными. Еще один герой повести – сержант Васков. Он становится для девушек своеобразным отцом, наставником. Он суров и требователен, но глубоко в душе понимающий и сострадательный человек.

Через женские образы, фразы героинь, автор не только описывает трагическую реальность, но и показывает тот факт, что война может совершенно разными способами повлиять на судьбы людей.

Подборка лучших афоризмов и цитат из книги «А зори здесь тихие...» Бориса Васильева напомнит вам не только о событиях прошлого, но и о простой жизни, дружбе, любви и памяти, которую следует хранить и передавать следующим поколениям.

«А зори здесь тихие»: цитаты из книги Бориса Васильева

• «Человек в опасности либо совсем ничего не соображает, либо сразу за двоих».
• «Война – это не просто кто кого перестреляет. Война – это кто кого передумает».
• «Ведь так глупо, так несуразно и неправдоподобно было умирать в девятнадцать лет».
• «Власть делить – это хуже нету».
• «Наступила та таинственная минута, когда одно событие переходит в другое, когда причина сменяется следствием, когда рождается случай».
• «Все ее воспитание было направлено к тому, чтобы ждать только счастливых концов: сомнение в удаче для ее поколения равнялось почти предательству. ей случалось, конечно, ощущать и страх и неуверенность, но внутреннее убеждение в благополучном исходе было всегда сильнее реальных обстоятельств».
• «Родина ведь не с каналов начинается. Совсем не оттуда. А мы ее защищали. Сначала ее, а уж потом канал».
• «Глупости не стоит делать даже со скуки».
• «А зори-то здесь тихие-тихие, только сегодня разглядел... И чисты-чистые, как слезы».
• «Бывает горе – что косматая медведица. Навалится, рвет, терзает – света невзвидишь. А отвалит – и ничего, вроде можно дышать, жить, действовать. Как не было. А бывает пустячок, оплошность. Мелочь, на за собой мелочь эта такое тянет, что не дай бог никому».
• «Наступила та таинственная минута, когда одно событие переходит в другое, когда причина сменяется следствием, когда рождается случай. В обычной жизни человек никогда не замечает ее, но на войне, где нервы напряжены до предела, где на первый жизненный срез снова выходит первобытный смысл существования – уцелеть, – минута эта делается реальной, физически ощутимой и длинной до бесконечности».
• «Нету мамы. Война есть, немцы есть, я есть, старшина Васков. А мамы нету. Мамы у тех будут, кто войну переживет».

Он замолчал, стиснув зубы, закачался, баюкая руку.

- Болит?

- Здесь у меня болит. - Он ткнул в грудь: - Здесь свербит, Рита. Так свербит!... Положил ведь я вас, всех пятерых положил, а за что? За десяток фрицев?

- Ну зачем так... Все же понятно, война...

- Пока война, понятно. А потом, когда мир будет? Будет понятно, почему вам умирать приходилось? Почему я фрицев этих дальше не пустил, почему такое решение принял?

• «Трусость, девчата, во втором бою только видно».
• «Плюнул Васков. На мертвых плюнул, хоть и грех этот – самый великий их всех. Но ничего к ним не чувствовал, кроме презрения: вне закона они для него были. По ту сторону черты, что человека определяет».
• «Человека ведь одно от животных отделяет: понимание, что человек он. А коли нет понимания этого – зверь. О двух ногах, о двух руках, и – зверь. Лютый зверь, страшнее страшного. И тогда по отношению к нему не существует: ни человечности, ни жалости, ни пощады. Бить надо. Бить, пока в логово не уползет. И там бить, покуда не вспомнит, что человеком был, покуда не поймет этого».
• «Все было как надо – Женька не расстраивалась. Она вообще никогда не расстраивалась. Она верила в себя и сейчас, уводя немцев от Осяниной, ни на мгновение не сомневаясь, что все кончится благополучно».
• «И даже когда первая пуля ударила в бок, она просто удивилась. Ведь так глупо, так несуразно и неправдоподобно было умирать в девятнадцать лет».
• «Жизнь, как лес, прореживать надо, чистить».
• «Она не думала о Соне, ни о смерти – она физически, до дурноты ощущала проникающий в ткани нож, слышала хруст разорванной плоти, чувствовала тяжелый запах крови. Она всегда жила в воображаемом мире активнее, чем в действительном, и сейчас хотела бы забыть это, вычеркнуть – и не могла. И это рождало тупой, чугунный ужас, и она шла под гнетом этого ужаса, ничего уже не соображая».
• «Федот Евграфыч об этом, конечно, не знал. Не знал, что боец его, с кем он жизнь и смерть одинаковыми гирями сейчас взвешивал, уже был убит. Убит, до немцев не дойдя, ни разу по врагу не выстрелив».
• «Почему немцы уклонились от боя? Уклонились, опытным ухом наверняка оценив огневую мощь (точнее сказать, немощь) противника?».
• «Непраздные это были вопросы, и не из любопытства Васков голову над ними ломал. Врага понимать надо. Всякое действие его, всякое передвижение для тебя яснее ясного быть должно. Только тогда ты за него думать начнешь, когда сообразишь, как сам он думает».
• «Человека ведь одно от животных отделяет: понимание, что человек он». А коли нет понимания этого – зверь. О двух ногах, о двух руках, и – зверь. Лютый зверь, страшнее страшного. И тогда ничего по отношению к нему не существует: ни человечности, ни жалости, ни пощады».
• «А старшина весь заостренным был, на тот крик заостренным. Единственный, почти беззвучный крик, который уловил он вдруг, узнал и понял. Слыхал он такие крики, с которыми все отлетает, все растворяется и потому звенит. Внутри звенит, в тебе самом, и звона этого последнего ты уж никогда не забудешь. Словно замораживается он и холодит, сосет, тянет за сердце, и потому так опешил сейчас комендант».
• «Разве горлом сознательности добьешься? До кондрашки доораться можно, а дела от этого не прибудет».
• «Эх, бабы, бабы, несчастный вы народ! Мужикам война эта – как зайцу курево, а уж вам-то…».
• «Любят они смеяться, не отвыкли ещё».
• «Красивые редко счастливыми бывают».

- Голова у меня побежала!...

- Завтра догонишь.

• «–Да, насчет того, что и они тоже люди, это я как-то недопонял».
• «Могла нарожать Соня детишек, а те бы – внуков и правнуков, а теперь не будет этой ниточки. Маленькой ниточки в бесконечной пряже человечества, перерезанной ножом».
• «Одно знал Васков в этом бою – не отступать. Не отдавать немцу ни клочка на этом берегу. Как ни тяжело, как ни безнадежно – держать. Держать эту позицию, а то сомнут – и все тогда. И такое чувство у него было, словно именно за его спиной вся Россия сошлась, словно именно он, Фетод Ефграфыч Васков был ее последним защитником и сынком. И не было в этом мире больше никого – лишь он, враг да Россия».
• «Осуществленная мечта всегда лишена романтики».
• «Врага да медведя с глазу спускать не годиться».

«Нету здесь женщин! – крикнул комендант и даже слегка пристукнул ладонью по столу. – Нету! Есть бойцы, и есть командиры, понятно? Война идет, и покуда она не кончится, все в среднем роде ходить будем»

• «Первая рукопашная всегда ломает человека, преступая через естественный, как жизнь, закон "не убий". Тут привыкнуть надо, душой зачерстветь, и не такие бойцы, как Евгения, а здоровенные мужики тяжко и мучительно страдали, пока на новый лад перекраивалась их совесть. А тут ведь женщина по живой голове прикладом била, баба, мать будущая, в которой самой природой ненависть к убийству заложена».
• «Ну их, этих девок, к ляду! Только свяжись: хихикать будут до осени».
• «Бабе все равно не докажешь. Взял топор, пошел во двор: лучше нету для дум времени, как дрова колоть».
• «Лиза долго видела это синее прекрасное небо».
• «Пять девчат, пять девочек… Было всего, всего пятеро… Да старшина с наганом… А не прошли немцы, никуда не прошли».
• «Лично каждого убью, лично даже если начальство помилует! А там пусть судят меня! Пусть судят!».

«Война, Евграфыч, все спишет. И с солдат и с солдаток».

• «А потом и слезы пропали. Отступили перед тем огромным, что стояло сейчас перед ней, с чем нужно было разобраться, к чему следовало подготовиться. Холодная черная бездна распахивалась у ее ног, и Рита мужественно и сурово смотрела в нее».
• «В саму Лизу было вложено столько человеческих жизней, что представлению о смерти просто не хватало места».
• «Больше всего старшина боялся, что поймут они его растерянность. Учуют, нутром своим таинственным учуют – и все тогда. Кончилось превосходство его, кончилась командирская воля, а с нею и доверие к нему».
• «Рита улыбнулась. И опять посмотрела длинно, как бабы на ребятню смотрят».
• «Рита была первой из их класса, кто вышел замуж. И не за кого-нибудь, а за красного командира, да еще пограничника. И более счастливой девушки на свете просто не могло быть».
• «Нет, никаких грешных мыслей не приходило ей в голову; просто хотелось, чтобы вдруг в полную мощь забилось сердце, чтобы пообещалось что-то туманное, жаркое, помаячило бы и – исчезло».
• «Так уходило ее детство, а вместе с ним и старые друзья. И Лизе было горько и страшно, ибо она не знала, что приходит на смену детству».
• «А немцы ранили ее вслепую, сквозь листву, и она могла бы затаиться, переждать и, может быть, уйти. Но она стреляла, пока были патроны. Стреляла лежа, уже не пытаясь убегать, потому что вместе с кровью уходили и силы. И немцы добили ее в упор, а потом долго смотрели на ее и после смерти гордое и прекрасное лицо».
• «Не в цацки же играем, девоньки, – вздохнул старшина. – О живых думать нужно – на войне только этот закон».
• «Паника в трясине – смерть».
• «Пройдет, Ритуха. Я, когда первого убила, чуть не померла, ей-богу. Месяц снился, гад».
• «Все-таки он со своими неполными четырьмя классами полковую школу окончил и за десять лет до старшинского звания дослужился. По этой линии ущерба не было, но с других концов, случалось, судьба флажками обкладывала и два раза прямо в упор из всех стволов саданула, но Федот Евграфыч устоял все ж таки. Устоял».
• «Всю свою жизнь Федот Евграфович выполнял приказания. Выполнял буквально, быстро и с удовольствием, ибо в этом пунктуальном исполнении чужой воли видел весь смысл своего существования. Как исполнителя его ценило начальство, а большего от него и не требовалось. Он был передаточной шестерней огромного, заботливо отлаженного механизма: вертелся и вертел других, не заботясь о том, откуда началось это вращение, куда направлено и чем заканчивается».
• «Понравились его твёрдое немногословие, крестьянская неторопливость и та особая, мужская основательность, которая воспринимается всеми женщинами как гарантия незыблемости семейного очага».
• «В отличии от смерти, о которой с такой нудной строгостью напоминал отец, жизнь была понятием реальным и ощутимым. Она скрывалась где-то в сияющем завтра, она пока ходила стороной этот затерянный в лесах кордон, но Лиза знала твердо, что жизнь эта существует, что она предназначена для нее и что миновать ее невозможно, как невозможно не дождаться завтрашнего дня. А ждать Лиза умела...с 14 лет она начала учиться этому великому женскому искусству».
• «И это Федот Евграфыч немцам в строку вписал, потому что преступили они законы человеческие и тем самым вне всяких законов оказались».
• «Пусть влюбляются – слова не скажу. А так, лизаться по углам, этого я не понимаю».
• «Реальный мир оказался суровым и жестоким и требовал не героического порыва, а неукоснительного исполнения воинских уставов. Праздничная новизна улетучилась быстро, а будни были совсем непохожи на представления о фронте».
• «Не могла же она сказать, что последний раз ее целовала мама лет пять назад и что этот поцелуй нужен ей сейчас, как залога того прекрасного завтрашнего дня, ради которого она жила на земле».
• «Коротко била, прицельно, в упор и дала секундочку старшине. Ту секундочку, за которую потом до гробовой доски положено водкой поить».
• «Красивое белье было Женькиной слабостью. От многого она могла отказаться с легкостью, потому что характер ее был весел и улыбчив, но подаренные матерью перед самой войной гарнитуры упорно таскала в армейских вещмешках».
• «Худющая, как весенний грач. – У меня конституция такая. – Конституция?… Вон у Бричкиной такая же конституция, как у нас всех, а – в теле. Есть на что поглядеть».
• «Несчастная баба! – вздохнула Кирьянова. –Такую фигуру в обмундирование паковать – это ж сдохнуть легче».
• «Опыт он имел – не только боевой, но и охотничий – и понимал, что врага да медведя с глазу спускать не годится. Леший его ведает, что он там еще напридумает, куда рванется, где оставит секреты».
• «Бьют – значит живы. Значит, держат свой фронт, свою Россию. Держат!».

Еще больше интересных материалов – в нашем Telegram-канале!