Пообещала я, значит, бабушке мужа остаться с ней еще на одну неделю на даче и помочь с хозяйством - до того момента, пока не приедут остальные члены семьи и не заберут ее в Москву, а заодно и закроют дачный сезон. И все шло превесело целый один день. Но утром следующего дня я, исполнив чудное fouetté, которое обязано было сопровождаться бурными аплодисментами, криками «браво!» и слезами восторга изумленной публики, но которое по предательскому стечению обстоятельств никто не видел (ох уж эта трудная и несправедливая жизнь российского артиста!), спланировала со второго этажа на лестничный пролет и, изящно подвернув под правую ступню большой палец ноги, виртуозно его крякнула. Самым прозаичным способом. Увы, балетом я занималась давно и, видимо, многое подзабыла.
На шум моего примадонистого выступления выбежала мужнина бабушка, которой я буднично сообщила, что ничего страшного не случилось, но по моим скромным прикидкам я, вероятно, сломала палец. Причем опознала я это отнюдь не по боли, которой на тот момент вообще не ощутила, а по тому, что смотрит он как-то чересчур игриво и не в ту сторону.
Скорая, приехавшая спустя час после сего выдающегося события, не стала долго выяснять, а просто сгребла меня в охапку и повезла в ближайший травмпукнкт, где местный врач, после полутора часов сидения за компьютерным пасьянсом со вздохом все-таки изволил меня принять. Ну как принять - просто сказал идти на рентген, на палец даже не глянув. После рентгена я получила от него справку с загадочными письменами, которые до сих пор никто не разобрал, а также удивительное открытие, о котором я ранее не подозревала: на мое замечание, что палец искривлен и его необходимо вправить, эскулап, наконец удосужившись одарить пострадавшего быстрым презрительным взглядом, заявил, что «ничего страшного, у вас и так все пальцы кривые». С этим потрясающим фактом и белоснежным гипсом, наляпанным увлеченной своим телефоном медсестрой меня отправили домой на такси. Такси я сама себе оплатила, естественно.
Чувствуя некий подвох в происходящем, я решила поехать в московский травмпункт, где меня уже знали - вернее, знали мои ранее поврежденные части тела.
Опустив все неважные для этой истории подробности, связанные со сбором и самой поездкой, перенесемся сразу в означенный травмпункт. Мысленно, конечно, не дай Бог каждому, как говорится.
Итак, московский врач подтвердил мои опасения, что все хуйня и надо переделывать, и, после еще одного рентгена, меня повели в гипсовую. Объяснив, что вправление придется делать без анестезии, потому что (здесь должны быть медицинские основания, которые я не воспроизведу, но что-то связанное с риском инфицирования), доктор позвал еще двоих врачей, которым было назначено меня держать. Я при этом слегка напряглась, потому что если пациента необходимо держать во время процедуры, значит будет больно. Очень.
Больно не было. Это нельзя назвать болью. Это было истязание грешника в аду. Причем грешник явно оказался не рядовым, а каким-то изощренным маньяком-душегубом, угробившим жизни 100500 человек ужасным способом три раза. Помощь двух других мужчин оказалась очень кстати, потому что грешник отчаянно боролся за свою жизнь и пытался вырваться на свободу всеми известными ему методами. И если бы служители панацеи пропускали день рук в качалке, уверяю вас - он бы это сделал.
Когда я, пошатываясь, вышла из гипсовой, то подсознательно обратила внимание, что все присутствующие в коридоре покалеченные в разных местах пациенты смотрят на меня как-то странно и выглядят слишком грустно даже для своей роли в этом заведении страдания. После муж, который ждал меня в этом коридоре, сказал мне, что мой ор слышали скорее всего даже за пределами данного медицинского здания. Видимо, эти несчастные осознали тяжесть своего бытия и, возможно, раскаялись в грехах. Таким образом я принесла им некоторую пользу для перспективной вечной жизни в будущем.
От этой мысли я так преисполнилась духовной радостью, что весь оставшийся день не принимала обезболивающие.
Такая вот история получилась)