Автор: Елена ЛОМАКИНА
Фото Дарьи ТРУХЛЯЕВОЙ
Шесть десятков лет династия Штепо растит хлеб
12 февраля исполнилось 95 лет со дня рождения Виктора Ивановича Штепо – великого труженика и бойца. Дело его живет в хозяйстве, которое сейчас возглавляет сын – Андрей Викторович Штепо. Крестьянско-фермерское хозяйство уже перешагнуло 30-летний юбилей.
История об этой особенной династии велика. А потому и расскажем ее не сразу. Сегодня читайте о Викторе Ивановиче Штепо, Штепо-старшем, – Дважды Герое Социалистического Труда.
Сын пошел, пошагал по отцовскому следу
«Эх, дурак я, что на своем не настоял! Зачем отца послушал!» — в горькой досаде глядел Андрей Штепо на зеленое ровное море озимки. Сочными рядами таращились остролистые пучки из-под еще островками белеющего, но уже оселого, льдистого снега. «Ведь сам же видел, — продолжал грызть себя Андрей, – что земля к посеву просится – такие дожди прошли, так влагой напитана была! Аж, казалось, вся дышала даже. А отец: «Не надо, Андрей, без толку. Больше 10-12 центнеров с гектара не получишь». Так как же?! Ведь когда после июльской уборки мощный дождяра зашел, отец сам: «Заборонуйте, будет полупар». И точно, как ловко-то и здорово вышло. И вот! «Отрежь десять гектаров, раз тебе так хочется, все поле не тронь»… Не дал все засеять. Ээээх!». Андрей снова с досадой глянул на зеленый простор, который плотностью всходов и яркостью своей будто специально его поддразнивал. Махнул рукой и пошел к машине.
Отцу укоры говорить не стал. Не принято, не по чину. И правильно, кстати, сделал. Дружно принявшаяся на первах озимка, вдруг будто застыла в одной поре, желтеть стала, поредела, отступного взяла. А на парах тем временем пшеница в зерно пошла, колос стал наливаться. Ну вот, как в воду глядел мудрый Штепо-старший, всего 13 центнеров с гектара озимка и дала-то. Улыбнулся тогда с хитрым прищуром Виктор Иванович, ткнул в воздух в сторону сына указательным пальцем и молвил: «Ты запомни, мне отец в свое время говорил, и я тебе говорю: умный учится на чужих ошибках, а дурак – на своих собственных».
Андрей Викторович науку усвоил. Отцу-то в свое время не всегда было кому подсказать, многое он выяснял опытным путем. Тут уж другая жизненная мудрость деда Ивана Ефимовича в ход шла: «Глаза боятся, а руки делают». Не мог отец на практике ничем помочь – хоть и в деревне жили два предыдущих родовых колена Штепо, да «не мужиками». Ведь почему, глядя на отца и деда, Виктор Иванович на инженера выучился? Дед Ефрем был рукастым кузнецом, которого люди и далеко за пределами его Болуханов уважали. А сыновья Михаил да Иван тоже с железом стали по отцовской науке работать. Так и стал отец Виктора Ивановича заведовать центральной ремонтной мастерской совхоза «Серп и молот», будучи токарем шестого разряда.
Но хоть и не пахали предки Штепо землю, но уважение и любовь к ней безграничное всегда имели. Как и мудрость мужицкую, из века в век передаваемую. Это и был тот самый фундамент, на котором строились судьба и успех дважды Героя Социалистического Труда Штепо, да и всего «Волго-Дона». И когда технаря-инженера Виктора из начальников МТС руководить аграрным хозяйством направили, отец наказ мудрый и правильный давал: «К деревне тебе приглядываться не надо, все главные работы итак понимаешь. Для совхоза специалистов тебе надо хороших подобрать: агрономов, зоотехников, чтоб дело они понимали. Старых людей, — мудро напутствовал Иван сына, — из местных тамошних поспрашивай. Тех, что давно там живут. Что выращивали, как обихаживали. И книжки умные почитай».
Собственно, следуя этим заветам, и набирался ума-разума, опыта да хватки, мудрости да профессионализма Виктор Штепо. Именно так из молодого и неопытного руководителя совхоза «Волго-Дон» со временем получился дважды Герой Социалистического Труда, кавалер четырех орденов: Ленина, Октябрьской Революции, Трудового Красного Знамени, «Знака Почета», обладатель многих медалей, почетных грамот и званий, генеральный директор ордена Ленина производственного специализированного объединения совхозов «Волго-Дон» Виктор Ивановича Штепо между прочим, единственный дважды Герой Труда из директоров совхоза, потому как «по народной воле» работающим председателям колхозов такие награды давали охотнее. А вот из «совхозных» Штепо во всем СССР один и есть.
В 2004 году его не стало. Но сын, Андрей Викторович, теперь и сам уже сединой посеребренный, с той памятной озимки накрепко урок запомнил. И не только каждый раз поражался дальновидным, «словно в воду глядел», опытом напоенным решениям отца, но и впитывал, усваивал их. И полировала эта мудрость природой генетически встроенное в Штепо притяженье земли – простую крестьянскую данность, крепче которой быть ничего у русского земледельца не может.
Для любви грубовато
Сага первая. Штепо-старший
Глаза – это первое, что цепляет в знаменитом парадно-выходном портрете Виктора Ивановича Штепо, что на первой странице этого выпуска. Том, где он с двумя золотыми звездами Героя на груди стоит, чуть подавшись к стволу березы. Неоднозначный кадр, как и все в судьбе самого Штепо. Березка-то — символ России, конечно. Но к засушливым казачьим степям земли калачевской отношения имеющий мало. Не Сибирь — редки здесь околки березовые, как в той песне знаменитой: «Как долго она привыкала к огню волгоградской земли…». И глаз вроде самих на снимке не видно в прищуре, том самом, фирменном штеповском. Да только обманчивое это впечатление. Цепляет взгляд из-под полуопущенных век. И задает он тон всему выражению лица в обрамлении сединной белизны. Мудрость житейская, хитрость крестьянская, принципиальность человеческая, хватка профессиональная, строгость директорская, любовь сыновья и отеческая – коли присмотритесь, так все разглядите. Волевой крупный лоб, твердый подбородок подчеркивают решительность и незаурядный ум. А «складка значительности», расходящаяся в обе стороны от носа, теряется в бороздках щек, которые говорят о том, что этот серьезный человек ценит хороший юмор и на самом деле очень любит улыбаться и с удовольствием, от души похохотать. Да только жизнь не часто дает повод. Тем более такая жизнь, как у Штепо. Кстати, именно в момент, когда Андрей Викторович смеется, он более всего внешне походит на своего отца. Именно этими складочками на щеках, имеющими форму радуг, и прищуром, конечно. Только сын несет тот же трудовой и жизненный крест – редко доводится улыбаться. Парадный портрет Виктора Ивановича дополняет гармонично подобранный в бордовых тонах с синими по косой вкраплениями полос галстук на кипельно-белой (в тон седине) рубахе. Этот аксессуар очень стильно подчеркивает костюм и алые с золотом звезда на нем.
Таким же элегантным и авторитетным предстает в черно-белых документальных хрониках Штепо в 1989 году. Стоя за трибуной, он вовлекает в диалог сидящего в президиуме председателя Совета Министров СССР Николая Ивановича Рыжкова. Сейчас, зная нравы того времени, по прошествии стольких лет разговор, как говорится на языке нынешней молодежи – «полная укатайка». А тогда подобные выходки и шуточки в такой ситуации мог редко кто себе позволить. Ну разве что Штепо. «И такие мудрецы в Москве есть, — рубит воздух рукой дважды Герой, в пол-оборота к залу, в пол-оборота к Рыжкову, приэтом тон не гневный, а по-отечески назидательный, — ну я не знаю… Ну если так выйти, ну разденут же!». Камера фиксирует смеющегося (сейчас бы сказали — прячущего испанский стыд за лояльностью смеха) Рыжкова. В полглаза оценив реакцию, Штепо с напором продолжает: «Мы выпускаем пятнадцать тысяч тонн томатов в год. Последние два года на поставке томатов в Москву стали терять. По полмиллиона каждый год. «А какой же процент отправляете от урожая в Москву?» — интересуется премьер. «Процентов 60-70».
А дальше начинается спектакль, думается, заранее срежиссированный и четко поставленный самим Штепо. Как у ловкого факира в самый фееричный момент своего фокуса, в руках у Виктора Ивановича возникает полиэтиленовая продолговатая упаковка с дощечками. Одну из них он извлекает, демонстрирует залу ее неровные неструганые бока и, реализуя свои мудрые режиссерские задумки, в ходе диалога передает Рыжкову: «Мы выращиваем томат. В Англии его называют «яблоко любви». Так вот отправляем мы томаты, сложенные в ящики из такой, как мы ее называем, «паровки». Самый настоящий рашпиль!» — указывает Штепо на то, как грубые заусенцы планки-паровки оставляют нещадные следы на зрелых бордовых нежных боках помидоров.
Продолжая улыбаться после смеха, на который недавно с «москвичами-мудрецами» вывел его именитый аграрий, Рыжков крутит в руках, внимательно осматривая, дощечку и констатирует: «Да… Для любви грубовато». По фразе понятно – игра Штепо принята, можно продолжать, дожимать момент: «Я тоже так думаю! – Штепо кладет на стол Рыжкова всю упаковку, а видеооператор дает крупный план неструганых ежистых боков паровки, — представьте, я тридцать лет работаю, и тридцать лет такая упаковка! – продолжает наступление Штепо. – И мы в этом плане не сдвинулись ни на один шаг вперед!».
Поднимает Виктор Иванович и еще один немаловажный вопрос: ящик весит два килограмма, хозяйство загружает его более положенных десяти. По итогу получается, что ящик с продукцией весит порядка шестнадцати килограммов, отмечает Штепо и тут же уточняет, что в овощеводстве работают в основном женщины. И вот этот ящик в шестнадцать килограммов, продолжает Виктор Иванович, мы заставляем, чтоб женщина грузила. Оператор тут же снимает реакцию Рыжкова. Тот осудительно качает головой. Штепо передает просьбу женщин-овощеводов освободить их от таких неподъемных ящиков. И еще объясняет, что плоха тара и для транспортировки поездом в ту же Москву. Добытые кровью и потом в битве за урожай овощи, соскладированные в этих пресловутых ящиках, «тудум-тудум» — перенеся качку по рельсам, приходят в столицу с двумя нижними рядами негодных помидоров — в кашу просто. В общем, упаковке овощной в тот день досталось по полной. Но и результата директор «Волго-Дона» добился. Пусть и не того масштабного, который озвучил, — внесения изменений в техусловия изготовления тары. Это, было отмечено, процесс небыстрый. Предложили Штепо подыскать нормального смежника, в договоре с которым все условия, необходимые для качественной работы, в том числе и прострожку досточки, надо будет вписать. В Министерстве обещали завизировать. Такое временное решение.
Конечно, Виктор Иванович «не первый год замужем», понимал, что нет ничего более постоянного, чем временное. Но понимал и то, что машина чиновничьей номенклатуры к революционным резким шагам не приучена. Поэтому главное хотя бы немного сдвинуть вопрос с мертвой точки. Цель-то достигнута: ящики станут более эргономичными. Через такие жизненные эпизоды ярче видно характер, смекалку, мудрость и авторитет самого Штепо.
Для сравнения предыдущая встреча с представителем власти за четверть века до этой «тарной» истории была иной. Штепо тогда был только еще четыре года как директор совхоза. Но и приехал в гости в Береславку не абы кто – высшее лицо государства, товарищ Никита Сергеевич. Оставалось, правда, ему в том чине на тот момент совсем недолго. Но, по партийной привычке, слова лишнего, а уж тем более возражения, молвить главе государства было категорически неприемлемо. На передовице «Борьбы» в левом верхнем углу появляется сообщение: «Товарищ Н.С. Хрущев в Волгоградской области. 16 сентября самолетом в Волгоградскую область прибыл Первый секретарь ЦК КПСС, Председатель Совета Министров СССР товарищ Н.С. Хрущев».
А Хрущев, как на грех, то и дело во время визита в хозяйство, попадал впросак. То уверенно, попробовав арбуз, заявит, что он такой вкусный, потому что не поливной. А арбуз вырос на очень даже поливной площади. То непригодный для донских земель даст совет по своей любимой кукурузе. Правда, тут возражали Никите Сергеевичу обычные овощеводы. Хоть ситуация неприятная, да кто ж с трудящимися спорить будет!? А Штепо уговаривали – молчи! Христа ради, молчи! Вот и крепился он изо всех сил, только желваки ходили ходуном. С большим волнением ждали все итогового совещания, ходили упаднические настроения: похоже, придется в очередной раз руководителя «Волго-Дона» менять, а ведь этот так хорошо начал». Однако Хрущев ограничился критикой в адрес совхоза, советами по изучению стороннего передового опыта. С тем и уехал. Как водится, большая часть районной газеты была посвящена этому нерядовому событию. Кроме информзаметки «Товарищ Н.С. Хрущев на Нижней Волге», была дана огромная статья под названием «Поливные земли – большое богатство. Товарищ Н.С. Хрущев в совхозе «Волго-Дон». Любопытнейший материал, хоть и, понятное дело, «причесанный».
Истоки феномена Штепо можно искать и в жизненной закалке – не без этого. Но только корни его крестьянские, предков наследие – вот что определяло характер. На смелые поступки Виктор не слаб был с детства. Так (дело было в войну) с болью переживал мальчик беды семьи: отец на фронте, а дома – ни крошки, голодуха невыносимая. Хоть и все работали, без дела никто не сидел. И написал Виктор Штепо письмо не кому-нибудь, а самому Клименту Ефремовичу Ворошилову. Отчество-то – как у отца – красноармейца Ивана Штепо, сражающегося с фашистами за независимость Родины. Помогите, уважаемый маршал, семье в очень бедственном положении – просил. И дошло-таки письмо обычного сельского мальчишки до адресата, и не оставили равнодушным военачальника искренние, правильно подобранные пацаном слова. Дома переполошились, конечно, когда заявились «ответственные товарищи». Про письмо парень старшим не сказал ничего. Семье помогли и совхоз потом продуктами поддерживал, сколько мог. Всем голодно было, но выжить – выжили. А еще по распоряжению Москвы Ивана Ефремовича в отпуск отправили, с фронта – семью поддержать. Вот что одно письмо сделало!
Разве перечесть, сколько в жизни, а особенно в пору становления и процветания «Волго-Дона», приходилось Штепо крутизну характера демонстрировать! А иначе никак не решить вопросов. Ну вот обычный, на первый взгляд, случай. Волгоградский завод-гигант советского сельхозмашиностроения попросил волгодонцев по нынешнему – протестировать, а по тогдашнему – «проверить в борозде» партию модернизированных тракторов на базе известного ДТ-75. Это и понятно: у «Волго-Дона» грамотные инженерно-технические работники, опытные и квалифицированные механизаторы. В совхозе ведь даже свое конструкторское бюро имеется. Все будет как надо: и замеры, и заполненные журналы испытаний. Так десяток бесплатных гусеничных тракторов полнили машинный парк хозяйства. Но когда, год спустя, окончив испытания, совхоз стал оформлять трактора на свой баланс, заводчане заартачились: а заплатить? Хорошо обученные экономисты Штепо подвели между этим спором итог, согласно которому вместо оплаты заводу стоимости тракторов, напротив – завод должен был возместить разницу между стоимостью ДТ-75 и понесенными совхозом затратами в связи с испытанием новой техники. «На верхах» ситуацию разбирали. Битву-таки, хоть и не вчистую, но Штепо выиграл. По результатам переговоров уже с участием «верхов» решено было создать согласительную комиссию, коротая бы разобралась во всем с учетом интереса обеих сторон. Совхозу это на руку – пока суть да дело, трактора-то работают и окупают себя. А потом можно и по остаточной стоимости будет списать.
Особо стоит сказать и о конструкторском бюро, созданном Штепо в «Волго-Доне». Честно надо признаться, с техникой для овощеводства в те годы в стране была напряженка, поступала она в совхозы очень плохо. А та, что поступала, требовала по месту серьезных доработок уже с учетом практических испытаний.
Так и возникла у Виктора Ивановича идея по созданию собственного конструкторского бюро и участка механизации при нем. Овощепрому такая инициатива не очень-то понравилась, критика за работу их КБ от Штепо звучала резкая. Но не просто «деревенщина» указывает. Свой брат – инженер по образованию, с толком и по делу критикует. Но и предлагал тонкую схему: аграрий с КБ не конкурирует, а сотрудничает. На правах филиала, так сказать. И разработки-то удачные волгодоновские, получается, общими будут. Ожидаемо, филиал очень быстро себя зарекомендовал, заработал авторитет. Грамотные идеи конструкторов тут же воплощались в металле, проходили обкатку. Патентами стало обрастать КБ. Один из патентов – за технологию по обрезке лука – получил сам Виктор Иванович. Хоть и не признавался Штепо, но доволен был этим: «Шурупит еще в голове. Наверное, бывших конструкторов не бывает», — улыбался он. «Вспомнил молодость!» — отвечала ему улыбкой жена Клавдия Максимовна — добрый, надежный, комфортный и вечный тыл дважды Героя.
Итак, давайте сверимся с датами.
Исторические вехи
1928 год – родился Виктор Иванович Штепо
1954 год – создан совхоз «Волго-Дон»
1959 год – Виктор Иванович Штепо возглавил «Волго-Дон»
1978 год – совхоз преобразован в производственное объединение
1992 год – Виктор Иванович становится фермером
2004 год – не стало Виктора Ивановича Штепо
«Волго-Дон» в том виде, в каком достался он Штепо – хозяйство сложное. Контингент особый – целинники второй волны. Хватало и бывших заключенных, которые на строительстве канала работали и остались жить там, по месту прописки. Но, сочло дальновидно начальство, Штепо такой воз вывезет. Уроженец села Болхуны Астраханской области, он после школы поступил в институт, с третьего курса перевелся на заочное отделение. Пошел рабочим на завод. А как диплом получил, так на том же «Красном Октябре» инженером стал трудиться. По зову партии в 1954-ом году поехал из Сталинграда в Калмыкию на подъем сельского хозяйства. Воспитали его и Сарпинская степь, и Обильненская МТС. Затем с повышением перевели директором Глуховской МТС Кумылженского района уже Волгоградской области.
В свои 31 год Штепо уже инженер, по работе в МТС технику знает. Даже награжден орденом «Знак Почета». Очень подходящий задел. Ведь в Береславке предстояло поднимать орошение, отлаживать полив, мелиорацию двигать по машинным рельсам. И не только овощи в этом нуждались, но и кормовая база для молочного животноводства — на будущее. Необходима техника, технологии. Вот здесь и пригодятся силы, знания и потенциал молодого инженера.
Из положения дел одна за другой вырисовывались задачи, ровными убористыми строчками ложились в штеповский блокнот. Ручного труда в хозяйстве — выше крыши, механизации не достает. Оросительная система, сами операции полива растений, уход за овощами в больших массивах – все новое, всему придется учиться. Обложился учебниками, брошюрками, журнальными и газетными вырезками, статьями. Опыт, практика передовиков, научные разработки: штудировал, делал выписки, систематизировал. Кроме процессов механизации, в центре внимания нового руководителя — экономика, кадровая политика, направленная на привлечение специалистов, реорганизация в системе труда. Ведь, если тракторист заинтересован оплатой труда только от количества вспаханной земли и никаким образом от итоговых результатов – урожайности, то и отдача от него будет соответствующая. Интерес необходимо, конечно, рублем усилить.
Дробление площадей, чересполосица – все требовало вмешательства, иначе механизировать труд было просто невозможно. Вот и рисовал Штепо на воскресных совещаниях со специалистами яркие квадратики – схемы полевых севооборотов — оптимизируя использование площадей под культуры более крупными наделами. И снова убеждал, доказывал, настаивал.
Штепо не был бы Штепо, если бы не пробил все эти сложные преобразования. Уверенно и методично снимал устаревшие путы, тормозящие все большое дело. Создавались отделения совхоза. Комплексные механизированные бригады со звеньями внутри.
Нестандартные решения Виктора Ивановича лишь этим не ограничились. Наладил он, к примеру, связь через проверенные источники и стал получать своевременные прогнозы от народного сибирского предсказателя Дьякова. Долгосрочные, на сезон, на год и больше. Проверял лично, отмечал, что многое сбывалось, это очень помогало корректировать планирование производства.
Настоящий хозяин, крепкий крестьянин, грамотный инженер, он семимильными, но непосильно непростыми шагами шел к успеху. Никогда не сдавался. Не пасовал. Не подличал. Любую ответственность, сколь большой бы она ни была, Штепо брал на себя. И отвечал за нее, даже если что-то не удавалось по вине подчиненных. Взялся командовать – сам и ответ держи перед начальством, не переводи на подчиненных.
Выдержал. Сдюжил. Смог. Черпал силы, как сам говорил, во втором притяженьи. Притяженьи земли. Первое – это когда ты на ней родился. А второе – когда пригодился, работать пришел. Она, земля-матушка, не отпускает, силы дает, питает тебя. Но только если ты сам честен, если сам трудолюбив, если сам земли этой достоин.
У Штепо за пазухой
Сага вторая. «Волго-Дон»
Волгодонцы! Эх, как звучит! Это вам не краснопахарьцы или серпомолотцы. Это так по-донски, по-героически! Не зря такое название совхоз в свое время получил. Как вы лодку назовете… А тут целый огромный непотопляемый корабль. Капитана заслуга, в первую очередь. Поговорка «У Штепо за пазухой» — про волгодонцев — это не автор этого очерка придумала, это из тех времен. Причем не просто в народе прижилось, даже во всесоюзный документальный фильм вошло. Как еще красноречивее сказать о том, как в совхозе людям жилось и работалось?!
Так и вышло, что собиравший с мира по нитке опыт «Волго-Дон» вскоре стал местом паломничества аграриев и технарей: в Береславку ехали за опытом, техникой, оборудованием – редким, какое еще советская промышленность не освоила в нужном масштабе. Одна за другой загорались звезды передовиков производства – таких, чьи имена примером гремели по всей стране. К началу 90-ых в совхозе уже насчитывалось около трехсот рабочих и специалистов, награжденных орденами и медалями Союза ССР.
Очень примечательна передовица нашей «Борьбы» за 10 августа 1974 года. Центральный заголовок набран просто огромным шрифтом: «Героям пахоты». А ведь это – поздравление дорогого Леонида Ильича шести трактористам «Волго-Дона». Именное. Шутка ли: за сутки на трех тракторах звена вспахать 103,6 гектара при норме 46. Вот с таким высоким достижением, адресуя пожелания и давая напутствие, лидер страны обратился к береславским трактористам. И тут же, на передовице, размещен был их ответ Генеральному секретарю ЦК КПСС с благодарностью за теплые слова и обещанием и впредь добиваться высоких показателей ударным трудом. Такая вот переписка.
А ведь биография хозяйства начиналась в те поры, когда в нашей стране в широких масштабах было положено начало освоению целинных земель. На них, прилегающих к пару лет назад построенному Волго-Донскому каналу, был создан совхоз с таким же названием. Ни красотой, ни плодородием места эти прежде не славились. Бескрайние полупустынные степи, поросшие горькой полынью и седым ковылем. Летом земля высыхала и покрывалась трещинами от зноя, а зимой – от холода. Но не имеют предела преданность земле и людской героизм. «Волго-Дон» во многом в истории региона, а порой и всей страны, был первым. Первым он стал в Волгоградской области и приступившим к использованию орошаемых земель на степных просторах в крупных масштабах.
Чтобы понять масштабы и темпы освоения целинных земель, отметим, что в годы основания «Волго-Дон» имел 5900 гектаров пашни, а в 1973 — уже 18758 гектаров. Из них орошаемых – 13915.
А ниже — очень любопытная таблица, не правда ли?
Рентабельность овощеводства Штепо разогнал так, что за пятилетку выскочили из убытков да во второй половине восьмидесятых подступили к показателям в 90%. При впечатляющем росте урожайности и валового производства в целом, трудовые затраты на выращивание единицы продукции постоянно снижались. Аналогичные грандиозные перемены происходили и в животноводстве. И не только показателями надоев могло хозяйство похвалиться. В Береславке успешно действовала единственная на тысячи километров вокруг (даже учитывая крупные города с их НИИ) лаборатория по трансплантации эмбрионов голштинской породы скота.
Неуклонно росли площади кормовых культур. Особенное внимание на фоне засушливого климата, конечно, уделялось орошаемому клину. На создание системы орошения было оправданно потрачено очень много сил. Качество получаемой кормовой базы, к слову, не уступало количеству.
Агрономы-семеноводы выявили наиболее подходящие сорта для своей климатической зоны, постоянно следили за новинками, отслеживали и брали в семенной фонд перспективные. Семена в хозяйстве использовали только повышенных репродукций. Их отбирали не из товарных партий, а с семенных участков и за зиму доводили до первого класса.
Береславка, объединение «Волго-Дон» — вот где редкий случай воочию увидеть и рассмотреть в деталях жизненный подвиг одного человека. Прийти на бурьяны, на поля, контуры которых только просматривались; на бараки, оставшиеся от заключенных и их охраны, обслуги; на невзрачную горсть хаток из числа старожителей – на всю эту незавидную скорбь и хлябь, и за тридцать лет возвести на этом же самом месте современный благоустроенный и уютный по-городскому поселок, отладить, как часы, высокотехнологичное производство овощей, молока. Зерна, мяса… Разве это не достойно называться подвигом?
Поля, улицы, техника и производственные здания – это зримые приметы. Их можно посчитать. А сколько сделано человеком не заметного на первый, поверхностный взгляд. Того, что не замерить гектарами, тоннами, квадратными метрами, рублями? Люди…
Да и еще один не звеневший в сводках фактор. Не только высокое величие, но и подлинное благородство тружеников «Волго-Дона» в том, что, приняв бесплодный участок земли на берегу канала, они превратили его в плодородную житницу. Не потребительски выжимая из матушки-кормилицы все соки а, окружая ее, родимую, заботой и любовью, питая и обогащая, оставляя потомкам живую, в самом прямом смысле слова, землю. Вот это высший подвиг – преданная крестьянская любовь к земле. Истинный смысл сыновьего благодарного притяжения.
Это отмечают многие исследователи славной истории береславских земель: получая весомые урожаи, «Волго-Дон» использовал все приемы для сохранения плодородных сил. От технологической дисциплины и агротехнического профессионализма до коллективного воспитания. Земледельцы, овощеводы, доярки – все учились, сдавали экзамены, повышали классность. Уровень квалификации специалистов и рабочих хозяйства неуклонно рос. В каждом уголочке именитого хозяйства воплощалось в жизнь задуманное гением Штепо не исполнителями, а крестьянами, понимающими свои действия, отдающими должное каждому шагу, направленному на четко выверенный и обозначенный результат.
Интересный факт: в конце 70-х годов совхоз «Волго-Дон» соревновался с совхозом «Славяно-Сербский» Луганской области. Были тогда приняты такие стимулирующие социалистические соревнования хозяйств.
По темпам наращивания экономических показателей, по достигнутым производственным и финансовым характеристикам – это отмечают многие исследователи истории «Волго-Дона» — хозяйство в пору расцвета представляло собой классическое, не хуже европейских образцов, аграрное производство на промышленной основе.
Повторимся — люди. Это главный ресурс любого предприятия или хозяйства. Самый ценный. Штепо это понимал. Например, снабжение магазинов товарами в Береславке было такое, что из райцентра народ за покупками ездил, не было такого изобилия в Калаче. Работников совхоза обеспечивали жильем. В центре Береславки на берегу водохранилища выросли четырех- и пятиэтажки с квартирами городского типа со всеми удобствами. Совхозные поселки были благоустроены, улицы асфальтированы, засажены рядами тополей, кленов, белой акации. Индивидуальные жилые дома имели приусадебные участки, фруктовые сады. Дети обучались в школе на 960 мест, оборудованной учебными лабораториями. Кроме магазинов, в поселке работали Дом быта, лаборатория, больница на 75 коек, детские ясли, три детсада на 400 мест. Перечислить имеющиеся кружки, клубы и секции просто невозможно. Стоит отметить, что даже была создана конно-спортивная школа при племенной конеферме. Планировалось строительство санатория-профилактория.
Хозяйская забота Виктора Ивановича не только на своих сотрудников распространялась. Как-то по дороге в областной центр заметил он на обочине фургончик и людей рядом с ним. Кто такие? Остановился. Оказалось – ученые: орнитологи, флористы. Тут же со Штепо радостью поделились – накануне пустельгу обнаружили. И вообще на территории хозяйства, отметили ученые, наблюдается расселение птиц, характерных для зоны черноземных степей и даже лесостепей: ареал сдвинулся примерно на тысячу километров.
Виктор Иванович тут же уточнил, где остановились ученые, как обедают. Оказалось, мотаются каждый день в Волгоград. А попроситься в хозяйство на постой постеснялись, думали, что такой именитый не примет, нельзя беспокоить. Виктор Иванович тут же распоряжения дал необходимые. А ученые в ответ порадовали своими выводами: расселение птиц, расширение ареала обитания происходит благодаря деятельности совхоза. Орошение и обилие зелени смягчили климат, появились виды насекомых и грызунов, свойственные оазисам. За кормовой базой вслед и птицы прилетели, гнездиться стали: «Вы, Виктор Иванович, лицо природы меняете!». Сам хоть и отшутился от ученых: «Вы мне тут саранчу ненароком не расплодите». А ехал дальше и улыбался: «Ишь ты — «лицо природы»! Значит, и мы на что-то годимся».
Мудро смотрел вперед капитан, отдавая дань результатам проложенного пути. И вправду верилось – корабль непотопляемый. Ну как такой махине навредить? Увы. На каждый титаник найдется свой айсберг. Штеповский был из самого ледяного льда, самого крепкого и жгучего – из подлости, предательства, горлопанства и безразличия. Сплав из тех, для ког-то самое святое притяженье – сила пустая и бесполезная. Не умеющий строить разрушать умеет.
Вот и заглянули, дорогой читатель, мы в историю прославленного хозяйства и его героев. Но жизнь продолжалась, хлеб рос, крестьяне работали, Штепо не сдавались. Потому что притяженье земли – сила непобедимая.