Посвящается доблестному 44-му Нижегородскому драгунскому полку, русским воинам, павшим за Отечество, и их родственникам
… Разгромом города Бейбурта и блестящей, хотя и «не по Уставу», атакой Нижегородского полка в этом последнем сражении русско-турецкой войны 1828-1829 гг. боевые действия и закончились. В начале ноября войска двинулись «домой», вновь проходя по Карсской равнине и помнящим самого А.С. Пушкина Саган-лугским горам.
Для Нижегородского полка «домом» уже долгое время была Кахетия, «с ее боевыми тревогами и бурями, но с ней Нижегородцы уже давно сжились» и она была для них такой же родной.
Кахетия – историческая область в Восточной Грузии; главный город – Телави (тот самый «Тель-Авив» из х/ф «Мимино», как, перепутав, назвали его телефонистки).
Некогда самостоятельное царство; основной винодельческий регион Грузии и всего Закавказья.
Здесь, невдалеке от развалин замка знаменитой царицы Тамары, находилась построенная в начале XVII в. и являвшаяся резиденцией персидских наместников крепостьКараагач. С падением сатрапов в начале XVIII века она была заброшена. В начале XIX века здесь было заложено первое русское укрепление, ставшее впоследствии штаб-квартирой Нижегородского драгунского полка. В 1846 г., после передислокации штаб-квартиры полка в Дагестан, Караагач «снова стал ненужным и снова был заброшен, превратившись в исторические руины. Сейчас от крепости осталась только одна стена и угловая башня».
… Интересно в своих «Воспоминаниях» писал опальный испанский офицер Хуан Ван Гален, служивший в Нижегородском полку: «Лагерь, собственно, и представляет собою то, что называют Караагач, в его названии осталась память о древнем Караагаче, развалины коего, едва различимые днем, кажется, хранят следы Александра Великого и Помпея».
Здесь же, в Алазанской долине Кахетии, недалеко от Караагача, располагалось и селение Цинандали – родовое поместье князей Чавчавадзе, древнего грузинского княжеского рода.
Род Чавчавадзе дал Нижегородскому полку полкового командира и полковую офицерскую династию из семи человек, русской армии – восемь генералов, а Грузии – ее первого поэта, не имевшего «соперников» в родной ему литературе, и первого винодела Александра Герсевановича Чавчавадзе,крестной матерью которого, к слову говоря, была императрица Екатерина Великая.
Прекрасную жену и глубокую и трагическую любовь нашел здесь А.С. Грибоедов, автор комедии «Горе от ума»: его супруга Нина Александровна была дочерью А.Г. Чавчавадзе. Здесь же, в Кахетии, по его завещанию был он и похоронен после трагической гибели в Тегеране. На надгробном памятнике увековечены слова его супруги, носившей траур по своему мужу до конца своих дней: «Ум и дела твои бессмертны в памяти русской».
Среди городов и сел Грузии Цинандали занимает особое место. Во всем мире это слово знают по названию знаменитого вина, и здесь впервые в истории страны вино было разлито в бутылки.
Но главное не это.
Цинандали при Чавчавадзе стал центром светской жизни Грузии, здесь происходило сближение грузинской и русской культур, и именно с этого места началась европеизация Грузии. Александр Чавчавадзе приглашал в свой дом поэтов, философов, писателей, он первым перевёл на грузинский язык А.С. Пушкина.
В разное время здесь бывали: – А.С. Пушкин, направлявшийся в Нижегородский полк, чтобы, как оказалось, сделать с ним военный поход – «Путешествие в Арзрум»; – М.Ю. Лермонтов, после гибели Пушкина за стихотворение «Смерть поэта» сосланный на Кавказ, в «Пушкинский» же полк; – А.А. Бестужев-Марлинский, переведенный на Кавказ рядовым из Якутской ссылки и приобретший себе написанными среди боев и экспедиций повестями и рассказами огромную известность и популярность в русской читающей публике; – Александр Одоевский – это его перу принадлежит известная строчка «Из искры возгорится пламя…») – также из ссылки переведенный в Нижегородский полк;
– Александр Дюма, автор «Трех мушкетеров», в 1958 г. путешествовавший по Кавказу и «квартировавший» в Нижегородском полку.
Его произведение «Учитель фехтования» написано о декабристе И.А. Анненкове, после ссылки, в 1857 г., поселившимся в Н. Новгороде.
В 1854 г. Цинандали был разграблен и уничтожен армией Шамиля, а жена и дочь Давида Чавчавадзе (сына Александра Герсевановича) были взяты в плен. Чтобы заплатить выкуп, Давид Александрович брал деньги в долг у российской казны.
В наше время в Цинандали создан Дом-музей Александра Чавчавадзе, являющийся частью туристического комплекса – помимо усадьбы он включает в себя винный завод «Шуми», декоративный сад, небольшую гостиницу и кафе. Группа Silk Road, осуществляющая патронаж комплекса Цинандали, осуществила в него инвестиций более чем на 12 млн долларов США – такое значение имеет он для Грузии.
Цинандали и сегодня играет значительную роль в культурной жизни Грузии, здесь проводятся выставки, концерты, литературные мероприятия и мастер-классы.
Михаил Шолохов, посетивший Тбилиси и Дом-музей в 1961 г. оставил запись в книге посетителей: «Свято храните все, что связано с именем Чавчавадзе, с историей Грузии, с историей трогательной любви Грибоедова. Это наша общая история издревле родственных культур, горестная и милая сердцу история ушедших в бессмертие».
И для Нижегородского полка Цинандали являлись совсем «не чуждым местом». Несколько «сравнительно мирных лет», которые провел Нижегородский полк на постоянных квартирах в Караагаче, «не могли не отразиться на его образе жизни».
В 1817 году в чине полковника в полк, стоявший в его родной Кахетии, недалеко от его имения Цинандали, был переведён князь Чавчавадзе. Он, «пользуясь большим влиянием и почетом в Грузии, сумел явиться объединяющим звеном между русскими и грузинами. И с прибытием в полк Чавчавадзе среди дружелюбного грузинского общества на незатейливых его пирах начали появляться и наши Нижегородцы.
Прибытие князя Александра Чавчавадзе в наш полк составило целую эпоху в его жизни, внесло в него новую жизнь, дав ему возможность сблизиться с грузинским обществом». И Нижегородцы были тем более «желанными гостями, что их первый полковой командир в Караагаче – генерал Сталь – пользовался огромной популярностью в Грузии: в острые моменты недоразумений он приходил к ним с братскими и мирными речами, умея предотвратить кровавые столкновения. А теперь связующим звеном между ними становился грузин, и в то же время Нижегородец, тот самый князь Чавчавадзе, которого вся Грузия почитала как представителя знатного рода, как одного из доблестнейших воинов, и, кроме этого, как своего великого поэта».
В начале 1821 г. А.Г. Чавчавадзе приказом Ермолова был назначен командиром полка.
Поэтический дар Чавчавадзе грузинское общество ценило очень высоко – и тут «двух мнений не существовало». Его песни были так популярны среди грузин, что «перешли в уста народных певцов-сазандаров и выдавались часто за результат народного творчества. Чавчавадзе знали не только как известнейшего современного поэта Грузии, но и как переводчика на грузинский язык многих классиков; ему же принадлежали и превосходно сделанные переводы Вольтера, Росина, Корнеля, Лафонтена, Гюго, Эзопа, персидских лириков, лучших русских и немецких поэтов – все эти языки князь знал не хуже грузинского, и его переводы не уступали подлинникам».
Он был другом Пушкина, Лермонтова, Грибоедова.
Естественно, что первые шаги сближения Нижегородцев с грузинами и сделаны были в доме Чавчавадзе, в его знаменитом имении в Цинандали.
Князь Александр Чавчавадзе был «едва ли не единственным во всей Грузии, кто уже тогда жил по-европейски. Дома остальных князей не были богаты убранством: обычно обширная и пустынная, даже без необходимой мебели, зала с костром в камине, на стенах – ни зеркал, ни картин, вместо них – развешанное оружие хозяина и турьи рога, убранные коврами тахты вдоль стен, несколько низеньких столиков для обеда – вот и вся «обстановка». Но чего здесь хватало с избытком – это радушия и гостеприимства».
Самое «веселое» время в Грузии – это «сбор винограда, после чего грузины целыми компаниями по нескольку дней гостили друг у друга, кроме шумных пиров развлекаясь охотой и турнирами». И Чавчавадзе не приходилось долго уговаривать своих однополчан-Нижегородцев в свободное от службы время принимать участие в таких «неслужебных» поездках. Как только гости съезжались – «будь это в Цинандали или у соседнего помещика – сразу начинались скачки, джигитовка, стрельба из пистолетов и винтовок. Натешившись этим, общество собиралось к обеду» – а он зачастую «принимал характер такого пиршества, обрисовать который невозможно тем, кто сам его не видел. И питье, и еда – все было в размерах, подходящих, скорее, для древних героев-исполинов.
Сначала по рукам ходила азарпеша – серебряный ковш с длинной рукояткой, приспособленной так, чтобы ее можно было возить за поясом вместе с пистолетом, азарпешу сменяла кула – круглый наглухо закрытый жбанчик, из которого грузин, подняв его высоко над головой, пускал струю прямо в рот, не боясь промахнуться, при этом кула при подъеме издавала мелодичные звуки, будто воркует горлинка. Кулу в свою очередь – турий рог, вмещавший в себя от трех до пяти бутылок вина. Из азарпеши, как из простого ковша, может пить всякий, из кулы – немногие, а из турьего рога – уже редко кто. Это чара старых богатырей, о которых остались только предания». Но как долго бы не продолжался «веселый грузинский пир, он никогда не переходил в безобразную попойку – и в силу привычки грузин к вину, и в силу этикета, создавшего обычай выбирать на пирах тулумбаша, т.е. председателя пира, пользующегося диктаторской властью».
Вскоре большинство Нижегородцев научилось «мараковать по-грузински настолько, что могли участвовать в хоровом пении, без которого грузину и пир не пир».
Но при таком «веселом» времяпровождении служба никогда не забывалась – «Нижегородцы всегда ревностно относились в славе своего полка». И после блестящего окончания турецкой войны, вернувшись на свои квартиры, уже под командованием снова грузина – полковника князя Андроникова (по собственному желанию в 1824 г. переведенному на Кавказ в Нижегородский драгунский полк, героя Елизаветполя, Ахалциха, Бейбурта и Крымской войны), – полк всегда оставался «на высоте».
*
«Лирическое» отступление.
Соприкоснуться с фамилией Чавчавадзе – в определенном смысле «знаком» Нижегородского полка – совершенно неожиданным образом довелось и автору этих строк. По определенным делам в то время я приехал в Российский фонд культуры с письмом на имя Н.С.Михалкова. С поста охраны – а вход в Фонд был закрыт – позвонили в приемную, из приемной спросили мою фамилию, я назвал ее охраннику, он повторил ее в телефонную трубку. Через минуту спустилась женщина, спросила: «Где же такой-то…?» – и мы с ней поднялись в приемную (как я заметил, почему-то легкое недоумение на долю секунду проскользнуло по ее лицу).
Не помню сейчас ее должность – секретарь-не секретарь, помощник или из какого-то отдела – суть в другом. Ее фамилия, как вскоре выяснилось в нашем не таком уж продолжительном разговоре – Чавчавадзе. Меня прямо всколыхнуло: с Нижегородским полком к тому времени мне уже довелось «познакомиться», фамилию эту из его истории я прекрасно помнил.
Я, естественно, задал уточняющий вопрос по ее фамилии, получил соответствующий ответ (она именно из их рода). Бывает же такое!
А через пару недель на небольшом фуршете, устроенном в фонде по какому-то поводу, узнал, почему так легко, назвав свою фамилию, «проник» в фонд (то ли не приемный день был тогда из-за проводимого ремонта, то ли время нерабочее, то ли еще что – сейчас точно не помню). Оказывается, госпожа Чавчавадзе в то время «плотно» общалась с директором одного из московских издательств, с которым у нас – бывает же такое! – одинаковые фамилии. И когда ей охрана назвала мою фамилию, она подумала, что ... С этим директором издательства на фуршете мы познакомились, но «дело до дела» у нас не дошло.
Такое вот случайные совпадения. Расценил я их как «знак по жизни». Или – вспомним ленинское: «Верной дорогой идете, товарищи!») И что забавно, узнал только сейчас: рукопись того самого стихотворения, в котором А.С. Пушкин прямо и конкретно высказался об этих самых «случаях и совпадениях» (имеется ввиду пятая строчка стихотворения «О, сколько нам открытий чудных…»), была найдена в «Арзрумских тетрадях» Пушкина. Т.е. строки эти написаны во время «Путешествия в Арзрум». Это был 1829 год, когда он, пребывая на Кавказе, с 44-м Нижегородским драгунским полком участвовал в военном походе против турок.
Источник: Потто В.А. История 44-го Драгунского Нижегородского полка / сост. В. Потто. - СПб.: типо-лит. Р. Голике, 1892-1908.