У дорожного инспектора Ричарда Конгрейва нестерпимо ныл зуб. Казалось, будто некий садист медленно вкручивал в десну толстый шуруп. Витки раскаленной докрасна стали расклинивали эмаль, рвали плоть и по челюсти разбегались разряды боли. Половину лица сводили судороги, на лбу выступила испарина.
«Какой чертов ангел или кто там еще создал эту долбанную эмаль? – нянча щеку, раздумывал инспектор. – Вот у акулы зубы меняются несколько раз за жизнь. Почему у людей не так? А главное, будь прокляты жадные дельцы!»
Ричарду бы пойти к врачу, но… сумма за лечение была сравнима с целой зарплатой, а он в этом месяце уже все спустил. Даже выдрать и то не хватит! Потому пришлось взять сверхурочные и сидеть глухой ночью на посту, пялясь мутным взором в монитор. Дешевое обезболивающее давно перестало действовать, а от чуть ли не ведра выпитого кофе начинало подташнивать. Силы иссякали, перед глазами стлался красноватый туман, и голова была тяжела, как чугунный шар. Еще немного – и Конгрейв дохлым слизняком сползет на пол.
Вдруг истошно запищал сигнал тревоги, после чего схема перекрестка между восьмой и тридцатой улицами значительно увеличилась на мониторе.
– Что там у нас? – проворчал, часто моргая, инспектор. – Ага, какой-то идиот разогнался до двухсот миль и влетел в мотоцикл. Черт, придется ехать…
Ричард протер глаза, а потом проглотил две таблетки анальгина. Натянув форменную куртку, он пополз к патрульному Форду.
Не успел Конгрейв притормозить на месте, как по ушам хлестнул истошный вопль:
– Ты совсем сдурел, псих?! Еще чуть-чуть, и ты бы меня насквозь протаранил, и это в такой момент! Я ведь жену из роддома забирать ехал!
Высунувшись из машины, инспектор увидел, как здоровенный мужик в кожаном жилете и бандане – наверно, байкер – вытаскивал из спортивного Феррари щуплого субъекта. Рядом на проезжей части лежал помятый «Харли Дэвидсон».
– Простите, я не хотел, – смущенно хихикнул субъект. – Задумался…
Бульдожья морда байкера побагровела, и даже сквозь темные очки было видно, как злобно сверкнули его глаза.
– Издеваешься?! Хотел моего сына сиротой сразу оставить?!
– Ой, да не волнуйтесь, – молитвенно сложив перед впалой грудью руки, проблеял субъект. – Я лишь слегка коснулся вашего железного коня. Хотите, прямо сейчас выплачу вам компенсацию?
– Думаешь, я так просто успокоюсь?! Да на мотоцикле человека пришибить легко, как муху, а в аду деньги не нужны!
Субъект хотел что-то еще сказать, но байкер отвесил ему мощную зуботычину. Глядя на густо татуированные лапищи буяна, больше похожие на стволы молодых дубов, можно было решить, что голова щуплого тут же улетит на другую сторону улицы. Однако он, рухнув на бетон, даже не ойкнул и вроде заулыбался. Это особенно взбесило байкера, и тот принялся со всего маху охаживать субъекта обитыми железом берцами. Щуплый не сопротивлялся, а лишь негромко вздыхал.
«Черт, он убьет его! – встрепенулся Конгрейв. Боль мешала соображать, и до этого он наблюдал эту сцену как телезритель. – Заодно и всю статистику мне обвалит, не премию, а взыскание получу! Шутка ли, расправа на глазах инспектора!»
Ричард подал мысленный запрос, и в поле зрения появилось меню с набором команд. Конгрейв сосредоточил взгляд на разбушевавшемся байкере и произнес про себя одно слово: «усмирить». В то же мгновение буян замер с приготовленной для очередного удара ногой. Его лицо резко побледнело, руки судорожно выпрямились, и по всему телу прошла отчетливая дрожь. На всякий случай инспектор поглядел и на щуплого, но тот даже не шелохнулся. Странно… впрочем, он все равно лежал на дороге мешком с глиной.
– Так, что тут за разборки? – прорычал инспектор, приближаясь. – Раз авария, сиди и жди полицию, а махаться нечего! – про себя он добавил: – «У меня очень плохое настроение, и руки так и чешутся отвесить кому-нибудь пару затрещин!»
Байкер посмотрел на него и, с трудом ворочая одеревеневшим языком, пролепетал:
– Офицер, эт-тот парень… едва не… убил меня! Вы должны гада… п-посадить!
Конгрейв внимательно осмотрел его, и тело буяна очертили ломаные линии разного цвета. Конечно, это происходило лишь в дополненной реальности и никто, кроме Ричарда, того рисунка не видел. Несколько секунд спустя в левой стороне поля зрения всплыла табличка с фотографией байкера и его личными данными.
– Ничего, скоро выясним, кто тут в чем виноват, – с нажимом проговорил инспектор. – Ты тоже не святой, Арчи. Несколько неоплаченных штрафов, предупреждения за драки в барах. В общем, иди-ка ты в мою машину, в участке разберемся.
Он бесцеремонно снял с Арчи очки и пристально посмотрел ему в глаза, а потом кивнул на свой Форд. Плотно прижав руки к туловищу, Арчи, двигаясь медленно и угловато, будто робот в старом фильме, зашагал к машине. Поколебавшись секунду, сел на заднее сиденье. Его лицо было искажено судорогой страха.
«Не люблю это дело, но как вообще раньше полиция справлялась? – отметил Конгрейв. – Нейроимпланты и команды администратора – просто спасение!»
Его настроение заметно улучшилось, и боль вроде немного отступила. Впрочем, может анальгин подействовал. Потому, когда инспектор подошел к щуплому, то посмотрел на него даже с сочувствием. «Альберт Ридбергер, 40 лет, в разводе, астронавт» – значилось в его карточке. О, уважаемый человек, не то, что этот буйный дуболом! Как он мог так грубо нарушить правила дорожного движения? Конгрейв слыхал, будто астронавтам внедряют в подсознание особую программу, которая побуждает их вести себя миролюбиво, со всеми дружить и быть законопослушными. Насилие, зомбирование? Ничуть! Иначе за долгий полет в эдакой консервной банке, как космический корабль, недолго всем перессориться и провалить миссию.
– Вы целы? Ничего не болит? – Ричард протянул Альберту руку. – Давайте я помогу вам встать.
Ридбергер сам на удивление бодро вскочил на ноги и отряхнулся.
– А, да у меня никогда ничего не болит, увы, – рассеянно отозвался он. – Надеялся, хоть тут что-то почувствую, но нет… – в его голосе звучала искренняя грусть.
Инспектор удивленно вскинул бровь, но заговорил о деле:
– Вы должны ответить на несколько вопросов. Что тут произошло? Слава богу, ИИ машины вовремя заблокировал двигатель, а то не обошлось бы без жертв!
Альберт задумчиво поскреб лысину и начал:
– Ой, да не знаю. После полета на «Пегасе» мне все кажется нереальным… Будто кругом и не прохожие, здания да предметы, а фантомы. Пригляжусь к дому и вижу, что находится за его стенами. Не люди по улицам идут, а кучи пульсирующих внутренностей или скелеты. Все кругом еле ползут, как улитки, – состроив скорбную гримасу, он отчаянно сдавил ладонями виски. – Никакого сравнения со звездными скоростями… Я и сам нереальный.
Конгрейв нахмурился: что еще за лабуду несет этот Ридбергер? Он пьян или крыша поехала?
– Протяните руку ладонью вверх и освободите запястье, – велел он.
Альберт подчинился, и инспектор нащупал у него пульс. Странно… Конгрейв не мог отделаться от мысли, что он прикасался к шарику из тончайшего латекса, в который налили совсем чуть-чуть воды. Похожи на ощупь выброшенные на берег медузы: такие же эфемерные, студенистые, холодные и почти нереальные. Были ли у этого человека вообще кости, текла ли у него по жилам кровь, омывала ли она мышцы и органы? Вдруг инспектор видел лишь призрака, и стоит подуть легкому ветерку, как он развеется?
«Анализ на психотропные и запрещенные вещества, – отдал Конгрейв мысленный приказ. – Составить медицинскую карту».
– За заслуги мне подарили Феррари, – Ридбергер махнул рукой на спорткар. – Говорили, что он самый быстрый на рынке. Вот я и надеялся: если разгонюсь хорошенько, смогу прийти в себя. Догнать свои тени, рассеянные по Вселенной… Увы, не сработало.
Появились результаты анализа. Данные оказались обрывочными, но вроде бы, ничего подозрительного в крови не нашлось. В чем же фокус? Конгрейв с сомнением разглядывал фотографию Ридбергера в его деле. Атлетичный красавец в полном расцвете сил: густая шевелюра, румянец, белозубая улыбка и горящий энтузиазмом взгляд. На момент зачисления в отряд астронавтов – здоров как тысяча быков.
Инспектор придирчиво осмотрел Альберта с ног до головы. Высокий и прямой, но настолько тощий, что старомодный костюм болтался на нем, точно на вешалке. Руки – будто ветки высохшего саксаула. Голова, волос на которой росло не больше, чем деревьев – в Сахаре. А цвет лица какой, какие черты! Увидев Ридбергера, легко было решить, что перед тобой – мумия, если бы не его глаза. Пожалуй, только в них еще чувствовалась жизнь, но… разве такие бывают у людей? Огромные, словно два блюдца и темные. Заглянешь в них и кажется: ты в бинокль смотришь на ночное небо. Неужели это парень из досье?
Так, что там дальше? Во время работы в NASA участвовал в полетах на Марс, Венеру и к спутникам планет-гигантов, отобран как образцовый кандидат в программу «Пегас». После нее… что за ерунда? Все сведения закрыты.
«Хм-м, Пегас, Пегас… знакомое название, – принялся напряженно вспоминать Конгрейв. – Все уши с ним прожужжали…»
Точно! Первый пилотируемый корабль, вышедший за пределы Солнечной системы с целью достичь звезды… как ее… Барнарда, ага. Он должен был разогнаться до скорости, близкой к световой, а потом прыгнуть в… четвертое измерение, что ли? В общем, в другое пространство, где расстояния гораздо меньше. Благодаря этому огромный путь предстояло одолеть всего за пару недель. В случае успеха человечество уверенно шагнуло бы в дальний космос. Но, увы. Когда звездолет достиг облака Оорта, он… исчез. Сперва никто не беспокоился: думали, что в том самом измерении он так и так невидим, а сигнал с далекой звезды идет слишком долго. Однако прошли все сроки, минул год, потом пять и десять лет, о миссии стали забывать. И вдруг «Пегас» обнаружили неподалеку от Каллисто. Экипаж, кроме одного человека, испарился без следа, приборы показывали белиберду, бортовой компьютер едва функционировал. Что до протоколов допроса выжившего, их засекретили. Все.
«Живая легенда? – инспектор с сомнением разглядывал смущенно улыбавшегося Ридбергера. – Эх, одно разочарование. Ладно, что с ним делать-то?»
Зуб разболелся снова, причем сильнее прежнего. Конгрейва начало знобить, хотя лицо было горячим, как только что вынутый из печи горшок, а спина и подмышки стали липкими от пота. Желудок скручивался узлом, упорно пробираясь к глотке. Город снова укутала пелена красноватого тумана, и казалось, небоскребы делового центра кружились в медленном танце на фоне подсвеченных неоном облаков. Тысячи их желтых глаз пристально разглядывали инспектора, разинутые пасти входных дверей кривились в злорадных ухмылках.
– Мне очень жаль, – напомнил о себе Альберт. – Готов выплатить компенсацию. Все равно не знаю, куда деньги тратить. Я давно не принадлежу этой реальности, заблудился среди времен и пространств.
«Ну да, меня тоже мутит, – поморщился Ричард, – но… видел я передачу с одним профессором. Тот говорил у астронавтов от радиации крыша едет. Облысение, худоба – как раз признаки, что парень схватил большую дозу».
– Ладно, у меня полно дел, – сказал он вслух. – Сейчас поедем в отделение, там все оформим. Как виновника аварии, я должен вас задержать.
С этими словами он достал из кармана блестящий прямоугольник. Наручники из умного сплава: стоит им коснуться рук, как они сразу же крепко стягивают запястья и снять их может только полицейский. Распилить тоже нельзя: материал очень прочный. Инспектор довольно грубо вытянул руки задержанного к себе, положил сверху прямоугольник, и… ничего не произошло. Только красный сигнал ошибки замигал. Что? Конгрейв потыкал в наручники пальцем. Влево и вправо выметнулись две гибкие ленты, они охватили запястья Ридбергера, но секундой спустя свернулись обратно. Прямоугольник соскользнул на тротуар. Инспектор подобрал его, попробовал застегнуть снова – с тем же результатом. Потом механизм вообще работать перестал. Ричард и тряс их, и пытался через свой нейрочип принудительно включить – ничего не помогало.
– Дурь какая-то, – проворчал он. – Вот прям самое время!
– А, это нормально, – примирительно улыбнулся Ридбергер. – Я теперь с реальностью в сложных отношениях. Вроде бы я тут, и будто бы меня нет. Свое тело мне порой кажется прозрачным и могу пройти сквозь стены, а иногда чудится, что попал на несколько дней в прошлое или будущее. Думаете, я – псих? Самому хотелось бы в это верить. Увы, все взаправду. Смотрите!
Он подошел к Феррари и протянул руку к капоту. Неожиданно пальцы Альберта утонули в металле, точно в воде, но ни волн, ни даже ряби не появилось. Будто это и не машина была вовсе, а только голограмма. «Утопив» руку по локоть, Ридбергер что-то ей сделал, и двигатель мерно заурчал. Потом колеса заерзали на месте, зажглись и потухли фары, загудел клаксон. Вынув конечность из спорткара, Альберт показал ладонь – чистую и гладкую – инспектору.
– Фокусник… – только и смог выдавить тот, потрясенно моргая.
– Когда мы разогнались до скорости света, системы корабля должны были перевести нас в четвертое измерение, но что-то пошло не так… или, наоборот, это и ожидалось? Время остановилось, и мы покинули обычное пространство. Попали в некое междомирье, вроде черешка у книги, где сходятся разные вселенные. Непонятно? Закройте глаза, я покажу.
Конгрейв, немного поколебавшись, повиновался. Что-то коснулось его лба, а может, просто подул прохладный ветерок. Возникло ощущение, будто тонкие щупальца проникают через кость, глубоко погружаясь в мозг.
Вдруг Ричард увидел полукруглый зал, окаймленный пультом с множеством приборов, шкал и кнопок. Нечто похожее показывают в фильмах об атомных станциях. Переднюю стену занимало огромное окно, за ним расстилался звездный океан. Конгрейв ощутил себя сидящим, вернее – даже утонувшим – в мягком кресле, которое обнимало его подобно кокону.
– Выходим на скорость света! Доложить о готовности автоматики! – раздался повелительный бас слева.
– Все системы работают нормально, запускаем генераторы перехода, – ответило справа мелодичное сопрано.
– Ох, что сейчас будет… – проскрипел кто-то сзади.
По полу и стенам пробежала вибрация, и звезды за окном вытянулись в разноцветные линии. Вот они пошли зигзагами, и неожиданно космическая ночь стала днем, словно впереди вспыхнула тысяча солнц. Затем… все предметы вокруг потеряли плотность, разделились на бессчетное число своих прозрачных копий, скрутились бесконечными спиралями ДНК. Время замерло, границы тела исчезли. Когрейву показалось, что он стал единым целым со всем мирозданием, находясь одновременно и везде, и нигде.
– Ого, я понял, как прямо сейчас получить доступ к любым знаниям мира! – поразился уже знакомый бас.
– Я могу жить вечно и побывать там, где и не мечтала! – восхитилось сопрано.
– Ох, я теперь – гигант! Почему я до сих пор цеплялся за этот нескладный кусок мяса? – обрадовался скрипучий.
Смутно Ричард различил, как рядом с ним поднялись три длинные тени. Они устремились навстречу ослепительному свету, растворяясь в его лучах. Тут инспектора обуял страх. Невыносимо захотелось спрятаться куда-нибудь под пульт, убежать, заслониться. Ему нравилось свое молодое, накачанное тело, он любил этот мир и жену. С детства он завидовал богатым и знаменитым, и потому решил стать астронавтом. Впрочем, и эта работа не приносила особого дохода, но после полета к звездам все точно изменится! И что? Отказаться от будущего триумфа, раствориться в пустоте? Нет!
– Ребята, вы чего? – воскликнул он. – Бросьте, мы должны продолжить миссию!
– Хочешь остаться червем? Идем вместе!
– Нет, мы – люди, а не черви, у нас есть дела и семьи! Зачем что-то менять?
– Ну, как хочешь, – в голосах слышалось разочарование.
Конгрейв протянул руку, желая ухватить ускользающие тени товарищей, но его пальцы обожгло. Свет полыхнул ярче, а потом наступила кромешная тьма. Замотав головой, инспектор открыл глаза и с изумлением огляделся. Вокруг шумела улица. Рядом грустно улыбался Ридбергер.
– Мои товарищи перешли в измерение высшего порядка, а я испугался, – пояснил он. – Мечтал пожить на широкую ногу, забыть о юности, проведенной в нищете, но просчитался. Тот, кто побывал в междомирье, прежним не станет. Он обернется призраком, размазанным по временам и пространствам, не понимающим, жив ли он или уже умер. У меня есть деньги на что угодно, но все это не приносит мне удовольствия. Жена ушла, а другие девушки не глядят на меня, ведь я стал вот таким задохликом. Высох, как забытое на окне яблоко, пока болтался на орбите Каллисто, - Альберт провел ладонями по груди и бокам. – Да и любить я никого уже не мог. Вообще все мои чувства исчезли. Даже боли, а иногда и прикосновений не ощущаю! Так и существую, забыв, что значит быть человеком.
От всех этих чудес Конгрейву стало совсем худо. Боль кровожадным спрутом опутала половину головы, алчно ерзала щупальцами по позвоночнику, дотянулась уже до грудной клетки. Мозг плавился, инспектора шатало. Единственное, о чем он сейчас думал, так это чего бы такого принять, чтобы проклятые зубы успокоились. И черта бы с рогами выпил, лишь бы помогло!
– Следуйте за мной, – пробурчал Ричард, поворачиваясь к своему Форду. – Сейчас… ах-х-х… – он схватился за щеку, и его лицо исказила гримаса муки.
– О, я понял, вы с зубами мучаетесь. То-то гляжу, у вас под третьим коренным гнойник, но уже запамятовал, что это значит, – сострадательно произнес Альберт и тут же мечтательным тоном добавил странное: – Хорошо вам… Вы живете, чувствуете, не то, что я!
Инспектор крепко сгреб Ридбергера за грудки.
– Издеваетесь?! – он встряхнул Альберта так, что казалось, его шея-тростинка сейчас переломится. – Вам бы настолько хреново было! – впрочем, Конгрейв почти тут же смутился и, оправив астронавту пиджак, пробормотал: – Простите, но мне и правда не до шуток.
Не похоже, чтобы Ридбергер обиделся, скорее, он с явным интересом разглядывал инспектора и о чем-то думал.
– Знаете, вы подали занятную мысль. Вижу предметы насквозь, мне мерещится, что я разом нахожусь в тысячах мест и времен, но нигде конкретно. Может, если я смогу к вам присоединиться и ощутить вашу боль, то она вернет меня в реальность?
Ричард поморщился. Надоел уже этот псих со своей чушью. Зашвырнуть его в машину и пускай там с байкером разбирается, поди хватит ему боли. Однако тут Ридбергер протянул руку к инспектору и сказал:
– Закройте глаза и расслабьтесь. Попробуйте ощутить, что вы едины с Вселенной, растворитесь в ней.
В этом голосе чувствовалась гипнотическая сила, и Конгрейв подчинился. Тонкие и холодные, как сосульки, пальцы коснулись его щеки, ледяная стужа растеклась по всему телу. В считанные мгновения живая плоть замерзла, а потом с протяжным звоном разлетелась на куски. Он умер? Нет, осколки его существа, дробившиеся на крошки, пыль, атомы подхватил ветер и разнес... наверно, до самых пределов Вселенной. Все завертелось, как в калейдоскопе. Инспектор увидел фрагменты жизни в множестве точек Земли, ощутил холод космической пустоты, его опалил жар чужих солнц, он встал на песок неведомых планет. Стоп! Он же рассыпался в прах? Нет! Просто само понятие тела сделалось иным. Не стало больше оболочки, отделявшей от внешнего мира. Далекое, близкое – что это такое? Ричард был везде и нигде, вся Вселенная превратилась в его тело. Как подобное могло произойти? Он не представлял, но разная чепуха инспектора теперь не беспокоила. Конгрейв увидел яркий свет и устремился к нему, зная, что где-то там находился выход. Путь в иную, высшую реальность, в которой возможно все…
– Ну, как вы себя чувствуете?
Голос Ридбергера полоснул по видению острым ножом, и оно рассыпалось. Удивительный свет погас, и инспектор снова обратился привычным куском плоти. Две ноги, две руки, голова: неужели ему и правда казалось, будто он дотянулся до иных миров? Чепуха, галлюцинация. Однако кое-что изменилось. Ричард чувствовал себя бодрым и посвежевшим, как после сладкого сна в отпуске, да на берегу теплого моря. Внутри словно находилась туго сжатая пружина, которая так и норовила распрямиться, бросив инспектора навстречу разным свершениям.
– Как ваши зубы?
– Не болят, – прислушавшись к ощущениям, удивился Конгрейв.
После долгих часов мук сладостное молчание проклятого коренного было столь непривычным, что инспектор подумал на миг: челюсть отвалилась и на ее месте зияла большая дыра. Он потрогал щеку, запустив за нее палец, ощупал зубы и десны. Они были идеально ровными и гладкими, прямо как у анатомической модели. Ричард скорчил пару гримас и слегка щелкнул зубами: нет, все на месте и отлично работало.
– О, я чувствую, – прошептал Альберт, благоговейно притрагиваясь к своей щеке. Так археолог с трепетом касается античной статуэтки. – Боль, и до того сильная. Первое настоящее чувство за столько лет! Я действительно ощущаю себя живым!
Инспектор с сомнением поджал губы, но, в конце концов, мало ли чудаков? Иные втыкают в уши, носы и в совсем неприличные места груды железа, просят лупить их плетью и даже готовы за это дорого платить. Главное, что мерзкий периодонтит отступил.
– Как так вышло? Вы… м-м-м… гипнотизер? Потом зубы опять не разболятся?
– Сходите к врачу, но наверняка вы здоровы. Это прозвучит сложновато, но я попытаюсь объяснить. Люди верят в судьбу, но ее нет. Существует целое пространство вариантов того, что может случиться или могло произойти в прошлом. Коснувшись вас, я разыскал тот сценарий, где вы здоровы, а боль забрал себе. Не спрашивайте, как такое получилось, сам до конца всего не понимаю. Немало я увидел в тот момент на «Пегасе» и далеко не все из этого вмещает человеческое сознание…
«Опять загадками говорит», – подумал Конгрейв, а вслух добавил: – Эх-х, врач. Вы думаете почему я так зубы запустил? Выйдите в Сеть и посмотрите цены, а потом сравните с моей зарплатой, – он грустно развел руками.
– Что? У вас проблемы с финансами? – округлил глаза Альберт. – Хорошо, я помогу вам, мне-то деньги особо ни к чему. Это лично для вас, от всей души!
Он щелкнул пальцами, и в углу поля зрения инспектора появился значок нового сообщения. Прочитав его, Конгрейв потрясенно воскликнул:
– Сколько?! Да вы с ума сошли!
– Нет, – мягко улыбнулся Ридбергер. – Я был ненормальным, но теперь прихожу в себя. Я чувствую радость за вас, и это прекрасно. Значит, я – не просто ходячая тень. Кажется, я начинаю понимать, зачем я не ушел, как ребята, в высшую реальность. Моя задача – помочь обычным людям, сделать этот мир лучше. Что ж, тогда у меня много дел. Счастливо оставаться!
Альберт помахал рукой и пошел к своему Феррари.
– Эй, вы куда? Я должен протокол составить! – воскликнул инспектор, подаваясь за ним.
Он почти ухватил астронавта за край пиджака, и тут… Словно ветер налетел, смешав отражение на воде. Ридбергер и его Феррари скомкались, как фигурки из бумаги, а потом расплылись цветными пятнами. Несколько секунд – и они исчезли без следа. Шумела оживленная улица, мимо проносились машины, неслась музыка из ночных клубов, но ни спорткара, ни чудака в старомодном костюме нигде не было. Обман зрения, какие-то манипуляции с восприятием?
На недавнем семинаре полицейским объясняли: теперь хакеры научились взламывать нейрочип. Делают так, что его хозяин не замечает определенных вещей, например, преступника или видит того искаженно. Можно даже заставить тебя выполнить такое, чего ты обычно никогда не сделаешь. Сотрудникам полиции потом устанавливали особое обновление защиты нейрочипа, однако Конгрейв тогда болел и до сих пор не собрался дойти до кибернетического центра. Черт, нельзя было нужный пакет просто по Сети прислать? Безопасность, ну да… то-то пару месяцев назад накрыли шайку своих же, которые данные на черный рынок сливали! Говорили, что один респектабельный отец семейства потом ювелирный магазин ограбил: мужчину хакеры зомбировали!
Ричарда передернуло от таких мыслей. Ридбергер коснулся его щеки, может, он как раз взломал нейрочип и заодно восприятие боли заблокировал? А зачем тогда деньги перевел? Взятка?
Поспешив к патрульной машине, инспектор проверил записи в ее бортовом компьютере, запросил информацию из центра данных. Выходило, что Альберт на своем Феррари тут вообще не появлялся! Байкер превысил скорость и влетел в столб на повороте, едва не сбив двоих прохожих. Вот он и сидел в патрульном Форде, парализованный специальной командой. Причина: полез драться с потерпевшими и оказал сопротивление сотруднику полиции. То же самое Ричард обнаружил и в записях на своем нейрочипе, хотя «живая» память хранила совсем другие воспоминания. Странно… не мог же Ридбергер взломать всю систему Управления общественной безопасности?
– Слушай, Арчи, – оглянувшись на заднее сиденье, поинтересовался Конгрейв, – ты ведь в аварию попал? Не сам тут на людей наехал, а в тебя чуть не влетел тощий мужик на Феррари?
Он снял блокировку с мышц задержанного, но наручники оставил. Байкер, хотя и не мог двигаться по своей воле, но видел произошедшее и память должен был сохранить. Причем запоминается в таком состоянии все хорошо, ведь это немалый стресс: чувствовать, что твое тело движется по чужой воле.
Арчи покрутил головой, размял, на сколько мог, руки.
– Ну а я чего говорю? Да, торопился и по сторонам не очень глядел, но все было бы нормально, если бы этот псих в мой Харли Дэвидсон не влетел! В общем, отпустите меня, офицер, а то подруга рожает, и я должен быть рядом.
Ответил, как и ожидалось. Конгрейв в задумчивости постучал пальцами по рулю, а потом отправил в Управление новый запрос. Через несколько секунд он уже просматривал записи с нейрочипа байкера и увидел всю историю с Ридбергером из глаз Арчи. Но… внезапно изображение исказилось, пошло полосами, и перед инспектором предстала совсем другая запись, отражавшая новую версию событий. У Ричарда от такого глаза на лоб полезли. Как так? Альберт, «стерев» себя из восприятия посторонних, все еще торчал где-то рядом и проворачивал шутки с нейрочипами двух простофиль? Да тогда он хакер высшей квалификации!
Трясущимися руками Конгрейв послал в Управление еще несколько запросов, и его Форд накрыло поле усиленной защиты. Невидимая волна прокатилась по перекрестку, временно блокируя ряд протоколов Сети. Теперь ни один хитрец не смог бы выкидывать штук с дополненной реальностью. Однако… ничего не изменилось. Ричард все также на месте водителя патрульного Форда, на заднем сиденье ерзал арестованный байкер, и вокруг не видно было ни Феррари, ни его щуплого хозяина. При этом все записи как с камер наблюдения, так и с нейрочипов показывали одно и то же: ДТП по вине Арчи и никого больше.
«Хм-м, значит, не померещилось, – покусывая губу, размышлял Ричард. – Выходит, этот парень и правда перетащил нас в иную реальность, где он ни при чем? Мог бы, наверно, даже вообще аварию «отменить», но видно, решил отомстить Арчи за побои. Не такой уж он и бесчувственный был, значит, – инспектор хмыкнул. – Все записи тут же поменялись, но человеческая память сохранилась. Надо бы опросить свидетелей, но они удрали поди. Что ж, какая разница, если виновник тут тепленький сидит. Поскольку я быстро проблему разрулил, то меня похвалят».
– Нет, Арчи, ты мне зубы не заговаривай. Ты у нас – постоянный клиент, – широко ухмыляясь, Конгрейв переслал Арчи отчет о происшествии из Управления, а к нему прикрепил записи с обоих нейрочипов. Читая это письмо, байкер лишь потрясенно хлопал глазами. – В общем, придется тебе в каталажке посидеть. Мотоцикл эвакуируют, а баба твоя сама управится, не переживай!
Арчи разразился грязной бранью и, несмотря на наручники, крепко сжал кулаки. Похоже, он собирался ударить инспектора. Тот хотел было по привычке усмирить буяна специальной командой, но тут у него возникла новая мысль.
– Слушай, Арчи, а ты веришь в бога?
От неожиданности байкер замер.
– Ага, конечно. Боженька не позволил бы мне вляпаться в эдакое дерьмо!
– Да это он тебе за ум советует взяться, – усмехнулся Конгрейв. – Не правильно мы понимаем, что такое бог. Он не старичок на облачке или еще какая-то фигня. Нет, это принцип, который заставляет историю течь по верному руслу. Без него мир разрушился бы давно. Да вообще жизнь на Земле бы не возникла! От людей господь ждет, чтобы они вышли на уровень бога и исправляли случайные ошибки в планах высших сил. За всем ведь одному не уследить!
Арчи, мрачный, как предгрозовое небо, долго сверлил Ричарда испепеляющим взглядом, а потом недоверчиво буркнул:
– И что?
– Ничего особенного, просто живи и соблюдай законы!
Байкер еще немного поворчал, а затем с демонстративным недовольством уставился в окно. Инспектор завел мотор. У него было отличное настроение. Конечно, то, что ловко ситуацию разрешил и крупную сумму получил, тоже радовало, да и зубы больше не мучили, но дело было в ином. Теперь он точно знал: есть тот, кто готов сделать мир лучше и это – не предвыборные обещания, мертвые и невесомые, как осенние листья. Вот почему на душе становилось теплее.
Автор: Кай Имланд
Источник: https://litclubbs.ru/writers/9299-chelovek-osedlavshii-pegasa.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: