Начало истории -
Несколько дней спустя райцентровская разведка донесла, что коварный изменщик ездил к Моторовне в обществе примкнувшей к нему предательницы Маруськи!
Разведчики сообщали, что вражье урочище дядька не посещал, разговаривал с с.амогонщицей на улице и, судя по жестам и мимике, просил прощения.
Услышав донесение, тётка механически обратилась в курицу и надолго застыла.
Каменное изваяние домашней птицы, использовавшее лавку кухонного стола в качестве насеста, произвело на меня пугающее впечатление - оно сурово и мрачно вперилось в пол, и время от времени издавало странный гневный клёкот, точно намеревалось снести необычайных размеров и неслыханного качества яйцо.
События понеслись резвым кавалерийским аллюром - дядя Лёша внезапно сделался так загружен работой, что почти не бывал дома.
Маруськой завладела теперь тётя Таня, которая неожиданно для всех занялась лечением своих совершенно здоровых зубов, для чего начала ежедневно ездить в райцентр, где проводила большую часть дня.
Осиротевшая я бродила по деревне, как таборная цыганка, наслаждаясь волей и безнадзорностью.
Вечером все собирались под общей крышей, но каждый был сам по себе, секреты и тайны фланировали в воздухе подобно настырным деревенским мухам.
Так прожили с неделю, закончившуюся совсем уже странно - тётка заявила, что на выходные едет в райцентр к куме по важному кумовскому делу.
Дядя Лёша хмыкнул в усы и, пробормотав "ехай, раз по делу", подмигнул мне, как заговорщик заговорщику.
В тихий вечер воскресенья вернувшаяся домой тётушка вышла на середину кухни и, сложив руки на высокой груди, звонко заявила, что в прошедшие выходные выдала замуж с.амогонщицу Моторовну.
- И кто - муж? - осторожно спросил дядя Лёша.
- Коля Фуй! - радостно проворковала тётка.
Необычный Коля был дальним родственником моей тётушки, но дальним настолько, что степень его родства сложно было определить - какая-то семьдесят седьмая вода на семьдесят восьмом киселе.
Он появился на белый свет как результат скоропостижной и неразумной любви, которой его бедовая мамашенька воспылала к заезжему командировочному.
Будущий отец скоро исчез из её жизни, дитя родилось безотцовщиной, было неохотно принято в семью п.ьющей бабушкой и начинающей пить матерью.
Мальчонка выдался смирным и особенных проблем не создавал - сидел себе тихо под столом и перебирал незатейливый игрушки. Правда, ни слова не говорил лет этак до пяти.
Когда же наконец дитя нарушило свое долгое молчание, непутевым его родительницам стало ясно: мальчонка - недоумок, поскольку соображал он плохо, говорил маловразумительно и половину букв алфавита произносил нечетко.
Повзрослев и оформившись в парня, он проникся нездоровой страстью к нецензурной лексике и разговаривал преимущественно неразборчивым матом.
Ехидные односельчане, обнаружившие своеобразного златоуста в родном селе, немедленно наградили парня двусмысленным прозвищем, которое как смола прилипло к недалёкому матерщиннику.
Косноязычный Фуй, ставший матёрым уже человечищем, жизнь свою влачил в полном одиночестве, так как непутёвые родительницы одна за другой п.оумирали от беспробудного п.ьянства, оставив горемыку на милость господа бога и добрых родственников.
Довольная собой тётка рассказала, что Моторовна была ею просватана честь по чести и по поводу заключения матримониального союза устроен был даже "вечер", на котором тётка самолично присутствовала, благословляя молодых на долгую и счастливую жизнь.
Теперь, продолжала она, мужняя жена Моторовна, ставшая просто Анной, проживает в дальней деревне Гороховке в собственном доме с небольшим огородчиком для ведения хозяйства и палисадником для услады души.
"И Фуй с ней!" - на торжественной ноте закончила тётушка свою победительную речь, и слушателям стало ясно, что это и была её главная военная победа, завершившаяся полным поражением врага и усмирением собственных подданных для их же пользы и безусловного блага.
Дядя Лёша хохотал.
Он молотил руками по коленям под застираными рабочими брюками, вскидывал русый чуб, тянул выразительным басом: "оооой, Танюююшааа..."
Слёзы текли по загорелым щекам, скрываясь в усах, в глазах кувыркались весёлые чертенята, один раскат мощного хохота сменял другой, затихая на время и взрываясь вновь громкоголосым вкусным хохотаньем.
Тётка скосила в мою сторону хитрый птичий глаз, сверкнула рафинадной белизной зубов и, легонько притопнув ногой по пёстрой кухонной половичке, громко и радостно подвела итог долгой в.ойны:
- Вот так горбатых правят!
Была у меня в детстве необременительная, а в чем-то даже и заманчивая хворь, про которую тетка говорила по утрам - Динка-то опять луну пасла.
Мне нравилось лунатить, и в ночи полнолуния, находя себя стоящей у окна маленькой комнатушки, служившей спальней, я ничуть не пугалась.
Несколько раз меня будил и возвращал в реальность старый пёс, иногда отводила в кровать сама тётушка, но чаще всего я приходила в себя у ночного окна.
Мне казалось, что это не я иду к луне, а она сама вплывает в комнату, наполняя её тесный воздух золотисто-лиловым сиянием.
И, стоя в центре лунного шара, точно обёрнутая в его холодноватое мерцающее пламя, я неизменно жмурилась от восторга встречи с чем-то, казалось, давно знакомым и близким. Мне нравилось играть в лунного пастуха.
И в эту ночь я нашла себя у окна, и наигравшись вдоволь, стала разглядывать ночную деревенскую улицу.
В струящемся с неба лунном потоке медленно плыла задумчивая рыжая Маруська. Глаза её были томно прикрыты, лошадь явно грезила о двуногом своём возлюбленном, встречи с которым трепетно ждала её нежная своенравная душа.
Меня окружало царство сна.
Шумно дышали в хлеву большие тёплые коровы - старшая строгая Ночка и шаловливая ласковая Ягодка. Дремал в старой будке пожилой Мухтар, вздрагивая чуткими ушами; дрых, сладко похрюкивая, вздорный прожорливый поросёнок Борька; мирно вздыхали белобокие мягкие овечки; спал суматошный курятник, дремали гуси и утки.
И только кошачье семейство, любившее ночные охоты, чутко караулило аппетитных мышей, вспыхивая адским пламенем хищных блестящих глаз.
В горнице вкусно похрапывал дядя Лёша, спокойно дышала рядом с ним навоевавшаяся и довольная собой победительница.
На тихую деревенскую благодать вместе с лунным сияньем струился с ночного неба долгожданный и заслуженный мир.
