– Нам ребёнка везут. Сможешь задержаться? – Роберт с надеждой смотрит на меня. До конца рабочего дня 5 минут. Я открутила два диализа, плюс на мне три пациента, ноги уже дрожат от усталости.
Мысли начинают хаотично метаться – кого попросить забрать сына из садика? Придётся просить Марину – я у неё снимаю комнату, хоть она и квартирная хозяйка, отношения у нас замечательные, к тому же сама дважды мама, точно поймёт. А я как-нибудь с его малышом посижу...
Стоп!!! Какой ребёнок?!!! У нас взрослая реанимация, какие дети! Волна адреналина бьёт наотмашь – дети к нам просто так не попадают.
– Перевод из детской. Диабет. Кома. Лихорадка, пневмония, сепсис. Мочи нет.
Первая мысль: а какого лешего они ждали, пока моча пропадёт? Не за день же он в ОПН улетел? А кома почему? Сахара скомпенсировать не смогли? Поступил запущенный? Или впервые выявленный?Так много вопросов и так мало ответов.
– Главный детский реаниматолог из регионального центра уже выехал.
Ого. Вечер перестаёт быть томным.
– Сколько у нас времени? Аппарат ещё на дезинфекции.
– Минут двадцать, перевозка только что выехала.
Заправляю магистрали, прикидываю, что ещё нужно приготовить. В зал закатывают пациента. Мальчишка, крупный, но не полный. Кома. Ком подкатывает к горлу, но эмоции в топку – только работать мешают.
Крутим мы его часа четыре. Под чутким руководством "старшего брата" доехавшего-таки из региональной детской больницы. Быстро он – на улице мороз плюс метëт, погодка так себе. Потихоньку всплывают подробности.
Впервые выявленный сахарный диабет, инсулинпотребный, у детей только такой. Бунтующий подросток, нежелающий верить в пожизненный диагноз. Он для него хуже смертного приговора – ему 17, вся жизнь впереди, какие уколы, какая диета, что за ограничения?! Для подбора дозировки инсулинов его положили в стационар.
Пару дней помаялся хлопец и в бега. А на улице, напомню, январь. Мальчишка в кофточке и шлёпках. Эх, как на свободу-то захотелось!
Короче, сбежал он в обед, мама с работы пришла в шесть вечера. Дверь открывает, а он в прихожей на полу лежит. В больничных тапках и без сознания.
Диализ мы с Робертом докрутили. Утром мальчонка был по-прежнему в коме, на ИВЛ, но анализы уже не в пример лучше, чем накануне.
Днём к нему пустили маму. Стояла рядом, гладила по голове и тихонько плакала.
Через несколько дней парня сняли с ИВЛ, ещё через пару дней перевели в региональную детскую. Его дальнейшую судьбу я не знаю, но среди взрослых пациентов диализного центра я его не видела. Очень хочется верить, что его вывели из ОПН и он образумился. Иначе я ему не завидую.