Андрей МУСАЛОВ
Одна из старейших воинских частей советских, а затем и российских пограничных войск дислоцировалась в Таджикистане, в районе посёлка Московский. На её долю выпало многое: борьба с басмачеством, война в Афганистане. Но наиболее тяжкие испытания воинов 117-го Московского отряда подстерегали в 1990-е годы. Вооружённый гражданский конфликт захлестнул некогда процветавшую среднеазиатскую республику.
Возглавить отряд в тот непростой период довелось полковнику Василию Масюку. Многие до сих пор спорят о личности Василия Кирилловича и его решениях, но время всё расставило по своим местам. Сегодня можно с полной уверенностью сказать, в той ситуации мало кто смог бы добиться большего, чем сделал это легендарный командир.
На пути дезертиров
Поступившая в штаб Мургабского отряда информация была не самой радужной, даже по меркам 1992 года. В соседнем Хорогском отряде группа военнослужащих срочной службы численностью в 92 человека захватили четыре автомобиля и следуют по Памирскому тракту через пограничную зону в сторону киргизского города Ош. Приказ командования округа и оперативной группы в Душанбе — остановить дезертиров и вернуть их в Хорог.
Начальник Мургабского отряда собрал в управлении части своих заместителей и задал вопрос:
— Как будем действовать?
Некоторые офицеры осторожно предложили вернуть беглецов силой, что означало применить оружие. Большинство же из собравшихся подавленно молчало. Дезертиры – пограничники. Такого позора ещё не было!
В помещении воцарилась гнетущая тишина. Её нарушил голос майора Василия Масюка, заместителя начальника политотдела:
— Товарищ полковник! Прошу Вас поручить проведение операции мне. Первое — предлагаю на удалении девяти километров от гарнизона отряда. в районе каньона (680 километр тракта), выставить пост, который я и возглавлю. Особенность участка дороги позволяет, перекрыв дорогу БМП, лишить колонну с беглецами какого-либо манёвра. Дальше установим живой контакт с личным составом и будем действовать по обстановке. Для выполнения этой задачи мне необходимо БМП-1, с экипажем. Состав экипажа прошу разрешения определить самостоятельно. Оружие не брать. Связь поддерживать по бортовой радиостанции. Нужно накормить беглецов, организовать их отдых и попытаться разобраться во всем происходящем.
Хоть Масюк и был по образованию политработником – выпускником Военно-политической академии имени Ленина, начальник отряда знал, что в Василии Кирилловиче сильна командирская жилка. При любом удобном случае замполит изучал боевые уставы, тактические приёмы, нормативные документы. Ему смело доверяли организацию и проведение стрельб, учений, всего, за что обычно отвечали офицеры с «командирским» образованием.
Поэтому начальник отряда кивнул Масюку:
— Действуй, замполит...
Поворот памирского тракта, зажатый между горной скалой и обрывом пограничной реки Пяндж, был лучшим местом для блокпоста. Поставленная поперёк дороги БМП, лишала здесь любой транспорт манёвра и объезда. В 200 метрах от поста, на пригорке, разместился пост наблюдения с радиостанцией. Сам Масюк вышел на середину дороги и закурил. Здесь ему предстояло встретить дезертиров…
Дезертиров ли? Интуиция подсказывала, что в создавшейся ситуации что-то не так! Имея за плечами срочную службу в пограничных войсках, хорошо знавший солдатскую душу, Василий Кириллович с трудом верил, что бойцы решились на столь отчаянный и, дерзкий поступок, не имея на то веских причин. Предстояло разобраться – что стало причиной и помочь ребятам выпутаться из этой истории. Желательно без стрельбы и крови. По опыту, Василий Кириллович знал — среди беглецов имеются лидеры, которые ведут за собой остальных. Если с первых минут контакта не удастся их выявить, то всё пойдёт насмарку!
Время ожидания тянулось медленно, отмеряемое лишь выкуренными сигаретами. Но вот за поворотом послушалось характерное высокое гудение двигателей армейских ЗИЛ-131. Из-за поворота вылетела головная машина, которая шла с довольно высокой скоростью – 80-90 километров в час. Видимо для водителя появление фигуры Масюка, стоявшего посреди дороги, было неожиданностью. Автомобиль с визгом остановился, вылетев на обочину, метрах в 30 от офицера.
Было слышно, как в кузове автомобилей недовольно зароптало множество голосов. Видимо беглецы оживлённо обсуждали сложившуюся обстановку. Наконец из кабины вышли двое рослых парней славянской наружности, с погонами сержантов. Крепко сбитые, явно прошедшие спецотбор. Неспешно, без внешних признаков агрессии, они направились в сторону Масюка.
Когда расстояние сократилось до двух метров офицер, приложив руку к головному убору, представился:
— Майор Масюк, заместитель начальника политотдела Мургабского погранотряда, — а затем, слегка повысив тон, отчеканил. — Товарищи сержанты! Я не знаю всех обстоятельств произошедшего, но сейчас моя задача помочь вам и всем остальным. Как не крути вы нарушили и переступили закон, нарушили требования уставов. Уйти вам через пять перевалов вам будет не легко. Смею вас заверить что вас переловят и повяжут как щенков. Суд будет строг и беспристрастен. Подумайте о себе и родителях. Я беру на себя ответственность во всем разобраться, дать возможность дослужить вам в нашем отряде и с чистой совестью демобилизоваться. Сейчас предлагаю совершить марш на стрельбище нашего отряда, где для вас подготовлено расположение. А сейчас соберите всех и доведите все что я вам сказал. Кругом, шагом марш. И без глупостей!
Выслушав начальника политотдела, сержанты молча развернулись и пошли к тарахтевшему на холостых оборотах ЗИЛу. Тут к блокпосту подошла основная часть колонны. Из машин с шумом и гамом сыпанули дезертиры — почти сотня человек. Было видно, как сержанты довели до них мои слова. Разбившись на кучки, беглецы принялись курить и переговариваться. Особо выделялась группа из десяти человек, стоявшая у головной машины, в основном — сержанты. Совещались они довольно долго.
Наконец от «сержантской» группы отделилась делегация из четырёх человек. Пойдя к офицеру, они, не задумываясь, выстроились в одну шеренгу. Значит, военное начало в них сильно и действует эффективно, отметил про себя Масюк. Это было хорошим признаком.
Когда один из «делегатов» попытался заговорить, но Василий Кириллович прервал его:
— Для начала, представьтесь!
Механизмы дисциплины, скрытые в сознании, вновь сработали и сержант чётко, как положено, доложил:
— Сержант Гордиенко, Иван Абакумович.
— С Украины?
— Так точно!
— Значит, мой земляк.
— А вы?
— И я с Украины. В 1974 призвался на срочную, училище, академия и вот сейчас здесь прохожу службу.
— Вы, с каких мест? - последовал уточняющий вопрос.
— С Черкащины, Звенигородский район, город Ватутино.
— Не может быть. Чудеса. А я с Ольшаны…
За пару минут нашлись общие родственники. Оказалось, что мать Гордиенко работала вместе с двоюродной сестрой Масюка — Валей, в колхозной бухгалтерии. Действительно – чудеса!
В эту секунду между офицером и этими четверыми словно треснул лёд. Сержанты наперебой стали рассказывать о себе:
— Я тоже с Украины! …Я из РСФСР! …А я из Прибалтики.
Казалось, в этих мрачных горах, таких далёких от их малой родины, они впервые за долгое время нашли понимание и сочувствие, которого не было в части, которую они покинули.
…Спустя короткое время колонна с дезертирами прибыла в отрядной полевой учебный центр (ПУЦ). Там бойцов накормили, помыли в бане, дали отоспаться. А затем Масюк, с разрешения начальника отряда, решил привести это «войско» в порядок. Сформировал из бывших беглецов резервную заставу, жил с ними в одной казарме, ввёл жесткий распорядок — каждый день, с утра до вечера, был поминутно расписан. Постоянно проводились занятия, в том числе — боевой и огневой подготовке.
И это всё дало результат! Вскоре резервная застава стала одним из наиболее боеспособных подразделений отряда. А после завершения срока службы все его бойцы благополучно разъехались по домам. А Масюку была предложена новая должность — начальника 117-го Московского пограничного отряда.
Триколор на плече
Следует отметить, что это предложение было не единственным. Василия Кирилловича звали и на малую родину — на Украину. Была даже предложена должность начальника вновь формируемого пограничного отряда в Березино, что на границе с Молдавией. Но Масюк считал, что он не должен присягать повторно. И раз уж Россия стала правопреемницей Советского Союза, то он должен быть российским офицером.
А вот другие так не считали. Например, начальник Московского пограничного отряда подполковник по фамилии Голинко, получив подобное предложение быстро загрузил в пару КАМАЗов кучу вещей и спешно уехал на Украину. За ним последовали многие другие — начался массовый исход офицеров отряда по национальным квартирам: на Украину, в Казахстан, Белоруссию. Людей в отряде стало не хватать для охраны границы.
Местные жители, заметив, что контроль над пограничным рубежом ослаб, начали контактировать с афганцами, пошла контрабанда. А тут ещё началась гражданская война, в которой всем сторонам требовалось оружие. Начались нападения на наряды, прорывы на сопредельную сторону.
Из-за разраставшихся боевых действий снабжение из России и Душанбе прервалось и в отряде начался самый настоящий голод. Железнодорожный мост, соединявший Таджикистан с Узбекистаном был подорван, вооружённые формированиями разного толка разворовывали грузы. Не было хлеба, тушёнки, мяса, становилось грустно. Порой начпроду части удавалось где-то достать консервированную кильку или капусту, да офицерам иногда удавалось подстрелить дикого кабана.
В таких условиях Масюк возглавил Краснознамённый Московский пограничный отряд.
Из Хорога в Московский Масюк прилетел на вертолёте. Когда МИ-8 приземлился на взлётно-посадочной полосе аэродрома посёлка Московский, его никто не встретил. Перекурив на кромке ВПП, Василий Кириллович подобрал сумку с вещами и направился в сторону КПП отряда. Там дежурил прапорщик, который попросил предъявить документы. Полистав документы, уточнил цель прибытия. Услышав, что перед ним новый начальник отряда, прапорщик тут же побежал к зданию штаба — докладывать дежурному по части и оперативному дежурному.
Буквально через пять минут, перепрыгивая через арыки и кусты, к прибежали начальник отделения боевой подготовки и заместитель начальника отряда по работе с личным составом. Ближе к вечеру, в клубе, нового руководителя представили личному составу гарнизона. Было заметно, что к новому начальнику военнослужащие относятся скептически, памятуя бегство предыдущего.
— Поначалу весть о назначении Масюка воспринималась скептически, вспоминает бывший офицер части Сергей Степичев. — родом с Украины, вдруг окажется очередным Голинко. Послужит немного и сбежит. Однако вскоре «солдатский телеграф» принёс удивительные новости — на рукав камуфляжной куртки новый начальник отряда нашил шеврон в виде российского триколора. Стало ясно, что этот человек свою сторону выбрал, что было очень важно с психологический точки зрения. Вдали от родины вопрос идентификации — чей ты имел крайне важное значение! Поступок Масюка вдохновил и остальных офицеров отряда спешно пришить подобные самодельные нашивки. Обычно покупали в швейных магазинах разноцветную тесьму и из неё мастерили маленькие российские флажки.
Следующие несколько недель Масюк спал по четыре-пять часов. Старательно вникал в каждую мелочь служебно-боевой деятельности отряда, требовал системного анализа и конкретики. Основное внимание было уделено подразделения первой линии — заставам, комендатурам и мотоманевренным группам, а также подразделениям боевого обеспечения. Василий Кириллович изучил участок отряда не по карте, а ногами, побывав на каждой заставе, вникнув в особенности каждого подразделения. Это позволило увидеть в деле почти каждого офицера, прапорщика и сержанта отряда, встретиться с заставскими семьями, увидел их жизнь без прикрас.
Первым делом новый начальник отряда решил задачи снабжения. Было очевидно, что до восстановления железной дороги из России что-либо получить будет сложно. Упор был сделан на собственные силы, развитие подсобных хозяйств: огородничество, овцеводство, свиноводство и рыбную ловлю. Предпринятые меры позволили полностью обеспечить часть картофелем, капустой, луком, чесноком, огурцами и помидорами. Своим приказом Масюк определил группы охотников на диких животных. Все выращенное и добытое проверялось, учитывалось и шло на питание личного состава и членов семей. Еженедельно в Душанбинский госпиталь вертолётом отправлялись фрукты, овощи, мясо и рыба — раненым и больным требовалось усиленное питание.
Порой командиру приходилось принимать крайне нестандартные решения. Например, под личную ответственность и посылать колонны с боевым охранением в Узбекистан, где по нарядам, оставшимся с времен войны в Афганистане, удавалось получать продовольствие, муку, масла и самое главное — бензин, солярку и авиатоплива для вертолётов.
По состоянию на 15 ноября 1992 года по всестороннему тыловому обеспечению подразделения отряда были обеспечены всем необходимым. На столах у солдат было масло, сахар, печенье, повидло, колбасный фарш, колбаса, овощи, фрукты, мясо и рыба — всё согласно нормам питания. Офицеры и прапорщики получали полагающийся паёк.
Кроме всего прочего отряд стал обеспечиваться бытовым газом. Масюку удалось договориться с областным «Кулябским межрайгазом» о выделении 14 автоцистерн-газовозов для завоза в отряд жидкого бытового пропан-бутана. Перевозка газа осуществлялась как хорошо продуманная военная операция. В каждой машине находился вооружённый десантник. Газовозы сопровождали «Уралы» и БТРы с бойцами из ДШМГ. Связь на всем протяжении марша осуществлялась посредством командно-штабной машины КШМ Р-142 и с воздушного пункта управления, который выполнял в горах роль ретранслятора. Помимо всего прочего, с воздуха колонну газовозов прикрывала пара вертолётов МИ-24.
Когда выяснилось, что для нужд части хватает топлива из 7 газовозов, отряд стал направлять излишки в областной и районный центры — пограничники помогали местному населению, в обмен на его лояльность. Как оказалось, в условиях набиравшей обороты гражданской войны это было совсем не лишним.
Сафаров
Изучая обстановку, Масюк потребовал от разведчиков представить подробную информацию по всем полевым командирам, участвовавшим в конфликте. Требовалось разобраться — кто есть кто и чего от этих людей ожидать. На общем фоне выделялась личность некоего Сангака Сафарова, профессионального уголовника, проведшего в заключении 23 года. В июне 1992 года в ходе начавшейся гражданской войны Сафаров выступил на стороне кулябцев и очень быстро добился успехов, заодно сколотив крупное и весьма боеспособное вооружённое формирование. Василий Кириллович чувствовал, что этот харизматичный и опасный лидер боевиков ещё встретится на его пути. Как говорится, предчувствия не обманули.
26 сентября в 19.00 оперативный дежурный доложил начальнику отряда, что на КПП-1 отряда появилась группа вооружённых людей численностью до 20 человек, вооружённых стрелковым оружием и гранатомётами. Во главе их некто Сангак Сафаров, который настойчиво требует встречи. Масюк приказал пропустить Сафарова и сопроводить в штаб.
Вскоре на пороге кабинета начальника отряда появился коренастый, седой как лунь мужчина. Короткая борода, проницательный, умный взгляд. Поприветствовав Сафарова по местному обычаю, Масюк усадил пришедшего за стол, предложил чай, печенье и сладости. Некоторое время оба командира молча изучали друг друга.
Масюк знал, что отряд Сафарова периодически ходит в Афганистан, поэтому спросил:
— Что ваши люди делают на границе. Стоит ли риск того, чтобы быть убитым моими пограничниками?
Тот ответил:
— Стоит. Нам нужны коридоры за рубеж. Нужно оружие и деньги.
Масюк ответил, что никаких коридоров на границе не будет, хозяева на ней одни – пограничники. Все остальные — вне закона. Но Сангак не отступал. Достал из кармана бумажку и протянув начальнику отряда, сказал:
— Здесь все, что мне надо. И нужно срочно.
Список включал различное оружие и боеприпасы, в том числе 82-мм и 120-мм миномёты. Причём, судя по числу желаемого хватило бы на три «Камаза».
Вернув список Сафарову, Василий Кириллович спокойно произнес:
— Этого не будет.
Реакция Сангака была мгновенной и импульсивной – глаза налились кровью, зубы оскалились, а затем он выхватил из-под куртки пистолет системы Стечкина и приставив ко лбу Масюка, прошипел:
— Командир, у тебя на принятие решения 30 секунд. Время пошло!
В тот миг для Масюка время словно остановилось. Но он нашёл в себе силы сохранить самообладание, а затем отчётливо и внятно ответил:
— Давай. Убивай! Оружия и боеприпасов не дам! Границу не открою. Убьёшь командира, никогда не отмоешься, на смену станет другой, но будет тоже самое. Москва и Ташкент тебя за это по головке не погладят. За убийство командира ответишь сполна. Так-то, Сангак Иванович.
Удивительно, но внезапно Сафаров убрал пистолет, и переспросил:
— Как ты меня назвал?
Масюк повторил. Прямо на глазах задиристый полевой командир словно «сдулся». Видимо пограничник разорвал привычный ему шаблон мелкоуголовного поведения. Какое-то время Сангак молчал, видимо, размышляя, как же действовать дальше. Затем усмехнулся и сказал примирительно:
— А ты мне сразу понравился. Молодец. Давай поговорим.
— Давай.
Два командира вновь сели за стол, с чаем и начали разговаривать. Говорили долго и откровенно: об обстановке на фронте, о проблемах, о горе, что несёт в себе эта братоубийственная война. Неожиданно Василий Кириллович увидел перед собой настоящего патриота и лидера, который словно боевая машина готов была снести на всё своём пути ради одной цели — мира на таджикской земле.
Встреча завершилась обменом радиочастот и согласованием экстренных вариантов выхода на связь. Позже это знакомство с командиром «юрчиков» не раз пригодилось Масюку. Например, в ноябре 1992 года Масюку стало известно, что в Курган-Тюбе в плену у Сангака Сафарова находятся военнослужащие российского парашютно-десантного батальона, которые за деньги воевали на стороне «вовчиков». По сути, это были наёмники и их ждала неминуемая казнь.
Командование Группы пограничных войск в республике Таджикистан попросило Василия Кирилловича связаться с Сафаровым и сделать все возможное, чтобы этого не произошло. А ещё лучше добиться передачи этих горе-десантников официальным властям. Масюк спешно вылетел в Курган-Тюбе встретился с командиром «юрчиков». После тяжелейших переговоров ему удалось освободить пленников и доставить в Душанбе. Позже они были переданы в Россию, где были осуждены на различные сроки заключения.
Продолжение следует
Фото из архива автора