Вы, возможно, слишком запуганы, чтобы задумываться о том, правит ли божество вселенной, потому что веками теологи делали всё возможное, чтобы усложнить этот вопрос.
Преследуемые древними философами и протоучеными, священники защищали свою государственную религию, придумывая «доказательства» существования Бога или чудесного происхождения их священных писаний.
Так называемым «атеистам», то есть тем, кто не подчиняется нашим наивным интуициям о происхождении вселенной или не поддается религиозному принуждению и софистике, приходилось углубляться в эти абстрактные теологии, непреднамеренно создавая впечатление, что эти базовые вопросы о Боге являются высокопарными и академическими.
Однако исторический прилив повернулся в пользу атеизма, хотя и не благодаря каким-либо таким вылазкам в теологическую абстракцию. Наука, а не философия, разрушила предположение, что теистические религии заслуживают уважения по умолчанию, и в отличие от философии, по решающему вопросу нет двух жизнеспособных сторон. Таким образом, железобетонный философский аргумент в пользу атеизма можно построить на важном моменте в науке, а именно на Коперниковской революции.
Дело в том, что экзотерические религии, те, которые воспринимают свои писания буквально, обращаются к мелочным мирянам или к тем, кто не интересуется глубокими вопросами. И сам мир сужается, чтобы соответствовать мелочным.
Наука и расширение человеческого сознания
Доисторические анимисты были близорукими в этом смысле, что не означает, что они были неумными, не любознательными или дикими. Но без появления письменности или больших стабильных обществ кочевые охотники-собиратели не имели средств и интереса к накоплению знаний в истории. Для них мир едва ли выходил за пределы их дружеской племенной динамики, так как они жили среди животных в дикой природе. Конкретно, эти анимисты олицетворяли местные органические и земные процессы, справляясь со своей уязвимостью, полагая, что могут разумно социализироваться со всем, что встречают.
Поздние государственные религии включали в себя астрономию и цивилизованное разделение между оседлым обществом и дикой природой, упрощая анимистические мифы. Фольклор и религии были консолидированы, а божества увеличены и перемещены, чтобы соответствовать концентрации власти в ранних цивилизациях. Так же, как возникающие высшие классы были удалены от масс, боги и герои были отождествлены со звездами и планетами. В любом случае, духи природы были понижены в статусе, когда целью общества стало приручение или эксплуатация природных процессов, а не жизнь в гармонии с ними.
В обоих случаях теистические религии могли казаться важными только потому, что мир считался достаточно маленьким, чтобы его могли понять хитрые социальные млекопитающие, такие как мы. Эти религии имели смысл, когда наши интуиции ещё не были унижены, так что мы могли всё ещё приостанавливать своё неверие, считая наши теологические фантазии достойными, добросовестными ответами на большие вопросы: Кто мы? Как мы сюда попали? Куда мы идём? В чём смысл жизни?
Религии предлагали наивные, инстинктивные, антропоцентричные ответы, и эти ответы были неизбежно такими же мелочными, как и наши эволюционные интуиции были близорукими. Мы полагали, что все природные энергии являются личными, что разум и общество лежат в основе всего, и поэтому нет необходимости чувствовать себя отчужденными от мира.
И всё это изменилось с Научной революцией, периодом, который часто символизируется переходом к гипотезе Коперника о том, что Земля вращается вокруг Солнца, а не наоборот. Критически важно, что это сейчас не вопрос какой-то сомнительной философской аллегации. Вы можете спорить с обеих сторон этого или того теологического верования или атеистического контраргумента, но нет споров против основ современной науки.
Что обнаружили учёные — в значительной степени с помощью своих новоизобретённых телескопов и микроскопов — так это то, что мир гораздо больше и старше, чем позволяют наши интуиции. Наш мир и, следовательно, наши интуиции и успокаивающие способы жизни не являются центральными для всего. Вместо этого наш мир — лишь одна из многих планет, вращающихся в одной из многих галактик. И это грубое преуменьшение, поскольку истинные числа вовлечённых объектов неподвластны человеческому пониманию.
В известной вселенной насчитываются сотни миллиардов триллионов звёзд. Да, это число звучит как выдуманный детский лепет... но это правда! Это научный факт, что природа в этом отношении абсолютно нечеловеческая. И тогда как мы естественно думаем о времени в терминах человеческой жизни или исторических поколений, возраст вселенной также насмехается над этим человеческим стандартом. Вселенной почти 14 миллиардов лет, и, как ожидается, она будет существовать ещё триллионы лет, прежде чем свет погаснет.
Что я говорю, так это что это всё, что нужно для безупречного, неоспоримого атеизма. Вы обязаны сомневаться в основных утверждениях теистических религий, как только осознаете мелкость антропоцентричных интуиций, которые их поддерживают. Наука выбила почву из-под этих вероучений и теологий, показав, что наши интуиции о том, что должно быть, являются абсурдными в астрономических или субатомных масштабах.
Научные истины, как правило, контринтуитивны, потому что истина природы оказалась больше, чем мы можем себе представить, и в этом контексте теистические религии кажутся слишком уж воображаемыми.
Более того, мы можем предположить, почему наши интуиции так мелочны. Наша узколобость и человеческоцентричность эволюционировали, чтобы направлять наше внимание на проблемы, которые нам нужно было решать, чтобы выжить на планете, населённой множеством диких животных и безразличных земных процессов. Мы не эволюционировали, чтобы понимать огромный размер вселенной. Напротив, соответствующие технологические устройства и научные методы мышления являются искусственными, что означает, что они были изобретены, чтобы нарушить то, что нам дала природа.
Основной современный аргумент в пользу атеизма прост:
- Теистические религии интуитивны.
- Современная наука подорвала интуицию.
- Следовательно, наука подорвала эти религии.
Конечно, этот аргумент применим к худшим из теистических религий. Религиозный человек может возразить, что это не относится к его религии, так как его теология не столь проста или наивна. Например, возможно, вместо того, чтобы быть личностью, Бог — это сила, абсолют, первопричина, или основа бытия.
Здесь мы говорим о мистицизме или абстрактном Боге философов, а не о наивных мысленных проекциях простых людей. И действительно, эти элитарные теологические абстракции не так интуитивны, но по этой самой причине они также не так теистичны.
Как только вы придаёте этим абсолютным концепциям личностные черты, вы вводите в смесь человеческую интуицию, что делает вашу религию уязвимой для вышеупомянутого атеистического аргумента. И чем больше вы деперсонифицируете свою конечную концепцию, тем ближе вы уже находитесь к атеизму, в этом случае вышеупомянутый аргумент излишен.
Почему религии всё ещё существуют после подъёма науки?
Почему мелочные, экзотерические религии всё ещё существуют, несмотря на подавляющую научную поддержку этого аргумента? Почему христианство и ислам по-прежнему обсуждаются и практикуются, как будто их теологии имеют какую-то разумную надежду на истинность или уважение в великом ходе истории?
Предположительно, в мире насчитывается более 2,2 миллиарда христиан и более 2 миллиардов мусульман, что означает, что половина населения мира кардинально ошибается в самых важных вопросах своей жизни. Почему это всё ещё так, спустя пять веков после публикации знаменитой книги Коперника о гелиоцентризме? Что не так с человечеством?
Вышеупомянутый атеистический аргумент настолько силён, что он также отвечает на этот вопрос. Религии всё ещё существуют, потому что мы цепляемся за свои интуиции, и делаем это потому, что научная истина экзистенциально пугающа и сбивает с толку.
Вот почему новое атеистическое движение выиграло практически все свои дебаты с религиозными фундаменталистами после 11 сентября, и тем не менее евангельские христиане отмахнулись от поражений и перегруппировались под авторитарным знаменем трампизма, усилив свою навязчивость десятикратно.
И это причина, по которой мусульманский мир не склонен модернизироваться. Христианский мир был вынужден это сделать, потому что Научная революция произошла в Европе, поэтому мусульманские страны всё ещё могут демонизировать либерализм на безопасном расстоянии. В любом случае, модернизм в основном касается интеллигенции, и капитализм иронично поддерживает средневековые уровни экономического неравенства. Таким образом, даже в условиях изобилия богатства и информации в секулярных либеральных странах, и даже несмотря на снижение поддержки древних религий в этих местах, христианство продолжает существовать на Западе.
Жёсткие экзистенциальные факты
Нет никакой тайны в том, почему мир не отказался от своих теистических религий, несмотря на подъём науки. Настоящая тайна переместилась на то, как природа может быть одновременно столь творческой и безбожной, и учёные и философы работают над этим.
В понимании религии атеисты сталкиваются не с тайной, а с отвращением к определённым экзистенциальным фактам. Тогда как атеисты обычно симпатизируют гуманистической цели прогресса как отдельных людей, так и обществ, мы сталкиваемся с удручающей реальностью, что мы не можем легко улучшиться, потому что по своей сути мы всё ещё столь мелочны. Мы защищаем свои интуиции, потому что хотим, чтобы мир был маленьким. И мы хотим этого, потому что не можем легко жить в большом мире.
Как это представляют мейнстримные религии, Бог мог бы править только маленьким порядком вещей, который можно охватить интуициями, которые льстят и наделяют нас силой, приписывая личностные черты неизвестному.
Атеизм, или точнее натурализм, секулярный гуманизм или пантеизм — это нечеловеческая философия, которая соответствует огромности мира. Эти философии вряд ли способствуют нашему счастью. Конечно, наука поддерживает потребительство, но поверхностность этого культурного материализма и эгоизма оказывается разочаровывающей и, возможно, саморазрушительной.
Более вдохновляющая перспектива научного знания запечатлена в трансгуманизме, что означает потенциальное обожествление нашего вида. То есть правильное использование этого знания подразумевало бы олицетворение природы не только в нашем воображении, но и в технологическом преобразовании дикой природы в галактическую цивилизацию.
Ничто, кроме этого предприятия, не удовлетворит крупных мыслителей, увлечённых научной и философской истиной. Чтобы стать такими же большими мыслителями, как огромна вселенная, мы должны дехуманизировать себя, учиться смеяться над нашими интуициями и формировать новые, подходящие для божественного начинания.