В последние недели напряжённость в пакистанском Белуджистане возросла до критических величин. Центром протестов стал Гвадар – единственный в Пакистане глубоководный порт, возводимый китайскими компаниями, и ключевая точка Китайско-пакистанского экономического коридора (КПЭК) стоимостью $60 млрд.
Протесты в Белуджистане носят ненасильственный характер. Вся провинция парализована забастовками; протестующие перекрывают дороги, устраивают шествия и манифестации. Их главными лозунгами являются расследование т.н. насильственных исчезновений – и, разумеется, прекращение этой практики. Также протестующие требуют обеспечения демократических прав белуджей – коренного населения провинции, расширения автономии и перераспределения прибылей от эксплуатации местных ресурсов в пользу провинции. В Белуджистане расположены основные природные богатства Пакистана – нефть, газ, золото, медь и уголь, но доходы от их добычи оседают в крупных городах за пределами провинции и достаются крупным корпорациям, в первую очередь китайским.
Ещё одна особенность нынешней волны протестов – массовое участие женщин. Более того: признанным лидером протестующих является 31-летняя Махранг Белудж, врач по образованию. В 2009 г. её отец был похищен агентами службы безопасности. Через два года было найдено его тело со следами пыток. В 2017 г. агенты схватили и её брата, но его отпустили после массовых протестов белуджей. С тех пор Махранг стала активисткой движения за права своего народа.
Комитет единства белуджей, руководителями которого являются Махранг Белудж и две другие дамы – Сэмми Дин Белудж и Садия Белудж, призвали к проведению Национального собрания белуджей в Гвадаре. Огромные колонны протестующих из всех городов провинции двинулись к Гвадару, но полиция начала блокировать их на подступах к городу. Это привело к столкновениям, в которых трое протестующих были убиты и десятки арестованы. В стычках был убит полицейский, ещё 16 пострадало. Сдержать натиск огромных толп полиции не удалось, и демонстранты заполнили улицы Гвадара. Сэмми Дин Белудж и Сабиха Белудж были задержаны, и руководство протестами перешло к Махранг Белудж.
Правительство Пакистана пребывает в растерянности. Одно дело – воевать с террористами и арестовывать подозреваемых в сепаратизме, и совсем другое – бороться с бесчисленными толпами безоружных, среди которых большинство – женщины. Власти провинции предлагали протестующим собраться в любом другом месте, кроме Гвадара – порядок в этом важнейшем порту слишком важен – но те отказались. Потому, что они понимают, что паралич этого экономического центра особенно болезнен для властей.
Вообще женское политическое лидерство – это традиция в странах Южной Азии. Стоит вспомнить Индиру Ганди, многолетнего лидера Шри Ланки Сиримаво Бандаранаике, действующего главу правительства Бангладеш шейха Хасину Вазед и её вечного антагониста Халеду Рахман. В Пакистане знаковой фигурой была Беназир Бхутто, возглавлявшая правительство и ставшая жертвой политического убийства. Поэтому появление «женского лица» массового движения в Белуджистане особенно пугает Исламабад.
Нынешняя фаза протестного движения в Белуджистане – это новый этап его развития. Белуджистан с 1950-х гг. был неспокойной провинцией: его коренное население, белуджи и интегрированные с ними брагуи, с момента образования независимого Пакистана были недовольны своим «третьесортным» положением: страной с самого начала управляют панджабские и синдские кланы, а Белуджистан является сырьевым придатком пакистанской промышленности, расположенной в Панджабе и Синде. Появление в последние годы китайских компаний, строящих порт Гвадар и разрабатывающих природные богатства провинции, вызывает особое возмущение белуджей: если панджабцы и синдхи для них – малоприятные соседи, то китайцы – вообще чужаки, никак не связанные с Белуджистаном, да ещё и «неверные».
Гвадар не случайно стал центром протестов белуджей. Местное население живёт в нищете, страдая от нехватки жилья, низкого качества образования и плохой медицины. А в Гвадаре строится элитное жильё, в котором живут приезжие из других провинций, и китайские специалисты. Белуджам же достаётся только малооплачиваемая работа.
Национальное движение белуджей действует с 1960-х, но до последнего времени оно представляло собой действия вооружённых группировок, выступаюших под левыми, националистическими или религиозно-экстремистскими лозунгами. Крупнейшие из этих организаций - Фронт освобождения Белуджистана (ФОБ), Армия освобождения Белуджистана (АОБ) и «Джейш аль-Адль» («Армия справедливости и равенства» (АСР). Боевики ФОБ действуют в приморском районе Мекран, периодически совершая нападения на армейские и полицейские посты, на иностранцев и местных жителей, поддерживающих власти. АОБ целенаправленно атакует китайцев, в т.ч. с помощью террористов-смертников. Исламистская АСР в основном орудует в Иране, считая главным врагом шиитский режим в этой стране, и имеет базы в Пакистане, но иногда нападает и на пакистанских силовиков.
Разумеется, повстанческое движение не в состоянии одолеть 650-тысячную армию Пакистана, 300-тысячные силы безопасности и мощную полицию. Тем более, что повстанческие группировки часто дробятся и нередко конфликтуют друг с другом. Однако искоренить повстанчество пакистанские власти не могут, поскольку недовольство белуджей имеет объективные причины; кроме того, небогатый Пакистан не в состоянии выделять достаточно средств для ускоренного развития отсталого Белуджистана. Не имея возможности искоренить повстанчество, пакистанские власти ужесточали преследования как реальных сторонников сепаратизма, так и подозреваемых. Незаконные аресты и «исчезновения» настолько широко распространились в Белуджистане, что появилась многочисленная каста родственников погибших и «исчезнувших», которую и возглавила Махранг Белудж.
Справиться с ненасильственными протестами оказалось труднее, чем с повстанческими вылазками. Сабиху Белудж полиции пришлось освободить, но другие лидеры протестов остаются под стражей, что демонстрирует неуверенность и непоследовательность властей. Устраивать бойню власти не решаются, а по-другому разогнать массы протестующих не получается. Руководство движения устами Махранг Белудж предупреждает, что «если государство и его институты по-прежнему не изменят своего террористического и репрессивного поведения, то с сегодняшнего дня мы закроем весь Белуджистан, включая Кветту [крупнейший город и экономический центр Белуджистана], на неопределённый срок, и если в течение этого периода произойдёт какой-либо неприятный инцидент, то вся ответственность ляжет на государство и будет возложена на его институты».
Протесты в Белуджистане застали врасплох правительство Пакистана, и без того ослабленное экономическим кризисом и конфликтом с экс-премьером Имран Ханом и его многочисленными сторонниками. Пойдёт ли Исламабад на уступки, и если да, то в какой форме и до каких пределов, непонятно, похоже, ему самому. Неизвестно также, насколько далеко зайдут протестующие белуджи в своих требованиях – несомненно, что, в случае любых уступок правительства, требования протестующих начнут нарастать, как снежный ком.
Кризис в Белуджистане стал самым серьёзным в политической истории Пакистана. Вкупе с другими трудностями, которые испытывает эта страна, он может представлять угрозу единству этого государства.