Осматривая бывшие дворянские усадьбы и дома, порой, ловишь себя на мысли, что хотелось бы увидеть и свое «родовое гнездо». Нет, не дворец. Всего лишь избу, в которой родился предок, живший 200-300 лет назад. Было бы интересно!
В тверских селах и деревнях все еще можно увидеть старинные крестьянские дома. Их совсем немного. Построенные в начале 20 века прадедами или дедами нынешних хозяев, они простояли более 100 лет, избежали огня в страшные военные годы, переделывались и подновлялись, но сохранились. А какими дома были еще раньше?
Интересно, на протяжении скольких поколений семья тверского крестьянина могла жить в одном доме?
Оказывается, в 19 веке крестьянская изба служила семье от 15 до 20 лет и за 25 лет совершенно разрушалась.
Вот так! Никаких трехсотлетних «родовых гнезд», в которых жили бы поколение за поколением. Получается, что каждый мужчина-крестьянин 1 или 2 раза в жизни строил себе новый дом.
Почему постройки были столь недолговечны? Помимо того, что они могли быть уничтожены в пожарах, т.к. основным материалом для постройки служило дерево (ель или сосна), была и другая причина.
Это кажется невероятным, но даже в середине 19 века большинство крестьянских домов в Тверской губернии, включая местности, где было много природного камня, возводились без фундаментов.
В тех редких случаях, когда фундамент все же был предусмотрен, в неглубокие ямы под каждый угол будущей избы клали по большому камню, а между ними - ряд более мелких камней, промазанных глиной. Иногда подкладывали сосновые или еловые пни. Конструкция была очень непрочной.
Первая тургиновская школа, построенная в 1847 году, была деревянной, на каменном фундаменте. Это особо подчеркивалось при ее описании в книге Маслова С.А. «О всенародном распространении грамотности в России на религиозно-нравственном основании», 1849 года издания.
Но «…чаще всего прямо на голую землю кладут два бревна; на концах их, отступивши на четверть аршина, поперек бревна вырубают до половины дерева места, называемые «чашинами», в которые вкладывают следующие два бревна, так чтобы вышел квадрат; с ними поступается точно так же и таким образом идет работа до окончания сруба» (В. Преображенский «Описание Тверской губернии в сельскохозяйственном отношении», С.Петербург, 1854 г.).
Первый венец, горизонтальный ряд, составляли четыре самых толстых бревна. Начиная со второго венца, на нижней стороне бревен вытесывали небольшое углубление, паз, чтобы было удобнее складывать сруб. Венцов могло быть от 9 до 17, в среднем – 11-15. Самые высокие дома строились в богатых лесом уездах.
Как же получалось, что новая изба так быстро разрушалась? Все начиналось с углов. В пазы во время дождей заливалась вода, древесина загнивала. Нижние бревна портились в первую очередь. Изба понемногу заваливалась на сторону, становилась холодной.
Для предупреждения гниения можно было обшивать углы тесом, но для обычного крестьянина это выходило слишком дорого. Иногда, чтобы утеплить избу, хозяева окутывали ее кострой (одревесневшими частями стеблей льна), чем провоцировали дальнейшее загнивание древесины. Через 20 лет изба уже становилась непригодной для жизни.
Что-то не верится сейчас, что дома строили не специально обученные плотники, а обычные мужики. Как же можно было успеть все одному?
Оказывается, крестьянин сам рубил сруб зимой, а избу вместе с помощниками ставил ближе к лету.
Можно смело утверждать, что у каждого из нас прадеды и прапрадеды для своих семей сами построили дома. Это было совершенно обычное дело. Построить дом, посадить дерево, вырастить сына…
«А крестьянин трудится один: и рубит лес, и возит его, и срубает сруб, и сбивает глиняную печь, и выделывает строение один с своею семьею; только сбирает или окончательно ставит сруб, стропила и крышу при помощи одного, двух соседей или при помощи толоки, если имеет порядочное состояние» (В. Преображенский «Описание Тверской губернии в сельскохозяйственном отношении», С.Петербург, 1854 г.).
- Толока – тверское и новгородское слово, означающее «помочь, сбор населенья к одному хозяину, по кличу, для дружной работы, на один день; хозяин угощает помочан, и этим способом за один раз сымает хлеб, выкашивает луг, молотит и пр.» (В.И. Даль «Толковый словарь живого великорусского языка. Часть четвертая, P-V», Москва, 1866 г.)
Все эти работы проводились в разное время. Сруб должен был сначала просохнуть. Зимой его собирали неподалеку от того места, где предполагали поставить избу. В мае хозяева ходили в лес или на болото за мхом. Самостоятельно или при помощи соседей разбирали сруб и ставили его на нужное место, подкладывая мох под пазы. Крыли крышу, настилали полы, вытесывали стены.
Как выглядели избы, в которых жили наши предки?
Оказывается, в середине 19 века тверские крестьяне, особенно проживавшие «в захолустье», еще строили черные (курные) избы, как в 18 веке.
В курной избе отсутствовал дымоход. При растопке печи дым выходил через специальные окна в стене или в потолке над печью. В это время всей семье, от мала до велика, приходилось одеваться или покидать жилище. Изба наполнялась чадом. Чтобы дым выходил наружу, нужен был приток воздуха, необходимо было открывать еще и дверь. Дом проветривался, но
«члены семейства в черной избе постоянно черны, закоптелы, страдают от едкого действия дыма на зрение, а дети и больные подвергаются иногда холоду в 20°, наконец все семейство каждый день, одеваясь в полную одежу, терпит лишние расходы на платье и обувь» (В. Преображенский «Описание Тверской губернии в сельскохозяйственном отношении», С.Петербург, 1854 г.).
Несмотря на это,
«белые избы крестьяне строят неохотно, по привычке к образу жизни дедов и отцов, равно как и в избежание лишних расходов на выкладку трубы, а также и потому, что белые избы холодные, сырые и скорее сгнивают, нежели черные» (В. Преображенский «Описание Тверской губернии в сельскохозяйственном отношении», С.Петербург, 1854 г.).
Объяснялось это тем, что печи, которые сооружали тогда в основном из глины, плохо держали тепло. Через постоянно открывающиеся двери в помещение поступал холодный воздух, ведь сени чаще всего не были утеплены. Зимой даже при растопке печи в белой избе было нежарко. Двойных рам на окнах еще не использовали. К утру на стеклах намерзало до вершка (около 4 см) льда, замерзала вода в кадках.
Черная изба тоже могла сильно выстывать, но после растопки печи и закрытии дымового окна она успевала прогреваться до 18-30° С.
Зимой, чтобы сохранить тепло, часто привешивали изнутри дополнительную вторую дверь. В черных избах она была размером в половину обычной двери. «…через эту низенькую дверь выходит из избы дым, а притечение холодного воздуха замедляется.»
Государственные крестьяне раньше помещичьих стали массово строить белые избы.
Обычная изба в 19 веке имела 3 окна и одну дверь. Окна выходили на улицу, дверь прорубали с противоположной стороны.
Часто в черной избе одно окно было красным, выходящим на улицу и два – волоковыми, в них выходил печной дым.
Красные окна в среднем были в аршин шириной (71 см) и 1,5 аршина в высоту (~1 м). Каждая рама состояла из 6 (иногда 8 или 10) стекол. Чем меньше было стекло, тем проще и дешевле его было починить.
Волоковые окна были значительно меньше: около 8-9 вершков в ширину (35-40 см) и 7-8 вершков в высоту (31-35 см), задвигались изнутри специальными деревянными досками.
В белых избах иногда кроме трех красных окон прорубали четвертое окно в сторону.
- 1 аршин = 0,7112 м
- 1 вершок = 0,04445 м
К началу 90-х гг. 19 века черных изб практически не осталось. Например, в Тургиновской волости они встречались только в четырех деревнях: по одной в Мелечкино, Балаково и Улыбышево, две - в Непеино.
По моде 19 века новые дома в тургиновских деревнях украшались небольшими мезонинами.
Сейчас при постройке деревянного дома в качестве кровельного материала выбирают металлочерепицу, шифер и т.д. А как без всего этого обходились наши предки?
Оказывается, в середине 19 века большинство небогатых крестьян Тверской губернии крыли крышу своих домов соломой.
Для этого использовалась ржаная солома, которая имелась в хозяйстве. Достоинство такой крыши состояло только в том, что можно было сэкономить на материалах и на работниках. Крестьяне сами собирали солому, связывали ее и укладывали. Получалось выгодно, но очень непрочно. Через 3-5 лет (а иногда и раньше) от дождей и снега крыша приходила в негодность и ее нужно было менять.
Использовали и другие материалы: тес и дранку. К концу 19 века по данным «Сборника статистических сведений о Тверской губернии» (т.8, 1892 г.) из 36 селений Тургиновской волости в двенадцати большинство домов уже были крыты тесом: в деревнях Дудинские Горки, Непеино, Мелечкино, Костьково, Рязаново, Балаково, Пастбище, Верховье, Улыбышево, Манушкино, Сетино, Лопатцево.
А чем же крыли крыши в остальных деревнях? Конечно, уже не соломой. В это время в Тверской губернии чаще стали использовать дранку. Тверское земство поддерживало распространение местных промыслов по выделке дранок для крыш по шведскому образцу.
Дранки изготавливали из еловых поленьев, отщепляя их вручную специальным ножом, или выстругивали машинным способом. Крыша получалась легкой и обходилась хозяевам в 2 раза дешевле, чем тесовая. Стоили дранки 35-60 коп. за тысячу штук. Еще требовалось заплатить кровельщикам за работу. Это были 2-3 взрослых мастера с помощниками-подростками.
В Тургиново несколько человек изготавливали такое покрытие. Значит, именно этот материал чаще всего использовали при строительстве. Дранки, которые машинным способом выделывали тургиновские кровельщики, получались тонкими и красивыми, но менее прочными, чем дранки, изготовленные вручную.
Каким было освещение в крестьянских избах?
Оказывается, тверские крестьяне в середине 19 века все еще освещали свое жилище лучинами и не хотели от них отказываться.
В каждой избе стоял светéц, металлическое приспособление, к которому прикрепляли необходимое количество лучинок. Чем больше зажженных лучинок, тем светлее. Рядом ставили корыто или любую другую емкость с водой. Когда семья темными осенними и зимними вечерами занималась каким-либо промыслом или хозяйственными делами, рядом со светцом сажали одного ребенка. В его обязанности входило вовремя менять лучинки, подбирать и тушить отскочившие угольки.
«Конечно, употребление лучины имеет много неудобств: с нею нельзя сходить в клеть без опасности, от нее в избе всегда дымно и страдает зрение; переменяющий лучину в светце отвлекается от занятий; отскакивающие на пол … уголья производят нечистоту на полу, на котором спит некоторая часть семьи. Но заменить лучину свечами для крестьянина все-таки невыгодно.» (В. Преображенский «Описание Тверской губернии в сельскохозяйственном отношении», С.Петербург, 1854 г.).
Осветить помещение полностью одной свечой было невозможно. Лишь пространство вокруг стола, на котором она стояла. Использовать же большее количество свечей или толстые (дорогие) свечи крестьянин не мог себе позволить.
Сколько пожаров произошло от случайного уголька, отскочившего от лучины?
***
О том, что и как было устроено внутри избы тверского крестьянина и вокруг нее на дворе, расскажу в следующий раз.