Об этом жестоком монархе, своем супруге, которого кто-то из историков метко назвал "жирным и кровавым пятном на страницах английской истории", королева говорит в своей предсмертной речи так:
"Я молю Бога хранить короля и даровать ему долгие годы правления, поскольку нет на земле более мягкого и милосердного принца".
Не просто приговоренная к казни, а облитая грязью королева, обвиненная во многочисленных любовных связях, в том числе с собственным братом.
Отчего же она столь деликатна? По нашей логике, ей бы стоило отстоять свою честь, сказать, что она невиновна, и пожелать Генриху скорейшего завершения царствования и чтоб его гороховый стручок усох полного отсутствия потомков столь вожделенного им мужеска пола.
Почему же королева восхваляла своего мучителя? А он, знаете ли, был садистом даже в мелочах. Прислал, например, ей в Тауэр фрейлин прислуживать, к которым она не питала симпатии.
Жак де Моле, магистр ордена Тамплиеров, как мы помним, проклял короля Филиппа и его отпрысков. И сообщил, что очень скоро король, папа и ... предстанут перед Божьим судом.
Однако опальная королева максимально деликатна в своих высказываниях, она не пытается себя обелить и не желает королю персональный котел в аду. Почему?
Во-первых, речь перед казнью — своеобразный ритуал. На пороге вечности нужно вести себя достойно, не унижаясь оскорблениями и оправданиями.
Во-вторых, у людей того времени в принципе отсутствовала уверенность в своей невиновности. Словно паутиной, все помыслы граждан были опутаны доктриной первородного греха. Ева взяла у змея плод, а значит, все виновны. Женщины виновны вдвойне, поэтому, если казнят, значит, есть за что.
Ну и самое главное — Анна беспокоится за жизнь и благополучие своей дочери. Это Жаку де Моле терять нечего, а она оставляет после себя невинное дитя.
Она обожала свою рыжеволосую крошку и прекрасно помнила, как скверно король обращался со старшей дочерью Мери.
Ее последняя речь была тщательно задокументирована. Анна не могла позволить себе лишнее.
Источники доносят до нас ее речь с небольшими вариациями:
“Good Christen people, I am come hether to dye, for accordyng to the lawe and by the lawe I am iudged to dye, and therefore I wyll speake nothyng against it. I am come hether to accuse no man, nor to speake any thing of that wherof I am accused and condempned to dye, but I pray God saue the king and send him long to reigne ouer you, for a gentler nor a more mercyfull prince was there neuer: and to me he was euer a good, a gentle, & soueraigne lorde. And if any persone will medle of my cause, I require them to iudge the best. And thus I take my leue of the worlde and of you all, and I heartely desyre you all to pray for me. O lorde haue mercy on me, to God I comende my soule.”
Старинная орфография сохранена