Волк в своём логове готовит заговор
Автор: Уокер Ларсон
Рядом с фюрером сидит 36-летний офицер, потомок древнего и почтенного немецкого рода, ветеран боевых действий, лишённый глаза и двух пальцев. Его зовут Клаус фон Штауффенберг. Кровь стучит в его висках, сердце колотится в груди, а горло пересохло, как засохшая трава, от того, что ему предстоит сделать.
Гитлер и его главные военные помощники совещаются с насупленными бровями над картами, разложенными на большом дубовом столе, их глаза прикованы к миру в миниатюре, всё в пределах досягаемости. В окно напротив фюрера проникает гнетущий солнечный свет жаркого летнего дня.
Штауффенберг медленно поднимается. Он знает, что время на исходе. В суматохе зала заседаний он тихо объявляет, что ему нужно сделать телефонный звонок. Несколько человек из 25 присутствующих поднимают глаза, но в основном его не замечают, поскольку увлечены обсуждением стратегий. Штауффенберг выходит из душного помещения, оставив под столом свой портфель с бомбой внутри.
Штауффенберг уже в проходе. Телефонист, сержант-майор Артур Адам, передаёт звонок Штауффенберга генералу Фрицу Эриху Фельгибелю. Штауффенберг прижимает трубку к уху, но как только оператор скрывается из виду, он кладёт трубку на место. На самом деле он не ждёт голоса Фельгибеля.
Он ждёт другого звука.
Кем был Штауффенберг?
Клаус фон Штауффенберг родился в 1907 году в Швабии на юго-западе Германии в знатной немецкой семье с давними традициями служения королевскому дому Вюртемберга. Его отец был убеждённым монархистом, консерватором и католиком. Хотя его мать была лютеранкой, Штауффенберг получил католическое воспитание и серьёзно относился к своей вере. Его мать привила своим детям христианское благочестие и любовь к искусству, в том числе к поэзии, изобразительному искусству и музыке.
Ещё в детстве Штауффенберг выражал желание стать героем, считая, что цель жизни — совершать великие поступки. Он был хорошо приспособлен к такому будущему, с юных лет обладая огромной харизмой, согласно книге «Заговоры против Гитлера» Дэнни Орбаха. Он был идеалистом и романтиком с твёрдыми принципами и красивой, властной внешностью.
Хотя Штауффенберг обладал артистическим темпераментом, он выбрал военную карьеру, вступив в армию в 1926 году. Через несколько лет, в 1933 году, он женился на Нине фон Лерхенфельд, и у пары родилось пятеро детей. Орбах описывает Штауффенберга как строгого, но любящего отца.
Орбах рассказывает, что Штауффенберг колебался в своей поддержке нацистов в первые дни карьеры Гитлера, думая, что Гитлер может стать тем защитником, который был нужен Германии в тёмное время. Но мнение Штауффенберга о Гитлере и нацистах неуклонно ухудшалось по мере того, как становилась очевидной реальность гитлеровского правления и политики, некоторые из которых противоречили его католическим убеждениям. Он был потрясён зверствами, которые совершали нацисты.
Штауффенберг стал частью значительной подпольной сети немецких сторонников Гитлера, в которую входили видные политики и военные, такие как генерал Людвиг Бек, начальник Генерального штаба перед Второй мировой войной, фельдмаршал Эрвин фон Витцлебен и Карл Фридрих Герделер, который был мэром Лейпцига.
Бомба
К 1943 году Германия проигрывала войну. Немецкое Сопротивление склонялось к тому, чтобы полностью отстранить Гитлера от власти, обеспечить контроль над правительством и начать мирные переговоры. Когда судьба оставляла немцев, ситуация становилась все более отчаянной. Лидеры сопротивления некоторое время внимательно наблюдали за Штауффенбергом, и весной 1943 года завербовали его, чтобы он возглавил дерзкое покушение и переворот. Его высокое положение в гитлеровском военном командовании давало ему доступ к фюреру, а его убеждённость и магнетизм сделали его надёжным помощником и движущей силой заговора.
Как рассказывается в книге Гордона Томаса и Грега Льюиса «Бросить вызов Гитлеру», один из соучастников Штауффенберга, Хеннинг фон Трескув, сказал Штауффенбергу:
«Покушение должно состояться любой ценой. Даже если оно не удастся, мы всё равно должны действовать. Ведь теперь уже неважно, была ли у этого покушения практическая цель; важен тот факт, что в глазах мира и истории немецкое сопротивление осмелилось действовать. По сравнению с этим ничто другое не имеет значения».
Для сопротивления устранение Гитлера и ликвидация нацистов стали не только стратегической необходимостью, но и моральным императивом.
План отличался элегантной простотой. Заговорщики должны были подорвать план по обеспечению непрерывности государственного управления под названием «Операция Валькирия», используя его для инициирования и маскировки собственного переворота. Операция «Валькирия» была разработана на случай беспорядков, потери руководства или других чрезвычайных ситуаций. Согласно плану, в случае кризиса генерал Фридрих Фромм должен был задействовать немецкую резервную армию для поддержания порядка и контроля в Германии.
План отличался элегантной простотой. Заговорщики должны были подорвать план обеспечения непрерывности государственного управления под названием «Операция Валькирия», используя его для инициирования и маскировки собственного переворота. Операция «Валькирия» была разработана на случай беспорядков, потери руководства или других чрезвычайных обстоятельств. Согласно ей, в случае кризиса генерал Фридрих Фромм должен был активировать немецкую резервную армию для поддержания порядка и контроля в Германии.
Заговорщики планировали убить Гитлера и сообщить своим сослуживцам о готовящемся перевороте, тем самым начав операцию «Валькирия». Заговорщики должны были командовать только что переброшенными резервными войсками, которые должны были поверить, что они останавливают переворот, а не способствуют ему. Заговорщики надеялись использовать эти силы и своих агентов, расставленных по всему рейху, для захвата власти.
Но сначала они должны убрать Гитлера, и эта сложная задача в итоге выпала на долю Штауффенберга. Штауффенберг был вызван Гитлером в военный штаб Восточного фронта, известный как «Волчье логово». Это был его шанс. Хотя этот комплекс был одним из самых охраняемых в мире, с минными полями, элитной охраной, дрессированными собаками и зенитными орудиями, военное положение Штауффенберга позволяло ему пройти прямо внутрь.
Вечером перед совещанием штаба в Волчьем логове, где Штауффенберг должен был заложить две бомбы, он попросил своего водителя остановиться перед католической церковью, где немного помолился. Хотя Штауффенберг уже некоторое время страдал от противоречий, мучивших его совесть, когда он боролся с решением совершить тираноубийство, Орбах описывает его в этот момент как спокойного, доброго и готового к предстоящей ответственной задаче.
Время встречи наступило 20 июля 1944 года. В последнюю минуту место встречи было перенесено из подземного бункера в наземное помещение с окнами, что сделало бы взрыв бомбы менее эффективным, — первое из нескольких неудачных событий. Но теперь пути назад уже не было.
По дороге в комнату для совещаний Штауффенберг попросил разрешения сменить рубашку. Разрешение было получено, и ему помог его адъютант Вернер фон Хефтен, который был в курсе заговора. Они использовали это время для подготовки бомб, которые должны были быть спрятаны в портфеле Штауффенберга, но их прервали до того, как они смогли установить вторую бомбу. В спешке и ужасе момента они решили оставить вторую бомбу.
Штауффенберг вошёл в зал заседаний и пожал руку человеку, которого собирался убить. Он сдал на хранение свой смертоносный багаж и через несколько минут после начала совещания ушёл на свой ложный телефонный звонок. Бомба должна была взорваться через несколько минут. Но не зная об этом, другой офицер нечаянно оттолкнул портфель от Гитлера, что, вероятно, позволило ему получить несколько лишних сантиметров, которые спасли ему жизнь.
Тем временем Штауффенберг прикурил сигарету и вышел из здания.
Ослепительный и оглушительный взрыв потряс комнату, которую он покинул, отбросив всех к стене. Снаружи Штауффенберг увидел, что комната дымится, словно в ней свернулся дракон. Сила взрыва убедила его в том, что Гитлер мёртв, и он вместе с Хефтеном бежал в Берлин, чтобы помочь начать операцию «Валькирия».
Но решение было поспешным. В действительности погибли только стенографистка и несколько офицеров, хотя многие были ранены. Гитлер выжил с незначительными травмами и ожогами, навсегда оглохшим правым ухом и разорванными брюками. Орбах приводит слова Гитлера, сказанные им изумлённому Муссолини, который прибыл на встречу вскоре после взрыва:
«Когда я размышляю обо всём этом, я должен сказать, что для меня очевидно, что со мной ничего не случится. Несомненно, это моя судьба — продолжать свой путь и довести свою задачу до конца».
Падение «Валькирий»
Переворот произошёл с критической задержкой. Заговорщики, действующие по всему рейху, не знали, что делать со слухами о выживании Гитлера, которые уже распространялись. Они этого не ожидали. До высадки Штауффенберга в Берлине не происходило никаких действий — были потеряны важнейшие часы. Наконец, поступил приказ о начале операции «Валькирия». Заговорщики утверждали, что Гитлер мёртв и готовится переворот. Чтобы остановить его, Витцлебен, Бек и Гёрделер собирались сформировать чрезвычайный кабинет министров. Он должен был стать новым правительством Германии.
Несмотря на задержку, часть войск под контролем заговорщиков начала захватывать правительственные здания и линии связи. Команда Штауффенберга приказала арестовать всех эсэсовцев (военизированная организация Гитлера) и гестаповцев. Берлин был под угрозой, но союзники в Праге, Вене и Париже добились первых успехов.
Но произошла ещё одна роковая ошибка. Заговорщики не справились с грозным Йозефом Геббельсом, шефом пропаганды и верным сторонником Гитлера. Геббельс передал по радио, что Гитлер избежал покушения. Как утверждают Томас и Льюис, сообщение Геббельса повторялось снова и снова, в то время как участники переворота ещё не распространяли никакой публичной информации. Большинство местных командиров, которые теперь получали противоречивые приказы, верили Геббельсу, а не заговорщикам. Мистер Льюис и мистер Томас пишут:
«Медленная скорость, с которой доставлялись приказы „Валькирии“, и радиопередачи о том, что Гитлер жив, лишили переворот его импульса».
Заговорщики пытались арестовать Геббельса, но по непонятной причине послали для выполнения этой задачи офицера, не посвящённого в заговор. Они также не перерезали телефонный провод Геббельса, и когда офицер прибыл, Геббельс доказал ему, что Гитлер ещё жив, соединив его с Гитлером по телефону; офицер быстро понял свою ошибку. Всё начало распутываться. Орбах пишет:
«Главари слишком жёстко придерживались первоначального плана, не сумев действовать спонтанно, как это должны делать революционеры».
К этому моменту нацистские власти оправились от первоначального шока и поняли, что в Берлине что-то прогнило. Вскоре их подразделения вышли на заговорщиков. Штауффенберг до последнего продолжал обзванивать оперативников по всему рейху, успокаивая, уговаривая, приказывая. Но путч сел на мель почти сразу же, как только вышел из гавани. Нацисты осадили штаб-квартиру заговорщиков. В последней перестрелке Штауффенберг был ранен.
Генерал Фромм, колебавшийся между союзничеством с путчистами и поддержкой Гитлера, понял, в какую сторону дует ветер. Чтобы спасти свою шкуру, он арестовал всех зачинщиков, устроил шуточный суд и приказал их казнить. Хефтен попытался застрелить предателя, но Штауффенберг сказал ему, чтобы он не проливал больше крови. Штауффенберг пытался вести переговоры от имени своих товарищей, говоря, что они действовали по его приказу и их надо пощадить, но безрезультатно.
Во дворе, освещённом фарами военных грузовиков, с рваными тенями и мраком, клубящимся позади них, четверо руководителей, включая Хефтена и Штауффенберга, предстали перед расстрельной командой. В последний момент верный до конца Хефтен прыгнул перед Штауффенбергом, получив предназначенную ему пулю. Теперь Штауффенберг стоял один, глядя на стрелков. Перед тем как раздался грохот винтовочных выстрелов, раздался возглас:
«Да здравствует наша священная Германия!»
После того как Рейх вновь оказался в руках фюрера, Гитлер использовал попытку переворота, чтобы арестовать, посадить в тюрьму или казнить тысячи людей. Сначала за реальное или предполагаемое участие в попытке переворота. Затем это распространилось на всех, кого Гитлер считал угрозой.
Одной из политических заключённых была жена Штауффенберга Нина. Хотя она пережила Вторую мировую войну, повторно замуж она так и не вышла. В беседе с BBC сын Штауффенберга сказал:
«Для моей матери существовал мой отец, и это было всё. Он был мужчиной всей её жизни».
Нетрудно понять её преданность. Её муж был человеком высоких идеалов и мужества. Его собственные слова, записанные мистером Льюисом и мистером Томасом, выражают это лучше всего:
«Человек, у которого хватает смелости что-то сделать, должен делать это, зная, что он войдёт в историю Германии как предатель. Если же он этого не сделает, то будет предателем по отношению к собственной совести».
Источник: The Epoch Times