Получилось так, что 150-летие со дня рождения А.М. Горького несколько лет назад я «отметил» дважды: вначале став участником презентации, прилетевшим из ФРГ моим хорошим знакомым Марком Уральским его книги «Горький и евреи», собравшей в РГГУ блестящую аудиторию специалистов – горьковедов; а затем наконец-то побывав на Капри.
Из ежедневно проживающих на этом острове 25 тысяч туристов (при 13 тысячах местного населения) следами А.М. Горького здесь интересуются, в основном, русские. При этом у большинства наших соотечественников существует устойчивое представление, что именно здесь, на Капри, прошли все годы эмиграции «великого пролетарского писателя» и что именно отсюда он торжественно возвратился в Россию, прибыв на Белорусский вокзал.
К этому находящемуся в заблуждении большинству мы, кстати, с полным основанием может отнести и поэта Владимира Маяковского, который 1926 году писал:
Очень жаль мне, товарищ Горький,
Что не видно Вас на стройке наших дней
Думаете с Капри, с Горки Вам видней?
Разумеется, Маяковскому было не до географических подробностей. Он преследовал иную задачу – призвать писателя вернуться в большевистскую Россию Поэтому далее он вполне прозрачно поясняет:
«Я знаю, Вас ценят и власть, и партия,
Вам дали б все от любви до квартир.»
В действительности это было не однажды. Здесь, на Капри, Горький живет еще при царизме с 1906 по 1913 год. Второй раз– уже при большевиках с 1921 по 1932 год, откуда он, следуя обещаниям Маяковского насчет любви и квартир возвращается уже окончательно.
При этом возвращаются из первой и второй эмиграции два абсолютно разных Горьких. Уезжают, впрочем, тоже. Во вторую эмиграцию «великий пролетарский писатель» отбывает по совету Ленина как бы «в бессрочный оплачиваемый отпуск». В первую, в силу сложившихся в связи с первой русской революцией обстоятельств – за свой счет, не только обеспеченным, но даже богатым человеком.
Как отмечал в вышедшей в 1903 году книге «Максим Горький в карикатурах и анекдотах». Виктор Русаков, «сын бедного нижегородского обойщика, осиротевший на четвертом году жизни, не получивший никакого образования, много на своем веку голодавший и претерпевший массу невзгод, – Горький на 33 году жизни становиться вполне обеспеченным человеком, одним из самых известных, самых популярных людей в России, одним из самых модных и наиболее читаемых писателей всей Европы. Такая быстрая жизненная и литературная карьера представляет нечто необычное, из ряда вон выдающееся, совершенно новое».
В январе 1905 года Горький был арестован и около месяца провел в Петропавловской крепости. Чтобы не оказаться вновь арестованным, писатель по совету Ленина отправляется в Соединенные Штаты собирать средства для нужд партии. Сопровождавшая его фактическая жена, актриса Московского художественного театра Мария Андреева, уже имела хороший опыт такого рода сборов, за что обрела от благодарного Ленина псевдоним «Феномен». Денег они раздобыли, но из-за публикаций в американской прессе о том, что у Горького есть другая жена (с Екатериной Волжиной он не развелся до конца жизни), Горький с Андреевой покинули Нью-Йорк и 26 октября 1906 года прибыли в Неаполь. Там их встречала восторженная итальянская публика.
Через несколько дней Горький и Андреева уже на Капри, откуда он пишет Леониду Андрееву: «Здесь сразу, в один день, столько видишь красивого, что пьянеешь, балдеешь и ничего не можешь делать». Сначала они поселяются в престижной гостинице (сегодня она называется отель «Крупп»), а затем живут в также отмеченных сегодня мемориальными досками виллах «Блезиус» (до 1909 года), «Спинола (до 1911 года) и «Серфина» (до отъезда в Россию в 1913 году). Все эти сооружения впечатляют. Капри всегда был островом богатых и именитых. Заповедником для избранных он стал еще во времена императора Тиберия. В XIX веке этот статус ему вернул немецкий сталелитейный магнат Крупп. Список гостивших здесь знаменитостей превышает пять десятков человек и включает шведскую королеву Викторию и Бенито Муссолини, Уинстона Черчилля и Дуайта Эйзенхауэра. А сегодня на Капри с его дорогущими магазинами и ресторанами приезжают в свои виллы Софи Лорен, Дольче и Габбана, многочисленные звезды шоу бизнеса.
Получив в свое распоряжение крупную сумму денег, Горький берется за организацию здесь «школы революционной техники» для «научной подготовки пропагандистов российского социализма». Кроме него «крестными» этой школы были интеллектуал и полиглот Анатолий Луначарский, соперник Ленина на лондонском съезде РСДРП врач, экономист и философ Александр Богданов и Владимир Базаров- сын личного врача Льва Толстого. После этого жизнь Горького распадается на два круга общения. Круг революционеров, в который кроме упомянутых персонажей входят Г.А. Лопатин (переводчик К. Маркса), Г.В. Плеханов, В.И. Ленин, Ф.Э. Дзержинский. И круг публичный, который составляют прославленные соотечественники – Ф.И. Шаляпин, К.С. Станиславский, Л.Н. Андреев, И.А. Бунин, И.Е. Репин, А.С. Новиков-Прибой, М.М. Коцюбинский.
Один из самых интересных документов о каприйской школе – это находящиеся в архиве и относящиеся к 1940 году воспоминания художника и искусствоведа Николая Прахова, жившего тогда на Капри. Он был непосредственным свидетелем прибытия на остров группы из России и вот как это событие описывает: «Однажды подъехали одна за другой несколько лодок полных народа – исключительно мужчин. Все они ехали стоя, громко разговаривали, размахивали руками, перекликались и вышли на берег каждый как новобранец, с деревянным сундучком, о стенки которого колотились огромные чайники и привязанные к ним эмалированные кружки. Высокие сапоги, рубахи – косоворотки навыпуск, разнокалиберные брюки и пиджачки – сразу видно, что русские, даже если бы молчали как рыбы – никак не примешь за немцев или англичан. Встретил их всех Анатолий Васильевич Луначарский, наскоро поздоровавшийся с нами, как человек избегающий разговоров и расспросов… Появление такого большого количества русских, так не похожих на всех приезжающих туристов произвело на острове большую сенсацию и сразу дало пищу для всевозможных самых нелепых толков и слухов. Стали перешептываться между собой каприйские жители «по секрету» сообщая друг другу, что к синьору Горькому приехали из России его друзья и единомышленники – русские рабочие – анархисты, поселились все вместе на «Villa Paskuale», никуда в одиночку не ходят, очевидно готовят бомбы и адские машины, чтобы произвести налет и экспроприацию в виллах, где живут самые богатые иностранцы и у синьора Горького – самого богатого русского.»
В 1913 году после вышедшей по случаю 300-летия дома Романовых амнистии, Горький возвращается с Капри в Россию. И он борется. Вначале против царизма, потом – против того, что творят большевики. Его отношения с их вождями и даже с первым среди равных – «дружищем» Лениным портились день ото дня. После 1917 года Горький не стал проходить перерегистрацию, как «большевик» и фактически вышел из партии, в которую затем никогда не возвращался. Особенно яростно Горький полемизировал с Лениным в частной переписке по поводу интеллигенции, которую тот называл не мозгом нации, а просто «г..», о чем не смущаясь написал Горькому в связи с В.Г. Короленко. Горький в ответ пишет: «Сударь мой, надо же, наконец, понять разницу между политиканствующей интеллигенцией и представителями интеллектуальных, научных сил страны…За сим пребываю невменяем до конца дней и крепко жму руку Вашу. Вы тоже невменяемый господин. Алексей Пешков». В конце концов Ленин и Горький до того разругались, что перестали общаться. После расстрела поэта Николая Гумилева, Горький наконец понял, что пора воспользоваться советами Ленина и 6 октября 1921 года покинул Советскую Россию. А несколько месяцев спустя по прямому указанию Ленина в рамках борьбы с инакомыслием началась компания высылки из страны представителей интеллигенции, включая многих известных философов и мыслителей. Правда в отличие от Горького, отбывшего в бессрочный, оплачиваемой за счет государства лечебно-реабилитационный отпуск, мыслителям разрешалось взять с собой две пары нижнего белья, пиджак, брюки, пальто, шляпу и две пары обуви на человека; все деньги и имущество высылаемых подвергалось конфискации.
Второе длительное пребывание Горького за границей эмиграцией можно назвать весьма условно, поскольку финансово оно обеспечивалось коммунистической властью. И от этой власти зависело, что именно из написанного авторами будет опубликовано и каким именно тиражом.
Через семь лет триумфально вернувшийся из второй эмиграции Горький, получает от Сталина «царские подарки» – особняки в Москве и Крыму, а также дачу в Горках. Отныне он не оппонент большевистской власти, а соглашатель и добросовестно отрабатывает полученные привилегии. Принимает высоких зарубежных гостей, которым демонстрирует преимущества социализма, восторгается рабским трудом заключенных, руководит Союзом писателей и пишет И.В. Сталину настолько подобострастные письма, что из-за этого они даже не попадают в его собрание сочинений. Более того, после высылки Троцкого Горький даже угодливо вносит коррективы в написанное им ранее, и там появляется фраза Ленина в адрес Троцкого, которую тот никогда не произносил: «А все-таки не наш! С нами, а не наш. Честолюбив. И есть в нем что-то …нехорошее от Лассаля». В общем, перед нами действительно «другой Горький». Который уже не может держать себя с властью, как раньше с Лениным, на равных. Тот, которому можно переадресовать фразу генерала Хлудова из фильма «Бег» в исполнении Дворжецкого, обращенную к вестовому Крапилину сыгранному Олялиным: «Ты хорошо начал- скверно кончил».
Александр Евлахов.