И о балете.....
Писать о балете - все равно, что танцевать об архитектуре. (с)
Но я все - таки попробую......
1984 год. я учусь в СИНХе.
"Полусухой" закон пока ещё не принят. Поэтому я, как и любой разгильдяй, люблю попить пиво с однокурсниками.
Когда тепло, с местом, где можно посидеть, проблем нет. В пятистах метрах от института находится дендрарий, где много уютных полянок.
Однако к холодам халява заканчивается и "общение" сходит на нет. Конечно, всегда есть общага, но она находится далеко, и компании по интересам влом туда добираться.
Как обычно и бывает, эти заботы снял случай.
У нас на потоке учились два брата, постоянные участники наших "поисков истины". Кроме всего прочего, мужики разбирались в сантехнике и однажды нашли себе подработку.
Один из них устроился работать в цирк, а другой в театр оперы и балета им. А. В. Луначарского.
Эти ребята были ещё те клоуны, и вполне могло случиться, что именно они стали прототипами для героев видеоигры - братья Марио. Поэтому так и буду их дальше называть - Марио и Луиджи.
Попасть в уютную каптёрку Марио для весёлого времяпровождения не составляло никакого труда.
СИНХ располагается напротив цирка, и было достаточно просто пересечь улицу. Разумеется, эта явка стала основным и постояным местом наших посиделок.
Время мы проводили незамысловато - бухали и играли в преф.
Именно тогда я впервые и сам того не желая, много узнал о невидимой зрителю изнанке профессии циркачей.
Если коротко - пьют почти все, а многие вообще не просыхают.
Я знаю, о чём говорю, поскольку мы пили и с клоунами, и с дрессировщиками, и с рабочими сцены.
Отличий нет.
Не берусь утверждать, но было ощущение, что цирковые животные тоже прибухивают. Сам с ними не пил, но ощущение такое было. Во всяком случае, опилки на арене явно завсегда отдавали портвейном, и сказка таяла прямо на глазах.
Больше всего меня разочаровал кардебалет - это такие красивые дамы, которые появляются на арене просто походить. Выгодно выделяются из союзной массы наличием перьев на голове и в пятой точке.
С мест для зрителей они, как правило, всегда выглядят на 1.000.000 $ США.
А вот за стаканом в нашей каптёрке без косметики и каблуков вызывали только сочувствие и жалость. Поэтому по причине их постоянной усталости и депрессии, романов с ними у меня не случилось.
В Новый год Марио сломали ногу под предлогом вздорности его характера, и клуб преферанса вынуждено переехал в Свердловский театр оперы и балета имени А. В. Луначарского.
У меня появилась редкая возможность познакомиться с настоящим искусством изнутри и без посредников.
Место работы Луиджи выгодно отличалось от каптёрки цирка в первую очередь площадью и комфортом.
Брат №2 реквизировал у театра много шикарных мебелей, и одних только зеркал было с десяток - можно сказать что он обставил помещение с "аристократической" роскошью. Большинство стульев на которых мы играли в преф было явно "гамбсовской работы". Брильянты разумеется вынули до нас, но сидеть на них за картами было удобно.
Наша развесёлая компания довольно быстро подружилась с труппой, и балетные частенько стали забегать к нам покурить. По причине того, что за сценой или в туалете им этого делать не позволяли и за эту, безусловно вредную привычку несчастных нещадно гоняли и дежурный пожарник, и непосредственное начальство.
У нас они нашли "тихую гавань", наличие мощной вытяжки и полное взаимопонимание. Что для людей от искусства было немаловажно, поскольку курили артисты как паровозы - балетные девчонки и мальчишки объясняли это постояным чувством голода, как следствие профессиональной диеты.
Ну а я, будучи уже достаточно "хорошо знаком" с изнанкой "важнейших из искуств", сделал очередной дилетантский вывод - массовка из мира балета ничем принципиально не отличается от циркового кардебалета.
Рядовые из балета тоже довольно несчастные и неустроенные люди, и поэтому им не чуждо ничто человеческое.
Балет - тяжкий труд.
Когда ребята забегали к нам "отдышаться", с них пот просто струился.
Когда ты находишься сбоку от сцены и видишь всё близко и без прикрас, то очень быстро начинаешь понимать, как это трудно.
Из зрительного зала видны только красивые лёгкие прыжки и слышна прекрасная музыка.
А вот если находишься недалеко от места репитиции, ты слышишь лишь тяжёлое дыхание и громкий топот, который едва ненамного тише, чем на ипподроме, и вызывающий у постороннего человека когнитивный диссонанс.
Места силы накладывают свой отпечаток.
Мельпомена не дремала и наградила нашу компанию любовью к прекрасному.
Начались ожесточённые споры о искусстве и нашем месте в нём.
Однажды в ходе очередных дебатов я утверждал, что в любом из нас живёт артист, и дай мне шанс, то сыграю не хуже любого заслуженного.
Доутверждался.
Друзья взяли на слабо и предложили выйти на сцену в ближайшем спектакле, заменив кого - нибудь из массовки.
Массовка, как обычно, была за любой кипиш, поэтому злорадно потёрла ручки и побещала организовать дебют.
И вот случилось......
В театре давали что - то пафосное про древний Рим и Клеопатру.
Ржущие над нелепостью ситуации балетные обмундировали меня в латы, едва прикрывшие причинное место. Нахлобучили картонный шлем и вручили "холодное оружие".
После второго акта была массовая сцена, вот туда меня и выпихнули, выдав на удачу лёгкого подсрачника.
Мы с "коллегами" немного походили по сцене, потом построились в некий строй и замерли.
"Бездарность" (по сравнению со мной), которой досталась главная роль, что - то довольно унылое спела и обратилась к нам с речью. Мы что - то ответили и постучали себе в перси мечами.
У меня, кстати, это получилось довольно хорошо и однозначно талантливо, в отличие от партнёров по сцене. На мой взгляд, человека, который "безусловно на высоком уровне разбирается в балете", они это сделали не так громко, как надо, и с отставанием - видимо, это был один из эффектов профессионального выгорания или недобросовестного отношения к порученному делу.
Талант мой сиял, невзирая на отсутствие репетиций, которые я по известным причинам прогуливал.
Тем не менее, всё проканало - нас не освистали, и гнилых помидоров, летящих из партера, тоже не было. Хотя откуда бы им взяться в Свердловске образца 1985го года, ведь на дворе стоял февраль.
Войдя во вкус после удачного дебюта, я поверил в себя и настолько оборзел, что, не взирая на протесты своих "промоутеров" из массовки, не стал переодеваться и по окончании представления попёрся на поклоны.
Те, кто был в теме, едва не провалили явку, наблюдая этот фарс и пытаясь не заржать в полный голос.
И вот я, гордый собой, стою на сцене одного из лучших театров страны в лучах софитов, или как там они называются.
Вполне заслуженно (на мой взгляд) получаю свою долю славы, аплодисментов и признательности зрителей. Снисходительно улыбаюсь публике и думаю:
"А что? Нормальная работа. Опыт лишним не бывает. И о какой боязни сцены они говорили? ".